Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - Наталья Сухова

Из богословского курса, изначально единого, выделялись разделы, которые определяли свое самостоятельное поприще, задачи, круг особых источников, дополнительных к общебогословским источникам, специфические методы. Нововведения 1830‑50‑х гг. можно разделить на три основные группы:

1) выделение самостоятельных богословских наук из общего курса;

2) оформление богословских предметов, включавших в себя те или иные гуманитарные науки (исторические, словесные, правовые);

3) введение церковно-практических предметов, которое определялось проблемами церковной жизни, требующими научно-богословского развития.

Новые дисциплины вводились или в одной конкретной академии по творческой инициативе ректора или архиерея, или во всех академиях общим указом. Ярким примером первого варианта – творческой инициативы – может служить выделение ректором КДА архимандритом Иннокентием (Борисовым) (1830–1839) некоторых разделов догматического богословия в виде особых предметов. Чтение курса богословия он предварял религиозистикой, или основным богословием, охватывающим «всю совокупность богословских предметов, гармонично распределяющихся в целой богословской системе». Затем архимандрит Иннокентий ввел особые кафедры обличительного богословия и экклесиастики, то есть науки о Церкви, ее учении, богослужении и управлении[395]. В СПбДА в 1851 г., по предложению не менее творческого ректора епископа Макария (Булгакова), был введен особый курс введения в богословие[396].

Но второй вариант – введение новых предметов в учебные курсы всех академий – реализовывался чаще и был обычно обусловлен общецерковной необходимостью. При этом, как правило, введение новых предметов сперва происходило в семинариях – для изучения их будущими пастырями, а вслед за этим в академиях, так как последние должны были готовить преподавателей по этим предметам для семинарий. В 1839 г., вслед за включением в курс духовных семинарий Историко-богословского учения об отцах Церкви, в духовных академиях была введена патристика[397]. Хотя инициатива исходила от МДА, курс был рекомендован к введению для всех академий. В 1840 г. из общего курса богословия выделилось каноническое право, или церковное законоведение. Процесс был определен самостоятельным развитием богословия, но следует иметь в виду и то, что, согласно Уставу российских университетов 1835 г., этот предмет был введен для изучения студентами юридических факультетов, а преподавание возложено на университетских профессоров богословия. Так как эти профессоры были выпускниками духовных академий, то и в самих академиях было обращено особое внимание на эту область богословия. Пастырское богословие приобрело особую значимость и самостоятельный статус в связи с необходимостью готовить семинаристов к приходскому служению. Оформление гомилетики как особой богословской науки совпало с оживлением в 1830‑х гг. проповеди в академиях.

С 1830‑х гг. началось усиление интереса к церковно-исторической науке. Результатом стало постепенное выделение в начале 1840‑х гг. в особый предмет истории Русской Церкви. В начале 1850‑х гг. от церковной истории отделилась и приобрела самостоятельный статус наука о церковных древностях.

Вероисповедные проблемы, которые возникали в духовной жизни российского общества и требовали богословского и историко-генетического изучения, определили введение учений о вероисповедных ересях и расколе, а также противомусульманских и противобуддистских (в КазДА). Это введение оказалось долгим процессом, начавшимся в 1844 и окончившимся в 1858 г.

Самостоятельное развитие новых курсов подразумевало научное углубление со стороны их авторов – преподавателей, а также исследовательский интерес со стороны слушателей – студентов. Но научная постановка требовала определенного учебного пространства, а все богословские науки по-прежнему теснились в одном отделении. Поэтому при всей добросовестности преподавателей либо учебные курсы читались не с должной подробностью и глубиной, либо приходилось жертвовать целостностью и полнотой и читать отдельные части курсов. Проблемы, связанные с научной постановкой конкретных богословс ких дисциплин, будут рассмотрены в 2.3, где речь пойдет о повышении научно-педагогического уровня преподавателей академий. Заметим лишь, что вопрос о повышении уровня преподавания и тем более о его научности становился все более болезненным и дискутируемым.

