Великолепная Ориноко - Жюль Верн

Вечером пироги встали на якорь в закрытой от ветра бухточке между берегом и островом Рабо-Пеладо. С шести до семи часов охотники бродили по опушке острова, заросшего почти непроходимым кустарником. Им удалось подстрелить полдюжины чаек. А на обратном пути Жак Эллок убил молодого каймана, индейцы называют их «бабас» и считают очень вкусными.

Путешественники, правда, отказались от этого блюда, санкочо, как его называют местные жители, но матросы ели с большим аппетитом. Только Жермен Патерн решился его отведать, считая, что натуралисту не пристало быть привередливым и что нужно жертвовать собой ради науки.

— Ну как? — спросил его Жак Эллок.

— Как тебе сказать, — ответил Жермен Патерн, — первый кусок кажется не очень вкусным, но второй...

— Второй?

— Омерзителен!

Приговор санкочо был вынесен и не подлежал обжалованию.

На следующий день пироги снова двинулись на юго-запад — в этом направлении идет русло Ориноко вплоть до порогов Гуахибос. По-прежнему шел дождь, порывами налетал северо-восточный ветер, и паруса то безвольно висели вдоль мачт, то надувались, как оболочка аэростата[104].

Вечером лодки пристали к острову Гуайабо. Было пройдено только двенадцать километров, так как ветер был слишком слаб, чтобы гнать пироги против течения.

На следующий день после утомительного перехода путешественники достигли порогов Гуахибос и, обогнув длинный остров, встали на якорь в устье Карестии. На ужин удалось подстрелить парочку птиц, называемых здесь «гокко»[105]. Ночь прошла спокойно.

Ориноко тут широким потоком омывает множество больших и маленьких островов. А дальше ее течение перегораживает своего рода плотина, откуда вода срывается грохочущим водопадом.

Путешественники вдоволь налюбовались дикой красотой этих мест, так как им понадобилось несколько часов, чтобы преодолеть пороги, хотя, к счастью, не пришлось переносить багаж по суше.

Идя вдоль левого берега, к трем часам пополудни они достигли деревни Карестии, где все-таки пришлось разгружать лодки, чтобы облегчить им проход через пороги Майпурес. Все происходило так же, как в Пуэрто-Реаль. Индейцы взвалили грузы на спину и двинулись вместе с путешественниками в Майпурес. От Карестии до Майпурес всего шесть километров, вдоль берега вьется удобная тропинка, а потому к пяти часам они уже были у цели. Пироги же прибудут в Майпурес не раньше чем через три-четыре дня.

Пороги Майпурес, хотя и менее длинные (всего шесть километров), представляют собой более серьезное препятствие, чем пороги Атурес, из-за двенадцатиметровой разницы в уровне воды в начале и в конце пути. Однако можно было не сомневаться, что матросы приложат все свое умение, чтобы выиграть время. Ведь шестьдесят километров, разделяющие пороги Майпурес и Атурес, они преодолели всего за пять дней.

Деревня, расположенная у подножия могучих гранитных утесов, была названа по имени древнего индейского племени майпуре, от которого в то время оставалось только несколько семей, а смешанные браки к тому же существенно изменили изначальный тип. Вот в этой деревушке, мало чем отличавшейся от Атурес, и обосновались на несколько дней наши путешественники в ожидании прибытия пирог.

Это была последняя остановка такого рода, поскольку до самого Сан-Фернандо порогов больше не будет, а следовательно, не будет и необходимости выгружать пассажиров и багаж, а лодки тащить бечевой вдоль берега. Так что сержанту Марсьялю, как бы ни спешил он прибыть в Сан-Фернандо, оставалось только смириться с ситуацией и терпеливо ждать прибытия пирог.

Возможности совершать экскурсии в Майпурес не было. Единственными развлечениями здесь были охота и сбор растений. Жан вместе с не покидавшим его ни на минуту дядюшкой с удовольствием сопровождал Жермена Патерна в его научных прогулках, в то время как охотники добывали пропитание. Что было весьма кстати, так как имеющихся запасов могло не хватить, если в пути произойдет какая-нибудь задержка и не будет возможности пополнить их до окончания путешествия. А ведь от Майпурес до Сан-Фернандо, с учетом изгибов и поворотов Ориноко, не менее ста тридцати — ста сорока километров.

Пироги прибыли в деревню восемнадцатого во второй половине дня.

По своему географическому положению левый берег, вдоль которого шли пироги, принадлежит не Венесуэле, а Колумбии. Однако бечевник[106] долгое время оставался нейтральной полосой[107].

Вальдес и его товарищи не мешкали в пути и одолели пороги за пять дней, а девятнадцатого утром, загрузив багаж, снова отправились в путь.

Под проливным дождем маленькой флотилии снова пришлось лавировать среди бесчисленных островков и рифов. Западный ветер не облегчал продвижения вперед. Да и от северного ветра тоже было мало проку, настолько часто приходилось менять направление.

За устьем Сипапо были маленькие пороги (их называют Сихуауми), которые матросы сумели преодолеть за несколько часов, не разгружая лодок. Из-за всех этих помех за день удалось продвинуться только до устья Вичады, где и решено было остановиться на ночь.

Оба берега реки в этом месте представляют разительный контраст. На востоке — череда возвышенностей, песчаных отмелей, невысоких холмов, переходящих в горы, чьи далекие вершины золотились в последних лучах заходящего солнца; на западе — бескрайние равнины, орошаемые темными водами Вичады, берущей свои истоки в колумбийских льяносах и мощным потоком вливающейся в Ориноко.

Жак Эллок ожидал, что господин Фелипе и господин Баринас начнут спор относительно Вичады, которая с не меньшими основаниями чем Атабапо или Гуавьяре могла претендовать на роль истока Ориноко. Однако этого не произошло. Противники были уже в двух шагах от места впадения своих любимых рек и откладывали решающий диспут до прибытия на место.

На следующий день было пройдено двадцать километров. Рифы кончились, и плыть стало значительно легче. В течение нескольких часов пирогам даже удалось идти под парусом, что значительно облегчало работу матросов, и вскоре они достигли деревни Матавени на левом берегу реки того же имени.

Там стояла дюжина хижин, принадлежащих гуахибо, живущим преимущественно на левом берегу Ориноко. Если бы у путешественников было время подняться вверх по Вичаде, они бы увидели несколько деревень, где живут эти добрые, умные и трудолюбивые индейцы, продающие маниоку торговцам из Сан-Фернандо.

Если бы Жак Эллок и Жермен Патерн были одни, они, возможно, сделали бы остановку в устье этого притока, как несколькими неделями раньше в Ла-Урбане. И хотя их экспедиция в Сьерра-Матапей чуть было не окончилась трагически, Жермен Патерн, едва «Мориче» причалила к берегу рядом с «Гальинетой», счел необходимым высказать свое мнение в следующих выражениях.