Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не помнила себя от ярости. Холодный глумливый голосок, подозрительно похожий на голос Сетериса, нашептывал Майе, что интересно было бы знать, отчего она так злится: оттого, что вскрывали гроб, или оттого, что император благоволит родственнику вдовствующей императрицы?
Сердце готово было выскочить у него из груди, он чувствовал себя маленьким и слабым – так бывало в прошлом, во время скандалов с Сетерисом. И тут он вспомнил слова Ксевета: «Каноник Орсева не может диктовать вам свою волю». Вспомнил решение не позволять Сетерису управлять собой. И вот возникла похожая ситуация, которая требовала такой же твердой решимости.
– Принцесса, нам остается лишь в очередной раз заверить вас в том, что никто не осквернил тел. Вы можете поговорить со Свидетелем, если пожелаете. – Он услышал, как дрожит его голос, и взмолился, чтобы принцесса не заметила этого.
– Хорошо, – холодно ответила она.
Пришлось вызвать пажа и попросить его привести Тару Келехара.
Они ждали в напряженном молчании. К огромному облегчению Майи, Келехар явился довольно быстро, и он подумал, что не знает, где именно живет Свидетель. Как и накануне, Келехар был одет в поношенный траур. Майе показалось, что они с Шеве’ан похожи друг на друга: лица у обоих напоминали маски, а глаза – пылающие уголья. «Кого он потерял?» – подумал Майя, кивая Келехару, чтобы тот поднялся на ноги, и одновременно размышляя, как объяснить ситуацию по возможности деликатно. Не выпалив чего-то вроде: «Принцесса Унтэйлейанского Двора почти прямо обвиняет нас в разграблении могил».
Он сказал:
– Мер Келехар, принцесса желает получить уверения в том, что с телом ее супруга обошлись почтительно во время…
Возможно, Келехар стал Свидетелем не по собственной воле, но это не сделало его безжалостным. Он поклонился Шеве’ан и заговорил:
– Принцесса, примите наши искренние соболезнования.
– Благодарим вас, – холодно ответила она.
– Мы являемся прелатом Улиса и Свидетелем Мертвых, – сказал Келехар. – Несмотря на то, что мы не служим в храме, мы не окончательно отказались от сана священника. Только мы прикасались к телу вашего супруга, и мы уверяем вас, что мы отнеслись к нему с почтением и прочли надлежащие молитвы. Просим вас, переговорите с архиепископом, если у вас имеются хотя бы малейшие сомнения по этому поводу.
– Вы – Свидетель Мертвых.
– Да, так и есть.
Он никак не отреагировал на ее презрительный тон. Майя даже не был уверен в том, что бывший прелат заметил это презрение.
– Тогда почему вас не пригласили участвовать в расследовании лорд-канцлера?
– Насколько мы понимаем, лорд-канцлер предпочитает Свидетелей из числа судей, – ответил Келехар.
– Ясно, – процедила Шеве’ан. – Наверное, от Эдрехасивара не стоило ждать большего. – И она уничижительно взглянула на Майю. Этот взгляд недвусмысленно давал понять, что она считает императора суеверной деревенщиной.
Но Майе было безразлично, он желал лишь одного: чтобы неприятный разговор поскорее закончился. Он поднялся и уточнил:
– Шеве’ан, у вас нет больше вопросов к меру Келехару? У нас сегодня много дел.
Она встала, подчиняясь если не императору, то этикету.
– Да, нас предупредили, ваша светлость.
Принцесса, не пытаясь быть вежливой, сделала формальный книксен и вышла.
– Ваша светлость, – озабоченно спросил Келехар, – мы сказали что-то не то?
– Нет. Нет, мер Келехар, мы боимся, что сами наговорили лишнего… Еще до вашего появления. Это не должно вас заботить, и если принцесса станет… начнет беспокоить вас и чинить вам препятствия, вы должны сказать ей, чтобы она обращалась к нам. Она – не ваша проблема.
– Ваша светлость, – поклонился Келехар. Потом, помолчав немного, добавил: – Как мы уже упоминали вчера, мы желаем посетить храм Улимейре в Кето. Мы были бы вам очень благодарны, если бы вы написали нам рекомендательное письмо.
– Письмо прелату? Но вы же сами… – Майя запнулся под горящим взглядом Келехара. Этот взгляд напугал его сильнее рычания раненого животного. – Мы с удовольствием напишем для вас такое письмо, мер Келехар.
– Спасибо, ваша светлость, – сказал Келехар и снова поклонился.
– Вы не подождете? Мы напишем его прямо сейчас, если вы не против.
– Вы оказываете нам незаслуженную честь, – с преувеличенной любезностью ответил Келехар.
Майя, обрадовавшись возможности ненадолго избавиться от присутствия этого странного эльфа, скрылся в Черепаховой Комнате и принялся сочинять письмо.
Келехар только что недвусмысленно запретил называть себя прелатом, и Майя постарался описать ситуацию в общих чертах. Он просто попросил служителя храма Улимейре обеспечить всяческое содействие подателю письма Таре Келехару, выполняющему поручение императора. Письмо было написано не слишком искусно, но оно должно было выполнить свою задачу. Майя ни на секунду не забывал о том, что где-то в коридорах Алкетмерета мечется Ксевет со списком срочных и чрезвычайно важных дел. И что этот список не станет короче оттого, что Майя тянет время. Он вернулся в приемную и подал Свидетелю запечатанный конверт.
Келехар поклонился в знак благодарности и вышел, оставив Майю в обществе Калы и Бешелара. Майя по привычке хотел заговорить с телохранителями о каких-нибудь мелочах, но вспомнил бесстрастный голос Калы: «Мы не можем быть вашим другом». Он прошел мимо них, глядя прямо перед собой, и поднялся в свои покои. Ноэчарей покорно следовали за ним.
Глава 13
Переговоры и сделки
В конечном счете оказалось, что самой тяжкой обязанностью, подстерегавшей его, стала первая – с начала правления Эдрехасивара VII – встреча членов Кораджаса. Кораджас заседал в длинном зале с окнами, выходившими на юг. Он назывался Вервен’тэйлейан, Зал Совещаний. Майя сидел и смотрел в высокие сводчатые окна на снегопад. Ксевет, сидевший слева от него, лихорадочно записывал все, что говорилось на заседании.
Майя чувствовал себя беспомощным, безнадежно невежественным, абсолютно не подходящим для роли правителя. Речи советников не имели для него смысла, как будто они говорили на иностранном языке, а те, в свою очередь, своими деловитыми, уверенными интонациями давали ему понять, что вмешательство со стороны необразованного императора не приветствуется.
«Ты должен научиться искусству управления страной, – говорил он себе. – Ты должен освоиться здесь». Пока же Майя не мог и рта раскрыть, прекрасно зная, что подумают о нем собравшиеся, чувствуя на себе пристальные взгляды Калы и Бешелара.
«Мы позже обсудим все с Ксеветом», – пообещал он себе, изображая интерес к работе правительства. Свидетели не задавали ему вопросов. Казалось, их совершенно не интересовали ни его идеи, ни его мнения. «Они знают, что у меня нет ни того, ни другого», – подумал он, и это было унизительно. Разумеется, у него не было никакого мнения по поводу предмета сегодняшних дебатов. Он никогда прежде не слышал, чтобы кто-нибудь предлагал построить мост через Истанда’арту, он вообще с трудом верил в то, что такое возможно.
Этот вопрос являлся, так сказать, яблоком раздора: Свидетель от Верховного Суда наотрез отказывался верить в
