Игра магий - Николай Басов

Постамент стоял у него не как у прочих архимагов в подземелье, а в какой-то пристроечке, мало отличающейся от обычного флигеля довольно зажиточного фермерского дома. Облако вообще не в меру любил деревенский стиль, и эта внешняя незащищенность его жилища даже тут, в Верхнем мире, в прежние времена обманывала многих.

Сара вспомнила, что именно на этой простоте во время последней магической войны погорел Гийор Звено. Он навалился на домик Облака, сумел привести какие-то свои войска, зато дальше случилось что-то, о чем вспоминать уже было некому: и Гийор, и все его не слишком многочисленное войско полегло целиком. Август об этом никому ничего не рассказывал, хотя, случись такое с кем-нибудь еще, например с Рошем Скрижалью, тот бы непременно написал пару трактатов о сем событии.

Но Рош всегда был и по сию пору оставался книгочеем, бумагомаракой и каталогизатором, не утратил способности рассуждать на многие темы, даже на такие, о которых имел весьма туманное представление. А вот Облако был из другого теста. Он изобретал и изучал, и частенько случалось, что, открыв что-то, почти тотчас придумывал новую задачу, забывая решение предыдущей, не то что не сотворив диссертацию на эту тему, но и не позаботившись отметить найденное решение даже для себя. Из-за этого, как сказывали, он некоторые открытия делал по несколько раз, вспоминая, что пошел по отработанному пути, лишь тогда, когда новая машинка, или устройство, или новый же принцип уже начинали работать. Или не начинали работать. Впрочем, такое у него случалось нечасто.

В пристроечке было пусто, то есть никого не было, даже какого-нибудь стражника. Вот только сама Сара нисколько не сомневалась, что какое-нибудь следящее устройство тут непременно имелось, а значит, Облако уже наверняка знал, что некто вызывал его, а через четверть часа, так и не получив отзыва, этот некто через его Постамент прошел и объявился в его жилище самолично.

Она еще разок прошлась по помещению, всего-то в нем имелось шагов тридцать в длину и с дюжину шагов в ширину. Она не смогла сразу определить выход из этой комнаты. Для того чтобы найти дверь и выйти отсюда, ей необходимо было включить магию, и неслабую. Но делать это она опасалась, вон Звено, поди, тоже зарядился перед вторжением к Августу боевой магией, и чем это кончилось? Поэтому лучше было все же немного подождать.

И хорошо, что она поступила именно так. Потому что довольно скоро одна из стенок вдруг уползла вверх и перед ней предстала довольно стройная, невысокая девушка с какой-то бляхой на груди, украшенной еще и непонятными висюльками, которые позванивали, когда девушка зашагала к Саре, чуть напряженно улыбнувшись, но не обозначив никакого иного приветствия. Сара не привыкла к такому обращению, но она была не на своей территории, не в своем замке и потому решила не выказывать недовольства.

Она вспомнила, что Август, помимо всего прочего, отличался еще странной, малообъяснимой терпимостью к тем смертным, которых принимал в услужение, кому давал кров и стол, кем распоряжался и с кем, в силу необходимости, вынужден был мириться в своем доме. И если быть до конца объективной, следовало признать, что он о своих слугах заботился. Потому что обращался с ними просто, если не сказать больше — почти на равных. А еще, пожалуй, он относился к ним с некоторой толикой уважения, что тоже не укладывалось в головах прочих архимагов, но с чем они, так же как и с другими странностями Облака, давно уже смирились.

И все же девушка, которая вблизи предстала какой-то на редкость необычной смесью эльфийской породы и расы карликов, поклонилась Саре. Но и поклонилась-то небрежно, мельком, простенько так, без выкрутасов, едва ли не кивнула. Сара в ответ тоже кивнула.

— Приветствую тебя, госпожа Сара, — проговорила девушка, не озвучив ни одного из титулов гостьи. Меня зовут Нарисса, я одна из помощниц господина нашего Августа.

Ишь ты, изумилась Сара, помощница! Тебя бы на конюшню да высечь как следует, вот тогда бы ты не то что помощницей, пожалуй, даже нижайшей рабыней архимага опасалась называться. Но, к ее удивлению, девушка оказалась не глупа, она прочитала мысли Сары, и сделала это настолько легко, что сама и не подумала придавать этому значения, только чуть нахмурилась. Однако, видимо, указания хозяина помнила хорошо, а потому сделала приглашающий жест.

— Господин наш сейчас в лаборатории подземных работ, он просил меня проводить тебя к нему.

Просил? Такими, как ты, полукровка, командовать следует, распоряжаться, будто бы и не с одушевленной смертной имеешь дело, а с мебелью, еще больше разозлилась Сара, но все же послушно пошла за девушкой.

Поведение Нариссы изменилось. Она уже не улыбалась, когда оглядывалась. Внимательно наблюдала, как Сара смотрит по сторонам, что привлекает ее внимание, скорее всего желая понять, что же нежданной гостье может понравиться.

А нравилось Саре не многое, потому что они шли практически через обычный садик, между кустов и деревьев. То тут, то там проглядывали стены таких же легких строений, из которого они вышли. Что в них могло размещаться? Непонятно. Сама Сара для удовлетворения любопытства не хотела использовать магию, а если учесть, что вот в подобном почти сарайчике Август держал такой редкий магимат, как Постамент, не исключено, что в других находились такие же ценные магические машины. Спросить же Нариссу — о таком Сара даже не думала. И из-за спеси, и из-за привычки считать, что смертных архимаги никогда бы не подпустили к подобным ценностям нигде на всем белом свете… Кроме как здесь, у этого самого, почти блаженного Августа.

Но сердиться перед встречей с ним не следовало. А нужно было поступить как раз наоборот — сделаться спокойной, рассудительной, благожелательной и любящей. Да, именно так, хотя для Сары это и было самым трудным. Потому что любить что-то, что непохоже на мантикор или на корабли и море, она толком не умела.

Довольно неожиданно для Сары они вдруг стали спускаться в какую-то землянку, именно что в землянку, в таких иногда жили самые неимущие из смертных, с земляными ступеньками, узкой щелью уводящими вниз, с какой-то простенькой, из плохо оструганных деревяшек дверью. Но за ней вдруг оказался выложенный светлым гранитом холл, в центре которого стояла, будто сани на вершине горки, странной, обтекаемой формы продолговатая бочка с колесами, закругленным носом и такой же кормой. Она располагалась перед коридором, который своей темнотой уходил куда-то вниз. Переднее и заднее колеса бочки из-за странной ее формы были не сразу заметны и стояли на металлической и узкой дорожке, которую инженеры, кажется, называли рельсом.