Дочь фортуны - Исабель Альенде

Когда Андьета упомянул о возможности сесть на судно, взявшее курс на север, его мать отреагировала далеко не радостно, так же, впрочем, как и Элиза. Никогда не видевшись друг с другом, обе женщины, тем не менее, сказали одну и ту же вещь: если ты уедешь, Хоакин, я не вынесу и умру. И как бы вместе пытались заставить молодого человека обратить внимание на многочисленные опасности подобного предприятия и поклялись ему, что со своей стороны предпочли бы тысячу раз остаться в неизбежной бедности, нежели стать когда-то обладательницами обманчивого капитала с риском навсегда потерять дорогого их сердцу человека. Мать уверила его, что будь хоть миллионершей, не покинет монастыря, потому что там уже сложились дружеские отношения и нет никакой надобности рвать их, отправляясь обратно в этот мир. А что касается легких молодого человека, то сказала – делать ничего не нужно, кроме как просто ждать, чем же закончится подобная напасть. Со своей стороны Элиза предложила сбежать, на тот случай, если им не позволят вступить в брак; но погруженный в свои бредни мужчина их уже не слушал, уверенный в том, что более другой подобной возможности в жизни не представится, и упустить ее считалось бы непростительным малодушием. Пустил в ход свою приобретенную манию с прежней силой, перед тем как распространять либеральные идеи, хотя для того, чтобы осуществить свои планы, ему не хватало средств. Поэтому и не мог выполнить свое предназначение, не имея заранее определенной суммы на билет и возможности обеспечения себя же всем необходимым. Появился тогда в банке, чтобы попросить небольшой заем, но не сумел заполнить оборотную сторону квитанции, к тому же, увидев его внешность нищего пройдохи, мужчину тут же холодно отстранили. Первый раз на тот момент пришлось подумать вот о чем: а не прибегнуть ли к помощи родителей своей матери, с которыми до сегодняшнего дня не выпадала возможность обмолвиться и словом, но этот вариант также не подходил ввиду его гордой натуры. Появлявшиеся видения ослепительного будущего не оставляли молодого человека в покое, с грехом пополам удавалось справляться со своей работой, долгие часы в конторе оборачивались сущим наказанием. Так, порой, и оставался с пером в воздухе, смотря и не видя страницу без подписи, и в то же время все мысленно повторял имена судов, что смогли бы его доставить на север страны. Ночами приходили бурные сны либо одолевала взволнованная бессонница, после которых вставал на рассвете, чувствуя истощение всего тела и бурлящую работу воображения. Совершал свойственные начинающим ошибки, в то время как восторженность вокруг его персоны достигала чуть ли не всеобщей истерики. Всем хотелось отправиться на прииски, а те, кто не мог поступить так сам, пристраивались к предприятиям, вкладывались в наспех оформленные компании либо вместо себя посылали доверенное лицо с нужным договором по распределению доходов. Не имеющие семью люди первыми выходили в открытое море; а за ними вскоре и женатые оставляли собственных детей, садились на суда, совершенно не оглядываясь назад и несмотря на жестокие истории о неизвестных дотоле заболеваниях, гибельных несчастных случаях и зверских преступлениях. Более спокойные по своему нраву мужчины были готовы столкнуться с риском попасть под пистолетные выстрелы, самые благоразумные забывали о своем прочном и благополучном положении, на достижение которого ушли годы немалых усилий, и пускались в приключение, движимые по большей части каким-то вздором. Некоторые тратили на билеты свои накопления, другие оплачивали путешествие, нанимаясь матросами либо обещая отработать в будущем. Среди всего этого народа было столько готовых вступить в религиозный орден, что Хоакин Андьета не нашел для себя место ни на одном из судов, несмотря на чуть ли не ежедневный осмотр пристани.

