Доктор Гоа - Вероника Боде

Потом у меня пошли диагнозы с грудью, осложнения после родов, и опять начались панические атаки. Выросла шишка в груди, врачи говорили, что она, возможно, злокачественная, надо срочно оперировать. Пришлось поездку в Индию перенести с ноября на декабрь. Мне сделали операцию. Слава богу, никакого рака не оказалось, но долго не заживало, потом еще рука болела… Весь этот сезон я провела в Гоа, в Мандреме.

Когда мы с Денисом впервые сюда прилетели, ему было почти два года. Это был жутко подвижный и жутко замкнуто-агрессивный ребенок. Он никого не подпускал к себе, бросался на людей, всех выгонял: еще не мог говорить, но выгонял палками. У него были кошмарные сыпи, аллергия на все, прямо экзема: на щеках, на коленях, на локтях, по телу – шелушащиеся пятна. То количество лекарств, которым его пичкали с рождения, не могло не отразиться на здоровье. Через две недели, проведенные здесь, кожа у него стала чистой. Впервые он у нас стал спокойно спать, хоть по пять часов не орал. А когда мы вернулись в Москву, Сергей Александрович на него посмотрел – и заплакал. Я, говорит, впервые понял, что значит фактически с того света вытащить ребенка и сделать его здоровым.

Ну, и следующей осенью мы опять сюда приехали, уже и старшего, Сашеньку, взяли с собой, у него тоже были проблемы со здоровьем, и тоже здесь все у него прошло. Индия дает энергию и здоровье, мы все это почувствовали. Я сама тут психику восстановила. Индия вообще многим помогает. Люди сюда приезжают за помощью и сами же создают определенную энергетику.

Взять вот даже финансы. Ну, сколько здесь в месяц можно потратить? Даже если снять самый крутой дом, то это полторы тысячи долларов в месяц. Самый крутой байк – максимум тысяча. Ну, три раза в день есть в хороших ресторанах. Но больше 10 тысяч долларов в месяц ты все равно не истратишь! Тут просто не на что больше истратить. Здесь люди не смотрят на деньги: никто не ходит в «Дольче Габбана», никто не ездит на «мерседесах» и «БМВ». Зачем? У тебя «роял энфилд»[21]? О! Круто! У тебя джип «махиндра»? Круто! Здесь люди, по большому счету, не зависят от финансов. Ты можешь тут на тысячу долларов в месяц вполне комфортно прожить, и на 10 тысяч долларов можешь комфортно прожить, но более комфортно не получится. И тебя тут в общем-то никто не спрашивает, кто ты и что ты. Если ты хороший человек и никому не делаешь ничего плохого, то претензий к тебе не будет.

Люди ведь разные. Кто-то приезжает за йогой, кто-то – за травкой, кто-то бухает. Но все добрые и улыбаются. И никто ничего плохого про других не говорит. Здесь нет негатива, нет соперничества, нет соревнования. Здесь преобладает женская энергия, и мужчины тоже попадают в эту женскую энергию, и в них теряется мужское начало: целеустремленность, желание чего-то добиться. Она здесь не нужна, эта цель.

В другой стране, более цивилизованной, есть более дорогие дома, гостиницы, более дорогие машины, – это тебя дергает, ты к этому начинаешь стремиться. А здесь невозможно хотеть чего-то лучшего, потому что все это лучшее доступно всем. Лучшее, что может предложить Индия, можно приобрести за 10 тысяч долларов в месяц. По московским меркам это копейки, ты в Москве вообще не понимаешь, куда эти деньги уходят. А здесь десятку я даже с двумя детьми в месяц не истрачу, притом что мы себе ни в чем не отказываем. Это дает очень много комфорта. И вся обстановка тут, вся аура, вся атмосфера пронизана комфортом. Если, конечно, не обращать внимания на грязь, муравьев и комаров. Даже индусы не раздражают.

Махараджа (Александр Борисов)

Сначала я познакомилась с Сашиными произведениями, а потом уж с ним самим. Книги назывались «Все о Гоа» и «Любовь в Гоа», они продавались в ресторане «Дюнс», и за обедом я иной раз их перелистывала. Потом я познакомилась с одним из героев Сашиных книг, таксистом Маноджем, и у него узнала телефон Махараджи. Позвонила. Саша был не очень-то расположен к общению: жарко, сказал он устало – был конец марта. Но через два часа он перезвонил и пригласил меня на следующий день к себе на ужин (как потом выяснилось, нашел в Интернете мою книгу, и она ему понравилась). Я пришла, принесла бутылку хорошего вина, которое пила за ужином в одиночестве: оказалось, что хозяева дома вообще не употребляют спиртного.

