Население: одна - Элизабет Мун

– Пошли вон, – сказала она. – Нельзя.

Все равно что обращаться к щенку или чужому ребенку: словно не слыша, они смотрели поверх ее головы на яркие лампочки, шкалы и экраны, на которых мелькали уведомления. С оживленными возгласами они попытались зайти внутрь.

– Нет! – Офелия топнула ногой; чужаки замерли, словно она их ударила, и уставились на нее. – Это не для вас. Вы сломаете. Вы все испортите.

Стоящий ближе всех протяжно застрекотал и показал на операторскую.

Офелия помотала головой:

– Нет. Нельзя. О-пас-но. – Как бы изобразить опасность? Понимают ли они, что такое электричество? – Бз-з-з! – сказала она и сделала вид, будто трогает что-то, а затем отпрянула и затрясла рукой.

– С-с-с… – Это был первый звук, который они повторили за ней.

Что означает «с-с-с» на их языке? И, что важнее, поможет ли это пресечь их попытки сунуть нос куда не следует и что-нибудь сломать? Офелия попыталась припомнить, как ей объясняли электричество в детстве. Молния – это тоже электричество; молнию они должны знать. Получится ли донести до них эту мысль?

Один из них медленно протянул длинные темные когти к панели управления.

– С-с-с… – пробормотал он негромко и отдернул руку, будто обжегшись.

Офелия кивнула; по крайней мере, это они усвоили.

– Да, бз-з-з. Больно. Ой-ой. – Она чувствовала себя глупо, разговаривая с ними как с младенцами, которые только и делают, что ищут неприятностей на свою голову, но это работало.

Существо потянулось к ней, не касаясь, склонило голову и, глядя на нее чуть искоса, снова произнесло:

– С-с-с, – а затем – так легко, что она почти не почувствовала, – коснулось ее груди.

Офелия нахмурилась. Это не было бессмысленным действием. Существо явно пыталось ей что-то сказать… Но что? Она мысленно перебрала, что происходило в последние несколько минут. Сперва она попыталась объяснить, что оборудование в операторской может причинить боль, если его коснуться, и чужак повторил ее жест – это могло означать, что он понял, хотя Офелия встречала множество детей, которых подобные инсценировки ничему не учили: чтобы понять, что огонь жжется, им непременно нужно было обжечься самим. Потом существо поднесло к ней руку и произнесло «с-с-с» снова, а после этого коснулось ее груди.

Значит ли это, что она способна причинить ему боль так же, как это делают машины? Что она причиняет боль? Нет… Они ведь уже касались ее и, насколько она могла судить, не испытывали при этом боли. Они не шарахались, не отшатывались и ничем не выдавали дискомфорта. Если, конечно, они демонстрируют боль теми же способами, что и люди…

– С-с-с… – пробормотало существо и повторило свои действия еще раз. Затем указало на машины у нее за спиной и выразительно кольнуло в воздухе пальцем. – С-с-с, – повторило оно и снова указало на нее.

Ах, вот оно что… У Офелии вырвался смешок. Существо хотело знать, будут ли машины делать «бз-з-з» с ней. А может, хотело, чтобы она им показала. Короче говоря, его интересовало, как связаны между собой Офелия, оборудование и тот эффект, который оно якобы производило.

Она подняла в воздух палец. Существа неотрывно следили за ее действиями.

– «Бз-з-з» будет, если потрогать не в том месте, – пояснила она и подошла к розетке, к которой подсоединялись кабели питания. – Здесь с кем угодно случится «бз-з-з». – Она сделала вид, будто трогает кабель, произнесла «бз-з-з» и отдернула палец. – А здесь – но только если знаешь, что делаешь! – трогать можно.

Свои слова она подкрепляла жестами: постучала пальцем по виску… знаешь… выразительно обвела взглядом панель управления, прежде чем решить, на какую кнопку нажать… аккуратно, одним пальцем коснулась кнопки. «Бз-з-з» не случилось. Лампочки заморгали; Офелия запустила аварийную сигнализацию, и все лампы в центре начали медленно мигать.

Что тут началось! Клекот, уханье, беспокойный гвалт и суета в коридоре за спинами чужаков, стоящих ближе всех. Офелия нажала на кнопку снова, возвращая стандартную схему освещения. Потом прошлась по настройкам, сохранила свежие данные, чтобы проанализировать их попозже, отключила все, кроме той панели, которой пользовалась сейчас, и выбрала самую защищенную из систем управления. Если любопытство возьмет верх и чужаки все-таки сунутся к панели, дров они наломать не успеют. Вероятность, что, случайно нажимая на кнопки, они умудрятся ввести правильную команду и что-нибудь запустить, ничтожно мала. А когда она закончит, то заблокирует и эту панель. Но сперва нужно еще немного их попугать.

– Если будете неосторожны, если будете просто нажимать на все подряд, случится что-то плохое.

Она осторожно положила ладонь поверх панели аварийного оповещения. В поселке высоко взвыла сирена, по всему центру зазвенела сигнализация; лампочки замигали, то вспыхивая, то тускнея. Офелия отключила сигнализацию и заблокировала панель.

– Понятно? Вот поэтому тут нельзя безобразничать…

Увы, набезобразничать они все-таки успели. По меньшей мере половина оставила на только что вымытом полу зловонные кучки. И все, все до единого смотрели на Офелию. Необязательно было знать их язык, чтобы понять, что они недовольны. Офелия сердито уставилась на них в ответ. Разве она виновата? Она не хотела так сильно их пугать – только объяснить, что панель управления трогать не следует. А они запачкали ей пол.

– Я это убирать не буду, – сказала Офелия. – Берите метлы.

Одних метел будет мало, тут нужны швабры, а то и… Но ничего не потребовалось. Один из них рыкнул что-то особенно выразительно, и провинившиеся (по крайней мере, в глазах Офелии) со всех ног бросились прочь и вскоре вернулись с совками, в которых она слишком поздно опознала поварешки с кухни. Что ж, поварешки можно простерилизовать. Пусть их биохимия несовместима, но она не станет пользоваться поварешками, не продезинфицировав как следует.

Существа собрали помет и направились по коридору на выход. Может быть, стоило сказать им про туалеты? Она покосилась на оставшегося чужака, который продолжал сверлить ее взглядом. Нет, не стоит расстраивать их еще сильнее. Житейский опыт подсказывал, что расстраивать тех, кто превосходит тебя числом и к тому же вооружен, – затея сомнительная. Из-за того, что они до сих пор не причинили ей вреда, она начала думать, будто они безобидны – или, по крайней мере, не так уж опасны.

Уборочная бригада вернулась; Офелия заметила, что поварешки выглядят чистыми, как будто их отмывали под дождем. Выглядеть они могут как угодно – все равно придется прокипятить. Остальные чужаки встрепенулись и заметно расслабились; без их пристального взгляда Офелия тоже слегка успокоилась. Может быть, они все-таки не намерены ее убивать. По крайней мере, в ближайшее время. По крайней мере, пока они всем довольны. Будь они детьми, она бы приготовила