Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Елена Счастная

Хальвдан знал, каких подручных держит начальник стражи для допросов: с виду — отпетые головорезы и висельники. Спору нет — допрашивать они умели, но вот сомнения вызывало то, как они это делали. Хотя, если нужно, закроешь глаза на любую жестокость.

Он покачал головой.

— Подожди с людьми Вигена. Замучают мальчишку раньше, чем он успеет что-то сказать. Сам потолкую.

Кирилл согласно наклонил голову, но затем подозрительно окинул его взглядом.

— Ты какой-то… пришибленный. Уверен, что справишься? Могу и Бажана отправить.

Хальвдан не сразу осознал смысл его слов. А когда осознал — разозлился. Проклятье! Князь видел его насквозь и наверняка разгадал, что послужило причиной сегодняшней рассеянности. Хоть напрямую и не спрашивал. К чести Кирилла, ёрничать первым он никогда не начинал, даже если находился повод — только в ответ на издёвки. А потому в его вопросе чувствовалось искреннее участие.

— Уж с тем доходягой, которого привезла Млада — справлюсь, — Хальвдан зачем-то обеспокоенно посмотрел на дверь.

Князь беззвучно усмехнулся.

— Доложишь сразу.

Хальвдан поклонился, как того требовало почтение к правителю, но не слишком низко — как позволяла их многолетняя дружба — и вышел из покоев Кирилла. Спустившись во двор, не глядя по сторонам, он обошёл изгиб замка и направился к темницам. Влажный в преддверии дождя воздух сопротивлялся каждому шагу. Уже смеркалось, а потому кмети, вполне резонно решив, что за событиями прошедшего дня воеводы спрашивать с них ничего не станут, разбрелись кто куда. То и дело они попадались навстречу, и во взгляде каждого читался один и тот же вопрос. Каждому любопытно было бы взглянуть на живого вельда, я то и наподдать ему за всё, что творило его племя. И порасспрашивать самолично. А так приходилось ждать, что скажут воеводы или сотники, когда придёт время. Те же всей правды точно не выложат, чтобы не трепали лишний раз.

Но уже можно поручиться за то, что по детинцу ходила едва ли не сотня версий того, как погибли кмети. Одна другой сказочней и героичней. Большого секрета в том, конечно, не было. Любой мог бы уразуметь, что кмети столкнулись с вельдами. О том говорили и ранения Млады. Вряд ли в княжестве кто-то, кроме них, отважился бы стрелять в княжеского дружинника. А разбойников в тех местах давно уже не водилось — даже они стереглись кочевников, способных появиться когда угодно.

Но как бы то ни было, правду и подробности рассказать может только Млада. Или вельдчонок, если во время той стычки он к ней и прибился.

За размышлениями Хальвдан дошёл до входа в темницы. Здесь было тихо, даже никто не сновал кругом. На мгновение он задержался у двери и, открыв её, ступил на узкую лестницу, ведущую вниз. Сразу стало зябко. Нечасто приходилось здесь бывать. Да и, видят боги, это к лучшему. Пленники в казематах появлялись очень редко. Только самые страшные преступления могли привести сюда. А обратный путь обычно лежал только на плаху или виселицу.

Пытаясь сквозь дрожащий полумрак разглядеть под ногами скользкие ступени, Хальвдан и сам отчасти чувствовал себя осуждённым: настолько гнетущее впечатление производили темницы. Дышать здесь было тяжело. Казалось, с каждым вдохом лёгкие обхватывает влажным покрывалом. Кое-где вода стекала по стенам прозрачными ручейками: сказывалась близость реки и подземных течений. Однако камни, из которых были сложены позеленевшие от сырости своды, лежали так же плотно, как и много лет назад.

Эти темницы обнаружили, когда князь начал строить замок. Непонятно, откуда им было взяться в деревне, которая стояла на холме, сколько помнили окрестные жители. Однако решено было оставить их, как есть: крепкие, многопудовые камни взяли за основу замка. Сам Кирилл никогда не построил бы такое подземелье, но разбирать его было слишком долго и утомительно, настолько глубоко они уходили в землю. Многие их помещения до сих пор не разведали: никому не хотелось блуждать тёмными лабиринтами.

