Игра магий - Николай Басов

— Гасс, протри пылесборник тампоном, спирт у нас где-то на полу в бутыли стоит.

— А в него Шурум уплотнительную прокладку уронил. Вздумал тампон смочить из большой емкости, а не в кружке и не удержал прокладку, ротозей.

— Сходи на склад, возьми свежий, там должен быть. Вурхеном на прошлой неделе спирта еще не меньше галлона выгнал, довольно чистого, он мне говорил. А ты, пень ушастый, Шурум, этот будешь теперь через фильтры гонять, пока не очистишь.

— Господин Деверк, да я же случайно, — заныл молоденький мальчишка из людей, безусый еще, одетый в подобие рясы, будто монах неведомого культа.

— Скандалят ребята, — улыбнулся Саре Август. — Ничего, еще пару месяцев повозятся, и все у них получится. — Неожиданно он вздохнул. — Сейчас-то пока не получается. Не работает машинка, м-да…

— А что это? — неосторожно спросила Сара и тут же прикусила язык. Задавать подобный вопрос Августу в таком вот настроении определенно не следовало, он мог пуститься в объяснения, которые займут не один час. Чуть не всю алгебру заставит выучить, чтобы понятнее было.

— О! Это? Грандиозное изобретение! — воскликнул Август. — Если получится, тогда… — Он перевел дыхание и уже спокойнее договорил: — Мы сможем строить тоннели, даже целые города, целые страны — под землей! Представляешь?

— Карлики делают это уже тысячи лет, — пожала плечами Сара.

— Ха! Они делают свои пещеры узкими и, главное, рассчитывают только на прочностные характеристики камня. Спору нет, делают они это мастерски, но… — Внезапно Август внимательно посмотрел на Сару так, что она даже выпрямилась. — Слушай, ты что-нибудь знаешь о силовых струнах пространства? Конечно, это пока не до конца разработанная теория, но она действует. Представляешь? Действует. — Внезапно он озадаченно почесался где-то за ухом. — Хотя, конечно, откуда тебе? Да и секрет это. Я сам совсем недавно до этого дошел. Ну, в общем, есть идея — придавать пещерам дополнительную прочность этими вот самыми силовыми струнами. Штука получается удивительная! Можно целые города там, под землей, возводить, океаны образовывать, а потом еще и народы новые туда переселять. И все благодаря этому вот изобретению. — Август кивнул на ближайшую из тех металлических штуковин, что были устроены по углам стола с макетом.

— Но ведь пока у вас не очень-то получается? — спросила Сара, чтобы что-то сказать.

— Верно, пока не очень. Видишь ли, эти силовые струны в относительно тонких тоннелях порождают каким-то образом такие перепады давления, что вихри становятся прямо безумными. Турбулентность такая, что, попади кто-то в такой вот вихрь, задохнется на месте. В них не то что двигаться, даже дышать невозможно. Не хватает мускульной силы наших легких, чтобы воздух вдыхать и выдыхать в правильном режиме. Вот чтобы устранить эту особенность или хотя бы сделать умеренной, мы этот макет и устроили.

— Господин Август, — Сара через силу улыбнулась, хотя улыбаться при виде вот этого идиотика, пусть и архимага, ей почти не хотелось, — есть у тебя где-нибудь какой-нибудь кабинет или хотя бы будуарчик, где мы сможем спокойно перекусить, выпить вина и поговорить? Видишь ли, — добавила она, — я прибыла к тебе по делу. Как ты мог бы и сам догадаться, если бы не думал все время лишь о своих игрушках.

— Это не игрушка, Сара. — Август посерьезнел. Но было видно, что он по-прежнему думает об этих своих силовых струнах пространства, или как они там называются. — Это может оказаться одним из величайших открытий. — Он все же отвернулся от макета и от примолкших работников, которые продолжали возиться со стеклянно-каменным устройством на столе. — А кабинет, конечно, есть, пойдем.

В кабинете Августа, устроенном в этом зале чуть сбоку в небольшой, лишенной окон комнатке за плотными дверями, беспорядок был такой, что, доведись тут оказаться Сариной ключнице, ее бы несомненно хватил удар. На полках, стеллажах и столах валялись чертежи, бумаги, папки, свитки и даже древние книги, собранные в подобие щеток из легчайших деревянных табличек. В одном углу стояла довольно высокая и длинная темная доска, на которой, кажется, полагалось рисовать меловыми палочками. На ней остались какие-то замысловатые рисунки, а сбоку были еще и непонятные значки, обозначающие расчеты согласно той самой алгебре, которую Сара побаивалась вспоминать.

К счастью, чуть сбоку притулились два диванчика с почти обычными подушками, а перед ними расположился низенький столик, заваленный засохшими кусками хлеба и какой-то закуски. На полу у столика стоял прозрачный кувшин с янтарным северным пивом. Сара вспомнила, что вина Облако почти не пил, зато весьма часто упражнялся в изготовлении пива разных сортов и рецептур.

— Вот, садись на этот диванчик, он покрепче будет. А то другой — продавили его мои оглоеды. Свежие бутерброды и пирожки сейчас принесут, я распоряжусь.

— Ты что же, — спросила Сара уже откровенно недовольно, усаживаясь на диван, который на вид казался гораздо удобнее, а на самом деле был едва ли не таким же продавленным, как и тот, на который садиться Август не советовал, — тут с ними сообща перекусываешь?

— Ага, — задумчиво отозвался Облако, — я забыл, что у тебя принято от слуг держаться на дистанции. — Он снова улыбнулся. — Ну да у нас тут иные обычаи. А перекусывать, как ты выразилась, с этими ребятами мне не стыдно и ничуть не принижает меня. Среди них знаешь какие способные есть? Прямо талантливые, не иначе. Такое придумывают — мне бы в голову не пришло. А едим мы вместе, потому что времени жаль, да и поговорить иногда спокойно так, за стаканчиком пива, полезно для дела бывает, узнаешь многое. Да и остроумные они, с ними хорошо так, спокойно. Ну ты располагайся… — Он вышел на пару минут.

А Сара неожиданно поняла, что с таким, как Август, следует говорить прямо, чего она на самом-то деле не предполагала. Она готовилась ко всему, ко всем своим обычным уловкам и хитростям, лгать, недоговаривать, что-то упрощать, а что-то и переусложнять, смотря по обстоятельствам, иногда играть в прямодушие. Но чтобы говорить все как есть — к этому она не привыкла, поэтому следовало перестроиться.

Август вернулся, чему-то довольно улыбаясь и даже, как показалось Саре, немного расслабившись. Кажется, он решил передохнуть от своей глупой возни со всеми этими смертными и своими идеями.

— Ты чего улыбаешься? — спросила она.

— Подумалось мне, — отозвался он, пробуя прибраться на столике, сдвигая недоеденное в сторону, дунув в пару стаканчиков, чтобы они казались почище, и наливая в них пенное, судя по запаху, действительно знатное пиво, — что будет, если я тебя, допустим, захватить попытаюсь? Вот женюсь, и останешься ты жить тут до скончания времен. Как тебе идея?