Властелины удачи - Гарольд Роббинс

— Эй, детка!

Она открыла глаза, посмотрела на часы. Господи, начало девятого! Пора убегать.

— Тебе вечером звонили. Из Нью-Йорка, какой-то Бат. Я записала номер на обороте телефонного справочника. Обвела жирной рамкой.

3

Причиной звонка Бата стало приглашение, полученное им от отца во время обеда в квартире Джонаса в «Уолдорф Тауэрс».

— Ловко ты заставил комиссию отозвать повестку с вызовом тебя на сенатские слушания, — улыбнулся Бат. — Поздравляю.

— Господи, я уже и забыл про это.

— Когда мы обедали в последний раз, я уже знал, что повестка отозвана. А вот недавно мне рассказали, как ты это сделал.

— Фил Уоллейс — хороший юрист, но без ложной скромности скажу, что идея принадлежит мне.

— Нарушение антитрестовского законодательства, — покивал Бат.

— Совершенно верно. Я сообразил, что этим сенаторам без разницы, удачно расположены секции «Интерконтинентал эйрлайнс» или нет. Проблема состояла в том, что их подкармливали другие авиакомпании. Черт, у меня тоже есть пара своих конгрессменов. Поэтому я и поручил Филу и его мальчикам поискать доказательства сговора между тремя авиакомпаниями. Нарытого ими вполне хватило для подачи иска. Я не уверен, что нам удалось бы выиграть процесс, но уж на три-четыре года мы загрузили бы их повестками в суд, получив возможность знакомиться с их документацией. Кроме того, их расходы на адвокатов…

— А как насчет твоих расходов на адвокатов?

— Я не плачу вознаграждения за конкретную работу, — ответил Джонас. — Я оплачиваю их услуги чохом. Фил Уоллейс и его партнеры получают миллион долларов в год вне зависимости от того, делают они что-нибудь для меня или нет. На таких же условиях, хотя суммы и меньше, я сотрудничаю с другими юридическими конторами. С «Уилсон, Кларк и Йорк», например, или «Гурса-и-Ароса». Помимо этого я держу в штате еще дюжину юристов. Так что антитрестовский иск не увеличил моих расходов.

— Так или иначе, ты их напугал.

— Напутал. И они попросили сенаторов закруглить расследование. К радости сенаторов.

— В конторе только об этом и говорят. Тобой восторгаются.

— Я полагаю, говорят там и о тебе. И поздравляют. Дядя твоей матери вновь стал президентом Кубы.

— Я бы предпочел, чтобы его избрали на этот пост. И все обошлось бы без военного переворота. Putsch, как называют его немцы. Он разграбит страну.

— В Латинской Америке это обычное дело, не так ли? — спросил Джонас.

— К сожалению, да.

Еду подавал высокий негр по имени Робер. Бат со слов отца уже знал, что Робер кормил еще первого Джонаса, то есть служил семье уже сорок лет. Вот и теперь, когда Робер разливал вино, Джонас отметил, что тот знает о Кордах больше, чем сами Корды.

— «Ни один человек не будет героем для своего слуги», — улыбнулся Бат.

— Лорд Честерфилд, — назвал Джонас автора цитаты.

— Извините, мистер Джонас, — вмешался Робер, — но фраза эта из письма француженки, звали которую мадам Корнюель. «Il n’y a point de héros son valet de chambre».

— Черт! Мой valet de chambre образованнее меня.

— Нет, мистер Джонас — Робер улыбнулся. — Я интересуюсь всем, что касается моей профессии.

После обеда они остались за столом. Джонас пил бербон, Бат — французский коньяк.

— Вот о чем я хочу с тобой поговорить. — Джонас посмотрел на сына. — Во-первых, почему бы тебе не переехать в эту квартиру? Я провожу здесь две-три ночи в месяц, а то и меньше. Она в твоем полном распоряжении.

— Мне не удастся поддерживать в ней чистоту.

— Послушай, я снял ее только потому, что этого хотела Моника. Она проводила в Нью-Йорке много времени. Она хотела оставить ее за собой по условиям договора о разводе, но это у нее не вышло. Я также снимаю «люксы» в отелях Чикаго и Лос-Анджелеса, чтобы, приезжая туда, не тратить попусту времени. На телефонах там установлены скрамблеры. В сейфах лежат документы. Шифры замков известны только мне. — Он пожал плечами. — Бутылки с бербоном, который я пью, и моя одежда много места не занимают. Поддерживать чистоту тебе не нужно. Тут есть, кому убираться. Ты сможешь сэкономить те деньги, что сейчас платишь за жилье. Кроме того, — он улыбнулся, — подумай, какое впечатление произведет эта квартира на девушку, которой ты предложишь подняться к тебе.

Действительно, присутствия Джонаса и Моники в квартире не чувствуется, отметил Бат. Мебель они, скорее всего, купили у прежнего владельца. Так что квартира так и осталась безликой, как номер отеля. Но комфортабельной.