В 98-м году я закончил сценарный факультет ВГИКа. Это был год кризиса, все кино остановилось, так что в этой области я так и не поработал, хотя мечта осталась. Вместо этого, после полутора лет поисков себя, я оказался в газете «Финансовая Россия», в экономической журналистике, где и проработал семь лет. С журналистикой у меня все ладилось хорошо. В 2005–2006 годах были конкурсы «Лучший бизнес-журналист России», я получал главные призы на этих конкурсах, получал свою ладонь, запечатанную в цементе, в красивой коробочке, у меня было две таких тяжелых бадьи (смеется). Но все это осталось в моей прошлой жизни.

Дело не в том, что мне не нравилось жить в России или не нравилась моя профессия. Это был мой личный, персональный, индивидуальный кризис, моя личная, персональная катастрофа, связанная, в первую очередь, с полным развалом моей первой семьи. Сын от первого брака: где-то к трем годам стало ясно, что он аутист. С супругой мы разошлись, поняв, что мы – совершенно разные люди и не можем идти по жизни вместе.

В журналистике, которая никогда мне не была близка, я настолько разочаровался, настолько пресытился ею, что больше не мог этим заниматься. Никакие призы, никакие зарплаты не могли меня заставить больше это делать – она мне стояла поперек глотки. Мне было абсолютно наплевать, кто кого поглотил, у кого какие бюджеты, как растет машиностроение, сколько автомобилей продано… Я писал об этом и думал: боже мой, неужели это кому-то интересно? Зачем я это делаю? Я видел часть нераспроданных тиражей журналов в кладовках, и у меня было тягостное чувство, что я свою жизнь провожу зря, а ведь мне всегда хотелось писать о любви, о приключениях, жить интересной, авантюрной жизнью. А вместо этого я должен писать черт-те о чем, о том, что мне абсолютно неинтересно…

Я всегда был очень влюбчив и в ту пору, не излечив толком своего сердца и не понимая, как важно после потери семьи остаться одному хотя бы на пару лет, ринулся в отчаянные поиски новой партнерши, влюбился в молодую двадцатилетнюю девчонку и совершенно потерял от нее голову. Она была яркая, красивая, умная, искрометная, неуправляемая, бесшабашная, – в общем, она многих мужчин свела с ума, и я тоже от нее сошел с ума… Полгода у нас длились отношения, а кончилось тем, что она ушла от меня к другому. А у меня разразилась всеобщая катастрофа, потому что это наложилось на предыдущую неудачную попытку, на развод, и у меня было ощущение полного финала.

Я никогда не думал, что человек может столкнуться с такой силой душевной боли… У меня, как и у всех людей, умирали родственники, близкие, самые любимые, уходили женщины, происходили расставания, и все это можно было пережить. Но, потеряв ту девушку, я столкнулся с болью такой силы, что больше не мог ни дышать, ни есть, ни пить, ни жить, – ничего не мог, я просто постоянно находился в тотальной боли, в тотальной. Болела душа, болела настолько сильно, что я просто сходил с ума. Ни алкоголь, ни курение – ничто не могло этого заглушить, и никакие друзья мне были уже не нужны, и никакая работа. Мне хотелось одного: вообще полного уничтожения меня как существа. Но я понимал, что если просто наложу на себя руки, то, возможно, в вечности я буду страдать еще сильнее, поскольку не разрешил свои жизненные проблемы, перетащил их с собой в вечность. Таким образом, я страдал 24 часа в сутки и просто выл. У меня была ситуация, когда я в своей большой пустой квартире катался по полу и выл, как подстреленное животное, – час, два просто выл, но ничего не проходило. Это было чудовищно больно. И после этого я обратился… не знаю к кому: к Вселенной, к Богу, я обратился от всего сердца с огромнейшей просьбой спасти меня, показать мне дорогу, как выжить, как снова стать счастливым. Я взмолился от всего сердца, я кричал, умолял меня спасти, избавить от этой чудовищной боли.

И в ту пору Господь мне послал чудесную женщину-психолога с двумя высшими образованиями, с большой практикой. Я относился к этому скептически, потому что уже перепробовал все, и никто мне не мог помочь. Но когда тонешь, не время выбирать методы спасения. И я решил попробовать. Я приехал к этой очаровательной русской женщине Кате и обнаружил перед собой умного собеседника, настоящего интеллектуала. Ко всему прочему, она еще и обладала огромным сердцем: красивым, добрым, светящимся сердцем. К ней хотелось прижаться, почувствовать ее объятия, как объятия какой-то Матери Терезы или Вселенской Матери, потому что от нее исходило женское, материнское тепло. Так что ей я сразу стал вываливать все, и она терпеливо меня выслушивала.