Мила Рудик и кристалл Фобоса - Алека Вольских

Мила про себя согласилась с Акулиной: умереть ради чего-то — стоит, но умирать просто так, потому что ты перестал бояться смерти, и то не самостоятельно, а под действием какого-то эликсира, — действительно глупо.

— Этот эликсир используют только в исключительных случаях, — продолжала Акулина. — Когда нет другого выхода. Слишком непредсказуемы последствия. У нас с вами есть выход. Куда больше пользы мы можем сейчас получить от умеренного страха, чем от абсолютного бесстрашия. Поэтому раскрывайте свои конспекты. Прямо в эту минуту там уже появляется описание и состав зелья «Укрощение страха».

Сентябрь подходил к концу, и одновременно приближался день, когда должно было состояться «Шоу монстров» Массимо Буффонади. Плакаты, анонсирующие представление, были расклеены на всех столбах города, и с каждого из них смотрело лицо неясных очертаний с налитыми кровью глазами и оскаленной пастью. Разобрать, что за монстр изображен на плакатах, было совершенно невозможно, но при этом почему-то от одного взгляда на него становилось жутко и по коже бежали мурашки.

В день премьеры почти все в Львином зеве были заняты сборами. Девушки увлеченно выбирали наряды, а ребята наперебой высказывали предположения, каких же монстров им сегодня явит Буффонади.

Когда до шоу оставалось чуть больше получаса и уже пора было двигаться в сторону Театра Привидений, Мила, Ромка и Белка вышли из гостиной и столкнулись там со своим деканом.

— Госпожа Рудик, госпожа Векша и господин Лапшин, — обратилась к друзьям Альбина, на ходу надевая на руки синие атласные перчатки, — как раз вы мне и нужны.

Друзья переглянулись.

— Хочу проинформировать вас, что места, соответствующие вашим билетам, займут меченосцы из Старшего Дума. Вы сегодня удостоены чести сидеть в одной ложе со мной.

У Ромки от оказанной чести отвисла челюсть.

— Что случилось, господин Лапшин? — поинтересовалась Альбина, заметив Ромкину реакцию. — Не понимаете, чем заслужили?

Ромка что-то невразумительно промычал.

— Объясняю, — отвечала Альбина. — За последние два года стало традицией, что во время очередной премьеры в Театре Привидений случается какое-нибудь скандальное происшествие. По некоему, крайне загадочному, стечению обстоятельств вы трое каждый раз умудряетесь находиться слишком близко к эпицентру скандала. Мне не доставляет удовольствия, когда моих учеников в чем-то обвиняют. В связи с этим сегодня во время представления вы будете находиться под моей протекцией. Подойдете ко мне в фойе. До встречи.

С этими словами Альбина окинула ребят бесстрастным взглядом и вышла из Львиного зева.

— Под протекцией? — тихонько переспросила Белка, глядя на дверь. — Это что значит?

— Это значит — под прикрытием, — неуверенно ответил Ромка.

— Не-а, — покачала головой Мила. — Это значит — под присмотром.

Ромка резко повернулся к Миле.

— Альбина решила нас контролировать?!

— Похоже на то, — кивнула Мила.

— Ничего себе! — возмущенно выдохнул Ромка.

— Нормально, — ответила Мила. — Она же нас еще на первом курсе честно предупредила, что будет нам другом, матерью и надзирателем в одном лице. Вот — выполняет обещание.

— Ну да, — поддержала Милу Белка. — Все честно.

Ромка хмуро на них покосился.

— Сдурели?! Я что, китайский пекинес, чтобы меня на поводке гулять выводить?

Мила с Белкой переглянулись и дружно прыснули со смеху.

— Хорош ржать, — обиженно насупился Ромка.

Мила подняла на него глаза.

— Ромка, ничего не поделаешь, — сказала она. — Если Альбина так решила, то проще смириться. Ты же ее знаешь.

Ромка многозначительно хмыкнул, давая понять, что ничего хорошего в этом нет, и, демонстративно засунув руки в карманы куртки, словно в знак протеста против ограничения его свободы, направился к выходу.

— Зато у нас, может быть, впервые появился шанс посмотреть представление, — бросила ему вслед Мила. — Мы же ни разу полностью не…

Ромка хлопнул дверью.

— Обиделся, — прокомментировала Белка.

Мила кивнула.

— Думаешь, Альбина зря так? — Белка вскинула глаза на Милу. — Ты же тогда не виновата была, когда Лучезарный… ну…

Мила помнила, как подставил ее тогда Нил Лютов. После его заклинания год назад на премьере Поллукса Лучезарного Марс в исполнении лицедея предстал перед сотнями троллинбургцев в наряде из жидких экскрементов. У Милы чуть не отобрали ее карбункул, однако в конце концов Поллукс назначил ей почти символическое наказание — отчистить от экскрементов помост. Мила тогда говорила своему декану, что она ни в чем не виновата. Она не знала точно, поверила ей Альбина год назад или нет, но сейчас декан Львиного зева, видимо, решила подстраховаться.