— Что скажешь?

— Позволь мне подумать.

— Ты просто не знаешь, как выразить свою благодарность, — в голосе Джонаса слышались саркастические нотки.

— Я… хорошо. Спасибо тебе.

Он не хочет зависеть от отца, слишком уж сближаться с ним, но лишние деньги ему бы не помешали. «Уилсон, Кларк и Йорк» платили негусто, а он не хотел просить мать прислать ему денег.

Джонас поднял стакан, посмотрел, сколько осталось в нем бербона, вновь поставил на стол.

— Раз с этим все ясно, перейдем ко второму вопросу. Ты собираешься на Рождество в Кордову?

— Вроде бы нет.

— Тогда у меня будет к тебе предложение. Поедем в мое родовое гнездо, на ранчо в Неваду. Я бы хотел, чтобы ты увидел, откуда пошли Корды. Я хочу познакомить тебя с Невадой Смитом. И… Я все думаю об этой девушке. Может, ты уговоришь ее поехать с нами?

— Не знаю. Сомневаюсь.

— Ее сенатора переизберут. Она работала как проклятая и заслужила отпуск. Кроме того, близко она ни с кем не сошлась.

— Откуда ты все про нее знаешь? Что ты еще задумал?

— Спокойнее, сын, спокойнее. Фил Уоллейс знаком с сенатором Холландом. Воспользовавшись твоим любимым выражением, мы задали прямые вопросы и получили прямые ответы.

— Я не помню, что называл тебе ее фамилию. Тебя это не касается.

Джонас улыбнулся:

— Каюсь, мне пришлось наводить справки. Она девушка что надо. Лучше тебе, пожалуй, не найти. Согласен, это не мое дело. Но я бы хотел, чтобы ты провел несколько дней в Неваде. Тони Максим тоже может приехать, если, конечно, ты ее пригласишь.

Бат ответил не сразу.

— Я над этим подумаю.

— И насчет себя тоже?

— Нет, я-то приеду. А вот приглашу ли Тони, еще не знаю.

4

Рождество. Никогда Тони не чувствовала такого потока энергии. Корды. Вокруг них все вибрировало. Ради этого стоило ехать в такую даль.

Оглядывая гостиную, Тони гадала, где же живет Джонас Корд, ибо тут он явно не жил. После ноябрьских выборов она дважды побывала в квартире в «Уолдорф Тауэрс», но он не жил и там. Квартира эта более всего напоминала номер отеля. Лишь кабинеты Джонаса в «Уолдорф Тауэрс» и здесь, на ранчо, в какой-то степени несли отпечаток личности хозяина. Гостиные же, столовые, спальни оставались безликими.

Обстановка до мелочей соответствовала сложившемуся представлению о жизни на Диком Западе. Можно сказать, что настоящие первопроходцы, покорившие пустыни и горы, никогда не жили в таком доме. Но декораторы известными им приемами создали нужный эффект.

Тони, конечно, сразу обратила внимание на маленькую фотографию в рамке, стоящую на грубой каминной доске над огромным, сложенным из камня камином. Крупный, мрачный мужчина лет пятидесяти — шестидесяти сурово взирал не только на фотографа, но и на мир. Одетый в темный костюм-тройку, не очень хорошо сшитый, в серой шляпе. Он сидел за столом на деревянном вращающемся стуле. На столе стояли бутылка бербона (слова на этикетке читались лишь с помощью увеличительного стекла) и два напоминающие подсвечники телефонных аппарата. То был Джонас Корд Первый.

Тони пила виски и беседовала с Батом и его сестрой по отцу, Джо-Энн.

— Вашего отца я представляла себе совсем другим.

Она видела фотографии Джонаса Корда, так что сразу узнала его. Однако газетные и журнальные фотографии ничего не говорили о его отношении к женщинам. Однако… Ничего оскорбительного она не замечала. Человек, добившийся таких успехов, имел право на женскую ласку. Уродливый, агрессивный мужчина, пусть и отменный бизнесмен, не смог бы покорить тех женщин, что падали к ногам Корда. Агрессивность в нем, несомненно, чувствовалась, но он и притягивал, очаровывал.

— Наш отец полон сюрпризов, — резко ответила Джо-Энн.

Джо-Энн, красивой, стройной девушке, еще не исполнилось восемнадцати. Она училась в колледже Смита. От отца она унаследовала уверенность в себе, умение держаться на людях. Что она унаследовала от матери, Тони сказать затруднялась, поскольку никогда не видела Моники. Возможно, умение предвосхитить моду: вишнево-красное платье Джо-Энн со смелым декольте и расклешенной юбкой было короче принятой в этом сезоне длины.

— К примеру, — продолжала отвечать Джо-Энн на реплику Тони насчет того, что Джонас совсем не такой, каким она его представляла, — посмотри на это чудо, что он привез с собой. Не знаю почему, но я думала, что уж на Рождество он не привезет новую подружку. Так привез! Господи! Вы только посмотрите на нее!