Дочь фортуны - Исабель Альенде

Паулина пригласила на чай капитана Джона Соммерса и его сестру Розу, когда чуть спáла полуденная жара, и задул с моря легкий свежий ветерок. Сама вышла в непомерно роскошном наряде для скромных обитателей этого порта. С ног до головы он был сшит из муслина, также украшенный кружевом цвета сливочного масла, с венком из завитков над ушами и куда большим количеством драгоценностей, нежели то было уместно в настоящее время дня. Ее сын двух лет от роду дрыгал ногами на руках одетой в униформу няньки, а весь покрытый шерстью и сидевший у ног щенок получал куски пирожного, которые женщина давала тому прямо в морду. Первые полчаса прошли за различными представлениями, чаепитием и воспоминаниями о Джекобе Тодде.

- Что же случилось с этим добрым другом? – хотела знать Паулина, которая никогда не забудет вмешательство неряхи-англичанина в свои любовные отношения с Фелисиано.

- Уже порядочное время я ничего о нем не знаю, - проинформировал ее капитан. – Пару лет назад отправился со мною в Англию. Приехал крайне ослабленным, однако морской воздух пошел ему на пользу и, сойдя на берег, с настроением у этого человека стало все в порядке. Последнее, о чем мне известно, - мужчина подумывал образовать утопическое общество.

- Какое-какое? – воскликнули в унисон Паулина и мисс Роза.

- Некую группу, которая бы жила вне человеческого общества, со своими собственными законами и правительством, и оно бы соблюдало принципы равенства, свободной любви и работы на началах коммунизма, - так мне кажется. По крайней мере, именно этими словами и разъяснялся данный вопрос во время путешествия.

- Подобные вещи, пожалуй, самые ненормальные из того, о чем мы все уже успели подумать, - пришла к выводу мисс Роза, чуть пожалев своего верного поклонника.

- Люди, в голову которым приходят оригинальные идеи, в конце концов, всегда имеют славу безумцев, - отметила Паулина. – Если не ходить далеко, то у меня тоже есть идея, которую мне бы хотелось с вами обсудить, капитан Соммерс. Я уже осмотрела судно «Фортуна». Сколько времени оно будет идти от Вальпараисо до залива Гольфо-де-Пенас?

- Залив Гольфо-де-Пенас? Похоже, нужно брать курс на юг!

- Конечно. Вниз по реке от порта Аисон.

- А что же я буду там делать? Ведь там ничего нет, за исключением, разве что островов, леса и дождя, сеньора.

- Вам знакомы эти края?

- Да, но полагал, что речь идет о том, чтобы отправиться в Сан-Франциско…

- Попробуйте эти небольшие пирожные из слоеного теста, они - настоящая услада, - предложила она, лаская собаку.

Пока Джон и Роза Соммерс беседовали с Паулиной в зале Английской гостиницы, Элиза обежала квартал Алмендрал с Мамой Фрезией. В это время уже начинали собираться ученики и гости на танцах, что устраивала академия, и как-то по-особому мисс Роза отпустила ее сходить туда на пару часов в сопровождении няни, выступавшей в роли ее компаньонки. Обычно та не разрешала девушке появляться в академии без себя, хотя педагог по танцам и не предлагал алкогольные напитки вплоть до захода солнца, держа подобные на приличном расстоянии от шаловливой молодежи первые несколько часов вечера. Элиза, решившая извлечь выгоду из этой единственной возможности выйти на улицу без мисс Розы, убедила индианку, чтобы та помогла осуществить задуманное.

- Мамочка, дай мне свое благословение. Мне необходимо отправиться в Калифорнию на поиски Хоакина, - попросила она женщину.

- И ты поедешь туда в одиночку и беременная! – в ужасе воскликнула та.

- Если ты мне не поможешь, я все равно поступлю также.

- А если ты это сделаешь, я себя убью. И затем все твои последующие ночи пройдут в глубокой скорби. И я не шучу, - возразила индианка с жестокой решимостью в голосе.