Развитие учебного богословского курса поставило еще одну проблему: введение новых предметов разрушило прежний богословский курс, так или иначе сбалансированный в 1808–1814 гг. Терялись связь и координация между отдельными богословскими дисциплинами, преемство и логика развития богословского знания. Под угрозу ставилась не только перспектива – углубленное изучение конкретных областей богословия, но и реальность – единое богословское образование, само представление о научной богословской системе. В конце 1830‑х – начале 1840‑х гг. было решено централизованно и продуманно провести кампанию по совершенствованию богословского образования. В 1837 г. при СПбДА был образован специальный Комитет для пересмотра учебников духовных академий и семинарий, в сентябре 1840 г. его сменил Комитет для рассмотрения конспектов, действовавший до 1845 г.[398] Состав комитетов менялся – старались привлечь лучшие академические силы, но во главе всегда стоял ректор СПбДА. По предложению Комитета по пересмотру конспектов в 1845 г. была принята новая систематизация богословского курса: 1) Священное Писание, 2) герменевтика, 3) богословская энциклопедия, 4) догматическое богословие, 5) нравственное богословие, 6) обличительное богословие, 7) церковное красноречие (богословие собеседовательное и церковная словесность), 8) каноническое право, 9) библейская история, 10) церковные древности, 11) общая церковная история, 12) русская церковная история, 13) патристика. При этом Священное Писание, как и все древние и новые языки из небогословских предметов, предлагалось изучать в обоих отделениях. Богословскую энциклопедию и библейскую историю с археологией, как предметы, начальные для богословского научного познания, авторы проекта предлагали перенести в низшее отделение, в добавление ко всем небогословским наукам. Все же прочие богословские науки, включая церковную историю всех периодов, патристику и церковную словесность, по-прежнему предполагалось читать в высшем отделении[399]. Этот проект был утвержден как руководство к действию для всех академий. Но и сами члены Комитета, и члены Синода понимали, что достичь того единообразия, которое было отправным пунктом Устава 1814 г., уже невозможно.

Единство богословского курса и последовательность его изучения, установленные Комитетом 1845 г., соблюдались лишь отчасти. Многое зависело от наличных сил академической корпорации, а также от богословских воззрений епархиального архиерея или ректора. Так, в КазДА с 1845 по 1854 г. в качестве отдельных богословских предметов читались: 1) Священное Писание и 2) герменевтика – в обоих отделениях; кроме того, в высшем отделении: 3) догматическое богословие, 4) основное богословие, 5) сравнительное богословие, 6) нравственное богословие, 7) пастырское богословие, 8) церковное красноречие, 9) церковная археология, 10) каноническое право, 11) патрология, 12) библейская и общая церковная история, 13) русская церковная история[400]. Примерно такая палитра богословского курса сохранялась вплоть до начала 1860‑х гг. Так, в МДА в эти годы в богословский курс входили: 1) чтение Священного Писания (обоих Заветов), 2) библейская герменевтика, 3) общее богословие, 4) догматическое богословие, 5) учение о вероисповеданиях, 6) нравственное богословие, 7) пастырское богословие, 8) церковное красноречие с историей проповедничества, 9) церковное (каноническое) право, 10) патристика, 11) церковная словесность, 12) церковная археология[401]. К богословским же наукам относились дисциплины церковно-исторического класса: 13) библейская история, 14) общая церковная история, 15) русская церковная история, 16) учение о русском расколе. В КДА в это же время читались отдельными предметами все те же, что и в МДА, но «учение о вероисповеданиях» было поставлено в виде «обличительного богословия», «церковное законоведение» – в виде «канонического права», отдельными предметами были церковная археология и литургика, а церковная словесность была выделена в особый одноименный класс[402].

В условиях единого общеобязательного учебного плана многопредметность становилась неизбежной. Такая ситуация лишала академии возможности и даже надежды на принципиальное повышение научного уровня образования. Необходимо было искать способы решения этой проблемы. Предпринимались попытки облегчить учебные планы, при дав им большую цельность и выделив научную доминанту. Эти попытки проводились в двух направлениях: 1) упразднение предметов, не представлявших самостоятельной ценности, то есть «движение вспять», противостоящее процессу дифференциации; 2) переведение предметов в разряд «по выбору», то есть возврат в том или ином виде к Уставу 1814 г.