Хальвдану иногда становилось интересно, что за замок стоял раньше на этом месте. Судя по размеру темниц — просто огромный, гораздо больше нынешнего. Наверное, здесь обитал какой-то древний правитель, история жизни которого со временем стерлась со страниц летописей или затерялась в глубинах хранилищ свитков. Неизвестно, зачем ему были нужны такие мрачные казематы, но от них словно до сих пор веяло болью и страданиями. По дому ходили толки, что в подземелье живёт призрак. Якобы даже кто-то видел его, хоть почти никто здесь не бывал. И то верно: какое же подземелье без привидения. Чаще всего о том судачили впечатлительные служанки, но и кмети — те ещё болтуны — не брезговали, приправляя рассказы выдуманными ими же легендами. А отроки время от времени даже устраивали между собой испытания мужества: кто дольше сможет просидеть в неосвещённом коридоре подземелья. За это обычно хорошенько влетало от старших, но мальцов это не останавливало.

Чем глубже спускался Хальвдан, тем более промозглым и тяжёлым становился воздух вокруг. Пламя факелов, закрепленных в проржавевших держателях, трепетало вслед, и тень Хальвдана плясала на изъеденных сыростью стенах. Кое-где ступени всё же обрушились, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не сверзиться и не отшибить себе что-нибудь.

Кивнув одинокому стражнику, не иначе оставленному здесь предусмотрительным Вигеном, Хальвдан вошёл в услужливо открытую перед ним дверь единственной занятой камеры.

— Принеси ещё лучину! — едва обернувшись, крикнул он. — Ни зги ведь не видать.

Часовой расторопно принёс ещё один светец и поставил него на пол, потому как больше некуда. Только тогда Хальвдан как следует смог разглядеть пленника.

Мальчишка, поджав ноги к груди, сидел на драном соломенном тюфяке, который ещё видал, наверное, того древнего правителя. Волосы парня были всклокочены и падали на глаза, сверкающие в полумраке чёрными угольками. Под левым явственно расплывалась краснота, обещающая превратиться на следующий день в хороший синяк. Значит, Труш не удержался, приложил-таки к вельдчонку тяжёлую руку. За это он тоже получит заслуженную взбучку. Но потом.

Вельд поднял взгляд, в котором не отразилось ничего, кроме безразличия. Жаловаться и взывать к пощаде он, похоже, по-прежнему не собирался. Хальвдан медленно подошёл и остановился перед мальчишкой:

— Встань. — Тот поднялся, неловко скособочившись и прижимая ладонь к боку, который, верно, тоже пострадал от кулака или ноги Труша. Хальвдан попытался говорить терпеливо и насколько можно доброжелательно: — Как тебя зовут?

— Рогл. — Парнишка с едва промелькнувшим любопытством глянул на секиру, висящую на его поясе. Затем посмотрел в лицо и нахмурился. — Почему меня заперли здесь? Я ведь не делал ничего плохого! Я не причинял вреда той девушке…

— Её зовут Млада, — непонятно зачем уточнил Хальвдан.

Видимо, воительница не стала представляться вельду. Что ж, это на неё очень похоже. Да имя — не то, что можно называть каждому встречному. Тем более вражьему отпрыску.

Мальчик помолчал, напряжённо прищурился, не сразу сообразив, что ему сказали. А потом едва заметно улыбнулся.

— Млада… — пробормотал он, будто имя его удивило. — Да, ей. Я не хотел сделать ничего плохого. Только хотел пойти с ней!

— А жителям княжества ты тоже не делал ничего плохого? М-м? — Хальвдан невольно начал раздражаться от нарочито невинного вида вельдчонка. Так и позабудешь, кто он есть. — Скажешь, и в набегах не участвовал?

В таком возрасте иные парни уже вовсю ходят в походы и, случается, убивают. С Хальвданом так и было: в первый поход через море на запад он отправился, едва отметив шестнадцатилетие и получив браслет от конунга. А вельд достаточно крепок и ростом обещает удаться высоким. Такого выучи, как следует — грозный получится воин.

— Не участвовал! — слишком резко ответил Рогл.

Хальвдан вскинул руку, замахиваясь — мальчишка сжался и мгновенно покрылся потом, в его глазах промелькнул испуг. Знать, он понимал, что одного сильного удара может хватить для того, чтобы вышибить из него дух. А Хальвдан и не собирался бить вельдчонка. Пока что. Он опустил руку, обтёр о штанину, будто успел замараться.

— Ещё один такой ответ — и закувыркаешься вон до той стены. Зубов не убережёшь. Понял?

Вельд кивнул.

— Тогда рассказывай всё, пока язык не отвалится, — спокойно продолжил Хальвдан. — Каковы планы вельдов? Нападение на Кирият или дальше будут деревенских шугать?

— Точно я не знаю… — собравшись с духом, вздохнул парень. — Отец со мной об этом не говорил. Но на Кирият нападать он никогда не собирался. И сейчас не станет. Он не для того лагерь разбил так далеко. Да его и не было до недавних пор. В начале осени мы в те места пришли. И войска не было.

Хальвдан заинтересованно скрестил руки на груди.