«Бархатное подполье». Декаденты современной России - Елена Куличкова

«Вы оделись вечером кисейно…»

Араксия Модникова,

культуролог, владелица эксклюзивного бренда духов Maha Narayan:

Первый салон 2009 года был не просто декадентским мероприятием. Его уникальность в том, что создателям удался именно формат салона. Таковые в XXI веке никто не делал. Они были в моде гораздо раньше. До революции.

Надо сказать, что задача была изначально амбициозная. Но мы знали, за что беремся. Декаданс сложен тем, что это понятие очень обширное. К декадансу может быть отнесена как эпоха Бодлера и Уайльда, то есть конец XIX века, так и начало XX века и искусство модернизма. Мы говорим о декадансе конца 1930-х годов, можем говорить о декадентских тенденциях в современном кино, музыке, изобразительном искусстве.

Декаданс манит к себе таинственностью и изяществом. Тема порока постоянно сопровождает его, вкус чего-то запретного, искусительного неизменно манит. Отсюда неподдельный интерес к этому художественному явлению и такое количество почитателей, жаждущих делать декадентские мероприятия в Москве, Петербурге или Лондоне.

Однако на этом моменте и начинается самое интересное, потому что в большинстве своем фестивали превращаются в лучшем случае в вечеринку с БДСМ-уклоном и декламированием стихов современных поэтов, в худшем – тупо в БДСМ-вечеринку с оргией. Очень легко в этой теме скатиться в жутчайшую пошлость. Чем, надо сказать, иногда грешат некоторые современные «декаденты». И в этом есть резон, потому что провокация – неотъемлемая часть эстетики декаданса. Но провокация бывает разной.

В нашей провокации мы поставили на изящество и изысканность. На традиции «проклятых поэтов» и художников-модернистов. Идея была в том, чтобы сделать именно салон. С гостиной и хозяйкой салона, гостями, со всем полагающимся и соответственным антуражем. С дресс-кодом – все должны быть одеты строго в изысканное и черное.

Нам нужно было особенное помещение. Не ресторан, ни в коем случае не клуб, а что-то другое. Мы выбрали старый московский особняк в классическом стиле – Библиотеку искусств имени Боголюбова в уютном московском переулке. Внутри особняка было полное ощущение того, что время остановилось примерно в конце XIX века: лепнина, колонны, свечи, старинная мебель. Все строго и изящно. Идеально.

Мы решили, что это должно быть как спектакль, но с полным погружением и вовлечением зрителей-гостей. Сказка. Эстетическое воздействие на все органы чувств: визуально, тактильно, обонятельно. Девушки должны были читать стихи Бодлера и Рембо. Яркие и чувственные девушки – актрисы бурлеск-кабаре «Шкатулка» Ляли Бежецкой. В строгих черных платьях они декламировали бессмертные стихи бессмертного Бодлера. Ему бы понравилось. На экране транслировались картины прерафаэлитов, Бердслея, Бакста. Владимир Преображенский в цилиндре и белых перчатках и его группа «Бостонское чаепитие» исполняли свои песни. Были спиритический сеанс и чайная церемония. Хозяйка салона, ваша покорная слуга, одетая, как бердслеевский мальчик, в полупрозрачную шифоновую рубашку, устроившись на банкетке, рассказывала об Уайльде и Уистлере, о Бодлере и Томасе де Куинси, о Россетти, Саломее, эпохе fin de siecle, показывала картины, демонстрировала ароматы изысканных аттаров, модных в то время.

Нам все удалось. Гостей было немного – по нашей задумке это было камерное мероприятие. Все, кто был, оказались часа на четыре выкинуты из реальности и перемещены в пространство с благоуханными ароматами, свечами, поэзией, музыкой и танцами. Словно в другом веке. И дело не в реконструкции исторической точности эпохи. Нашей задачей было воссоздать атмосферу этого таинственного и манящего декаданса. Такого, как мы его себе представляем. Соткать пространство из запахов, звуков, теней и полутеней. Добавить чуточку искусства и хэппенинга, как завещали нам поэты-сюрреалисты. Причем все это к тому же должно быть интересно, чтобы зрители могли узнать что-то новое.