— Не знаю, — ответила Мила на Белкин вопрос. — Может, зря. А может, и не зря.

Беспокоиться им не пришлось — Альбина сама подошла к ним в фойе театра и велела следовать за ней. Это очень смахивало на конвой, но делать было нечего.

В ложе уже было двое ребят: студенты восьмого курса Алик Дружинин и Захар Кулич. Они вежливо встали, когда вошла Альбина, и, бросив на третьекурсников безразличные взгляды, снова сели.

— Господа Лапшин, Рудик и Векша, ваши места во втором ряду ложи, — объявила Альбина, игнорируя возмущенное выражение Ромкиного лица — он даже не пытался скрыть, что недоволен так называемой «протекцией» Альбины. Усевшись в одно из кресел второго ряда ложи, Ромка скрестил руки на груди и принялся хмуро пялиться на заполняющийся зрителями театр поверх головы низкорослого Дружинина.

Миле повезло меньше всех. Ей досталось место позади Альбины, которая в компании двух взрослых ребят, как ни странно, оказалась самой высокой. У Белки обзор был не намного лучше: голова сидящего перед ней Захара Кулича была лишь на пару сантиметров ниже головы Альбины.

Заметив, как Белка с Милой вытягивают шеи, пытаясь найти такое положение головы, чтобы появился хоть минимальный обзор, Ромка со злорадной ухмылкой прошептал:

— Ну как, есть шанс посмотреть представление?

Мила с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык.

Но вместо этого лишь выразительно фыркнула и откинулась на спинку кресла.

Ромка захихикал: кажется, ему полегчало.

Но Мила все-таки нашла более-менее удобную позу: поставив локоть на правый подлокотник кресла и опершись подбородком на руку, она обнаружила некое подобие окошка над плечом Альбины. Довольно улыбнувшись, Мила принялась рассматривать ложи, попавшие в ее поле зрения. Как оказалось, доступны ее взгляду были в основном ложи второго яруса. В одной из лож Мила заметила Амальгаму.

Декан Золотого глаза сидела в центре первого ряда ложи прямо напротив них. По правую сторону от нее сидели Платина и Бледо. Последний, видимо, в качестве вип-персоны. Все-таки он был племянником главной звезды сегодняшнего вечера — Массимо Буффонади.

Мила перевела взгляд, и внутри шевельнулось какое-то странное ощущение — тревожное и одновременно приятное: по левую сторону от Амальгамы сидел Гарик. Выражение лица у него было непривычное — чересчур серьезное; даже в глазах и уголках губ не было характерной для него улыбки. Мила обратила внимание на сидящего рядом с Гариком мужчину: восковое лицо, скупое на выражение каких-либо эмоций, высокомерный и холодный взгляд — не сдержанно-холодный, как у Альбины, а враждебно-холодный, будто его обладатель не слишком любил людей. Одет он был в однотонный черный кафтан с узкими длинными рукавами и стоячим воротником, закрывающим шею. На длинных темных волосах местами проступала седина.

Мила впервые видела этого человека и не знала, кто он, но ей почему-то показалось, что его строгость каким-то странным образом передается сидящему рядом Гарику.

Мила неодобрительно качнула головой и с трудом отвела взгляд от непривычно серьезного лица Гарика, чтобы рассмотреть сидящих во втором ряду ложи. Присмотревшись повнимательнее, она узнала только двоих: Алюмину и Рема Воронова, который, по всей видимости, занимал сейчас место Нила Лютова.

Мила не испытывала злорадства из-за того, что Лютов в данный момент находился в Доме Знахарей: без сознания, под действием странных чар — то ли собственного страха, то ли чужого порабощения. После того как Мила узнала некоторые подробности об этих чарах, под действием которых оказался не только Лютов, но и Анфиса, она даже самому ненавистному ей человеку не пожелала бы подобного. Однако сейчас Мила все же испытывала своего рода удовлетворение: в этот раз никакая его подлость не испортит ей представления.

От нечего делать Мила продолжала рассматривать ложи напротив. Она подняла взгляд выше — обзор открывал ей только две ложи третьего яруса. В одной из них Мила, к огромному своему удивлению, среди нескольких незнакомых ей людей заметила господина Некропулоса — кладбищенского сторожа. Сейчас он выглядел гораздо презентабельнее, чем при их знакомстве на кладбище. Мила сначала поймала себя на мысли, а кто же в отсутствие кладбищенского сторожа охраняет кладбище? Но потом подумала: не может же господин Некропулос сидеть в своей сторожке неотлучно? Наверняка он выходит в город. Возможно, у него даже есть семья и он проводит с ней свое свободное время, которое у него, конечно же, должно быть. Вероятно, кто-то подменяет его на кладбище или же господин Некропулос накладывает на территорию кладбища и на ворота какие-нибудь специальные заклинания.