В предыдущий день она видела группу торгующих женщин в порту, для того чтобы смочь сесть на судно. По внешнему виду они так отличались от прочих, что бродили по улицам, покрытые черными накидками и зимой и летом, и можно было предположить, что те очень походили на уличных женщин, с которыми развлекался ее дядя Джон. «Вот лисы, ложатся под мужчин за деньги, тем самым уготавливая себе дорогу прямо в ад», - так объясняла девушке Мама Фрезия подобную ситуацию. А еще использовала некоторые фразы капитана из его рассказов Джереми Соммерсу о чилийках и перуанках, которые отправлялись в Калифорнию, строя планы завладеть золотом горняков, но не могла даже себе представить, как они обстряпывали подобные дела. Если эти женщины могли поехать в путешествие в одиночку и выжить там без всякой помощи, значит, подобное под силу и ей, - подвела итог молодая девушка. Уходила в спешке, сердце так и трепетало в груди, а лицо, покрывавшееся потом от жары декабря, летнего месяца в Чили, наполовину скрывал веер. Прихватила с собой небольшую вельветовую сумку, где лежали драгоценности из приданого. Ее новые туфли были сущим мучением, а корсет ощутимо сдавливал талию. Вонь от открытых канав, где текли сточные воды города, лишь увеличивала и без того подкатывающую тошноту, и все же шла так прямо, как когда-то училась за занятиями равновесием с книгой на голове и игрой на фортепьяно с привязанной к спине металлической палочкой. Маме Фрезии, которая все жаловалась и невнятно говорила что-то нудное на своем языке, едва удавалось поспевать за молодой девушкой – ведь на ту пору уже обладала тучной фигурой и страдала расширением вен. Куда мы идем, детка, ради Бога, но Элиза не могла ей ответить, потому что сама этого не знала. И была уверена лишь в одном: никто не собирался закладывать ее драгоценности и покупать билет до Калифорнии, потому что способа сделать это таким образом, чтобы ее дядя Джон ничего не узнал, не было. Несмотря на дюжины морских судов, которые приставали к берегу ежедневно, Вальпараисо по-прежнему оставался небольшим городом, в порту которого капитана Джона Соммерса все знали очень хорошо. Также не рассчитывала и на документы, удостоверяющие личность, и еще менее уповала на паспорт, что было невозможно получить, потому что в эти дни оказалось закрытым дипломатическое представительство Соединенных Штатов в Чили, которое улаживало спорные моменты противоречивой любви североамериканского дипломата к некой чилийской даме. Элиза решила, что единственный способ последовать за Хоакином Андьета в Калифорнию состоял в посадке на судно и дальнейшем на нем путешествии «зайцем». Ее дядя Джон уже, бывало, рассказывал, что иногда на судно попадали нелегальные путешественники, в чем последним помогали некоторые члены экипажа. Возможно, кое-кому так и удавалось оставаться незамеченными во все время морского путешествия. Другие же умирали, а их тела, не опознав, бросали в море. Хотя если впоследствии и получалось обнаружить таковых, последних все равно наказывали, как, впрочем, и тех, кто им помогал в подобном деле. Это был лишь один из случаев, говорил тогда мужчина, когда пришлось применить, причем в высшей степени непреклонно, свою бесспорную капитанскую власть: в открытом море не существовало никаких законов, и тем более справедливости.

Большая часть незаконных торговых сделок, совершаемых в порту, по словам дяди, заключалась в тавернах. В подобных заведениях не было и ноги Элизы, хотя та и видела некую женскую фигуру, направлявшуюся в близлежащее помещение, и признала в ней одну из женщин, что буквально за день были на пристани, подыскивая для себя способ сесть на судно. Представляла собой довольно молоденькую кокетку с двумя черными, висящими по спине, косами. Одета была в хлопковую юбку и вышитую блузку, а плечи покрывал шейный женский платок. Дважды не думая, Элиза последовала за ней, пока Мама Фрезия оставалась на улице, еле произнося объявления. «Вход сюда лишь одним шлюхам, моя девочка, а это смертный грех». Затем толкнула дверь, и потребовалось всего лишь несколько секунд, для того чтобы привыкнуть к темноте, к табачному дыму и запаху прогорклого пива, что уже как следует пропитали воздух. Заведение было полно мужчин, которые только и смотрели на этих двух вошедших женщин. На мгновение воцарилась выжидательная тишина, а затем разразился хор насмешек и непристойных комментариев. Некая дама продвинулась опытным шагом к стоящему в глубине помещения столу, размахивая руками направо и налево, когда кто-то лишь пытался к ней прикоснуться. Тем не менее, Элиза ощупью отошла подальше; объятая ужасом, так до конца и не поняла, что же произошло, и почему на нее кричали все эти мужчины. Достигнув двери, молодая женщина почти что столкнулась с клиентом, намеревавшимся войти внутрь. Тип испустил некое восклицание на другом языке, и тому удалось крепко удержать девушку, когда последняя чуть было не соскользнула на пол. Увидев ее, человек не мог оправиться от замешательства. Элиза в своем девственном наряде и с веером совершенно не соответствовала данному месту. В свою очередь та посмотрела на мужчину и тотчас же признала повара-китайца, которого и приветствовал буквально за день ее дядя.