Салонность удалась сполна. Гости были зачарованы и очарованы. Всем понравились и зрелищность, и информативная часть салона. И танец семи покрывал – сюрприз, который мы подготовили. Этот танец – отдельный декадентский фетиш, так как Саломея – одна из главных героинь и фам фаталь декаданса, описанная пером Уайльда и Малларме, кистью Моро, Бердслея Бакста и многих других художников. Один из самых ярких образов этой легендарной иудейской принцессы принадлежит Уайльду. Пьеса «Саломея» – шедевр декадентской поэтики. При жизни ее создателя пьеса ни разу не была поставлена, в основном из-за существовавшего в те времена закона о запрете постановки библейских сюжетов. Уайльд не просто «поигрался» с библейским сюжетом, он сделал его вызывающе чувственным и эротичным – поистине декадентским. Страсть и чувственность правят в этой истории, телесность, столь дорогая декадансу и начинающая свое победное шествие в западной культуре. «Я хочу поцеловать твой рот», – говорит царевна хрипло молодому пророку. Она говорит ему вещи, достойные Песни Песней. Она, как завороженная, твердит ему про кудри и про уста, и это очень и очень на грани фола. Уайльд планировал, что Саломею в постановке будет играть Сара Бернар, «Змея древнего Нила», и что у нее будут специальные серьги с благовониями, и что на сцене будут огромные курильницы, и что кульминацией будет, конечно же, танец и семь слоев запаха. И это должно было стать такой декадентской феерией ароматов и зрелища. Однако современники не поняли, и поэзия разбилась о жестокую реальность. Из-за пожарной безопасности, запрета на постановку сюжетов из Библии и дальнейшего суда над автором всей этой красоте не суждено было воплотиться. Далее образ Саломеи неоднократно использовался художниками модерна. Постановка «Саломеи» даже в начале XX века оставалась проблемой, и ее пришлось замаскировывать под другое. Например, Фокин вместе с Идой Рубинштейн, которая грезила о Саломее, поставили балет «Ночь Клеопатры», где она танцевала танец семи покрывал и привела всех в глубочайший восторг. Были еще и «Царевна», и «Шахерезада» – и образ иудейской царевны, попросившей голову пророка из-за неутоленной страсти, независимо от названия, всегда оставался в центре поэтики. В Советской России после победы коммунизма был отменен закон Синода о запрете постановки библейских сюжетов. И Таиров поставил потрясающую «Саломею» с великолепной Алисой Коэн и конструктивистскими декорациями Экстер.

Ляля Бежецкая

Так вот, когда мы решили делать свой танец семи покрывал, у нас за плечами была такая интересная история предыдущих постановок. Мы ни в коем случае не ставили задачей продолжать театральную традицию мастеров, но решили: раз уж у нас уникальный декадентский салон, то Саломеи не может не быть. И конечно, девушка была не Ида Рубинштейн, но не менее органичная в своем образе Ольга Сюткина, которая танцевала с огненным подсвечником на голове. У нас получилась такая квинтэссенция роковой женщины эпохи fin de siecle осенним вечером 2009 года. По крайней мере, мы постарались.

Не было ни камер, ни журналистов. И хорошо. Это было неповторимо, уникально, спонтанно. В эстетике декаданса.

Творческий тандем Владимира Преображенского и Араксии состоялся именно потому, что мы оба прекрасно понимали, что делаем, и работали в одной тональности. Когда работаешь с такой тонкой материей, как декадентская эстетика, важно понимать, что кроется за всеми этими покровами. Важно соблюдать всю эту игру полутонов и лунного света. У нас с Вольдемаром было абсолютно четкое понимание того, как должен выглядеть декадентский салон. Поэтому все удалось.

Не трогайте лошадок!

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Я был счастлив и настолько воодушевлен произошедшим событием, что решил сразу же, через месяц, провести следующий декадентский салон. И, чтобы выйти на более масштабный, как мне казалось, уровень, провести его уже не в особняке, а в клубе. Я нашел заведение с довольно красивым интерьером и несколькими залами (что стало важным элементом для последующих декадентских салонов). Один зал был отделан в духе английского паба, второй воплощал восточный колорит – с кальянами, будуарчиками и отдельными кабинетами… Красиво.

Когда мы подошли ко второму салону, Лялю Бежецкую я пригласил уже не как зрительницу, но как участницу. И она подключилась очень активно, ибо обладает недюжинными организационными и лидерскими качествами. Взялась частично и за организацию, привлекла все свое кабаре «Шкатулка», написала для выступления сценарий, всех девушек одела, продумала сценографию. Они привезли каких-то деревянных лошадок, которые были активнейшим образом задействованы в бурлеск-номерах… Очень все интересно.

Салон посетил именитый поэт Владимир Вишневский, приглашенный все той же нашей «боевой подругой» Марией Руновой. Он, как казалось, был весьма шокирован увиденным, однако с удовольствием фотографировался с актрисами кабаре «Шкатулка» в пленительном убранстве восточных покоев.