В декабре молодой человек оказался более не в силах терпеть подобную ситуацию. Скопировав куда нужно всю информацию о прибывшем в порт грузе, чем он и занимался ежедневно, особо не привлекая внимание остальных, исказил цифры в регистрационной книге, и в довершение уничтожил все оригиналы нужных документов. Так, прибегнув к важному искусству иллюзионизма, заставил исчезнуть несколько ящиков с револьверами и пулями, характерными для Нью-Йорка. В течение трех последующих ночей удалось надуть бдительность охраны, испортить засовы и проникнуть в винный погреб «Британской компании по импорту и экспорту», для того чтобы украсть содержимое этих ящиков. Он должен был проделать подобное за несколько ходок, потому что груз оказался весьма тяжелым. В первую очередь вынул оружие из карманов и прочие прикрепленные к ногам и рукам принадлежности, спрятанные под одеждой; после чего наполнил пулями свои сумки. Не один раз наступала ситуация, когда бы его вот-вот увидели ночные сторожа, которые патрулировали город, но мужчине сопутствовала удача, и в каждую попытку все-таки удавалось вовремя улизнуть. Знал, что в запасе еще есть пара недель, перед тем как кому-то потребуются эти ящики, тогда грабитель и обнаружится. Предполагал также, что было бы проще простого идти по следу отсутствующих на самом деле документов и измененных цифр, пока не найдут виновного, но на ту пору уже удастся очутиться далеко в открытом море. И когда у него будет свое собственное сокровище, возвратил бы все до последнего сентаво заинтересованной стороне ввиду того, что единственной причиной совершить подобное злодеяние, - и это он повторял далеко не единожды, - являлось совершенное отчаяние. Речь шла о деле жизни и смерти: жизнь, как он то понимал, была возможна лишь в Калифорнии; остаться в Чили и оказаться пойманным было равноценно медленной смерти. Продал часть своей обуви за жалкую цену в кварталах портовой бедноты, а все остальное разделил между друзьями по библиотеке святых братьев Торнеро, после того как последние поклялись сохранить в тайне подобный случай. Те возбужденные идеалисты никогда не держали оружия в своих руках, но уже годами готовили речь для утопичного по своей сути мятежа, затеваемого против консервативного правительства. Кто не покупал револьверы на черном рынке, тот считался идущим наперекор своим собственным планам и намерениям, особенно если учитывать заодно предоставлявшуюся возможность легко нажиться на таком выгодном деле.

Хоакин Андьета сберег для себя два, решив использовать их, чтобы проложить дальнейший путь, но своим товарищам так ничего и не сказал насчет планов собственного ухода. Этой ночью в подсобном помещении библиотеки, вместе со всеми прочими мужчина приложил правую руку к сердцу, чтобы поклясться именем Родины, что отдаст жизнь за демократию и справедливость. На следующее утро человек купил билет третьего класса на первую же шхуну, что выходила в открытое море в ближайшее время. Собрал кое-какие запасы, состоящие из обжаренной муки, бобов, риса, сахара, сухого лошадиного мяса и кусков свиного сала, которые, раздаваемые с жадностью, могли бы с грехом пополам поддержать его во время морского путешествия. Скудные реалы, что на ту пору были в большом количестве, мужчина прикрепил к талии при помощи тугого пояса.

Тогда, в ночь на 22 декабря, попрощался с Элизой и со своей матерью. И уже на следующий день взял курс по направлению к Калифорнии.

Мама Фрезия буквально случайно обнаружила любовные письма, когда вырывала с корнем луковицы в своем, расположенном в патио небогатом на урожай огороде, и внезапно подкосилась подпорка, выбив из-под себя некую жестянку. Она не умела читать, однако же, хватило и беглого взгляда, чтобы понять, о чем там шла речь. Женщину терзала мысль вручить их мисс Розе, ведь чтобы почувствовать себя в опасности, было вполне достаточно взять их в руки. И заодно поклялась, что перевязанный культовой лентой пакет символизировал живое сердце. Все же питаемая к Элизе нежность была способна на большее, нежели поступки из здравого смысла. Поэтому, вместо того, чтобы слушаться свою хозяйку, прятала ответы на письма в коробку из-под галет, которую тайно носила под своей широкой черной юбкой и шла в комнату вздыхающей от любви девушки. Нашла там Элизу сидящей на стуле с прямой спиной и расположенными поверх юбки руками, словно та слушала обедню. Смотрела на море из окна, такая подавленная, что вокруг нее можно было ощутить какой-то густой, полный предчувствий, воздух. Тогда женщина положила коробку на колени молодой девушки и осталась рядом, тщетно ожидая объяснений от последней.

- Этот мужчина сущий демон. И принесет тебе сплошные несчастья, - наконец сказала ей женщина.

- Да, уже начались, эти несчастья. Шесть недель назад он уехал в Калифорнию и даже не прислал мне весточки.

Мама Фрезия еле ощущала пол под подкосившимися ногами, будто разом заболели все кости, и начала раскачиваться вперед-назад, точно ствол, продолжая тихо жаловаться.