Сказка для влюбленных - Хельга Нортон

Но Денни понял это только сегодня ночью. Ему просто никогда не приходилось сравнивать. Кроме Лауры, он не знал женщин. Он не знал, что значит для мужчины, когда женщина отдается. Когда не ведет в любовной игре, а предоставляет мужчине пальму первенства. Поощряет его и восхищается им.

Он видел по ее глазам, которые мерцали в свете ночника, что она готова исполнить любое его желание. Что она отдается ему вместе с душой и сердцем. Он был великим и могучим. Он был с ней первым и единственным мужчиной в мире. Он владел женщиной и оберегал ее. Он брал ее и отдавал ей.

А еще с ней очень удобно спать, подумал Денни. Она заснула моментально, тесно прижавшись к нему. Она точно повторила все изгибы его фигуры И приросла к нему. Ни разу за ночь он не почувствовал дискомфорта. Если он поворачивался, она угадывала это во сне и опять принимала форму его тела. Он был не одинок этой ночью. Он не хотел больше быть одиноким.

Денни с удовольствием намылился, потом тугими струями сбил мыло и сделал воду почти холодной. Какое удивительное ощущение после месяца отчаяния и страха опять захотеть жить! Радоваться мощному напору воды, запаху дорогого мыла, острым лезвиям! Неужели одна ночь с женщиной способна перевернуть сознание и сделать жизнь полноценной?

Наверное, это так, подумал Денни, разглядывая лицо в зеркале и намазывая пеной для бритья щеки и подбородок. Никогда еще бритье не доставляло ему столько удовольствия. Он смущенно подумал, что к ночи у него уже отросла щетина и он мог исцарапать Энн. Если бы она попросила, он бы смирил плоть и отправился бриться. Но она не просила, а только стонала от наслаждения, когда он дотрагивался своим подбородком до ее живота, бедер, груди. Может быть, ей нравятся небритые мужчины?

Никаких мужчин больше! — сердито одернул себя Денни, в ее жизни отныне будет только он. И он никогда не позволит кому-то другому приблизиться к ней на пушечный выстрел. Она принадлежит ему, и только ему. Пусть все эти джиллы отправляются к черту!

Денни чувствовал себя героем-победителем, поэтому, выйдя из ванной, не стал одеваться, а спустился вниз, обернув вокруг бедер полотенце. Энн он быстро разденет, а самому путаться в одежде не придется.

Услышав шаги Денни, Энн обернулась к нему. Стол был уже накрыт: бутерброды сделаны, сок выжат, булочки подогреты, кофе помолот. Не было только Денни. Энн не хотела его будить. Ей нравилось возиться в кухне и знать, что она делает все это не для себя, а для мужчины, который сейчас спит в ее кровати.

Она спала этой ночью часа три и проснулась совершенно отдохнувшей и полной сил. Ей хотелось что-то сделать для этого потрясающего человека, который понял ее порыв, ее нежность, ее отчаянную решимость жить.

Только теперь она поняла, что все годы, проведенные с Джиллом, ничто по сравнению с несколькими часами, которые подарил ей Денни. Он любил не ее тело. Он ласкал и любил сегодня ее израненное сердце, ее истосковавшуюся по настоящему чувству душу. В один миг он превратил ее в юную девушку, которая впервые отдается мужчине. Не было ни одно жеста, ни одного слова, которые бы показали ей, что он считает ее опытной. Он был пылок, но очень ласков и бережен. Ей казалось, что всю ночь он носил ее на руках над землей. Как он сказал? «Мне хотелось носить ее на руках, чтобы она не запачкала ноги».

Но это он говорил про свою жену. Энн стало грустно. Она завидовала Лауре. Та даже не понимала, какого мужчину она бросила ради Джилла. А может быть, он не был ей так же мил, как мне? Ведь недаром говорят, что для каждой женщины предназначен один-единственный мужчина. Может быть, их прошлые истории просто ошибка. И все это произошло, чтобы они наконец соединились.

Энн остановила себя и приказала не задаваться лишними вопросами. У нее была эта ночь. Теперь она знает, что такое счастье. Чего же еще желать?

Денни стоял перед Энн немного растерянный. Она смотрела на него с любовью, но не приближалась к нему, словно невидимая стена вдруг возникла между ними.

— Энн? — протянул он. — Что-то случилось?

— Ничего. Доброе утро. Ты выспался?

— Зачем ты бросила меня одного?

— Я не могла больше спать. А потом, если бы я не встала, кто бы сушил твои вещи и готовил завтрак?

— Я больше не буду промокать под дождем. А ты больше не бросай меня. Хорошо? Знаешь, как грустно просыпаться одному?

— Знаю, — сказала Энн и печально улыбнулась.

Денни вздрогнул. Она все еще во власти своих переживаний. Он не смог заставить ее забыть. Главное, не торопись! — приказал себе Денни. Сегодня ночью она была моя, и она всегда будет моя. Женщинам сложнее перестроиться. Надо просто дать ей время.

— Можно я тебя поцелую? — спросил он и хитро улыбнулся.

— А можно я накормлю тебя завтраком? — не поддалась на провокацию Энн.

— Ладно, я поем, но совершенно без удовольствия. — Денни сделал вид, что обиделся.

— Нет, поешь, пожалуйста, с удовольствием. Я старалась. Тебе ведь нравится?

— Энн, мне все здесь нравится. Как кораблю его гавань, как самолету его родной аэродром, как червяку земля. — Денни шутил, но в этой шутке была вся правда о том, что он чувствовал сейчас. Это была его женщина и его дом. Он не хотел ничего другого.

Энн поняла, что он говорит серьезно, но засмеялась его тираде как шутке. Она боялась серьезных объяснений. Ведь так все зыбко. Каждое лишнее слово может изменить атмосферу милого семейного утра. Она хотела еще немножко побыть в этом очаровательном заблуждении.

Денни собрался сесть за стол, но она остановила его и спросила:

— Может быть, ты оденешься?

— Тебя смущает мой голый торс?

— Смущает. Я не могу мыслить. А мне это необходимо.

— Энн, мы потом будем мыслить. Договорились.

— Нет, Денни. Пожалуйста, оденься.

— Понятно. Ты спешишь на работу и хочешь поскорее избавиться от меня.

— Никуда я не спешу. Я уже позвонила и предупредила, что задержусь. Просто нам надо поговорить. А когда ты голый, я не могу говорить спокойно.

— Энн, по-моему, мы вчера наговорились. — Денни стало страшно. Неужели все начнется сначала.

— Денни, прошу тебя. Это важно.

— Энн, кроме того, что произошло сегодня ночью, ничего в этом мире не важно. Поверь мне. Прошу тебя.

— И я тебя прошу, — настаивала Энн. Они упирались как два барана на узеньком мостике. Кто-то должен был уступить. И поскольку Денни дал себе слово не торопить ее, он поднял руки вверх и сказал:

— Сдаюсь, мой генерал. И с радостью выполню ваши приказания.

Одеваясь, Денни терялся в догадках, о чем собирается говорить с ним Энн. Ведь не будут же они опять обсуждать его вторжение в ее жизнь. За последние несколько часов он вторгся на ее территорию настолько глубоко, что, пожалуй, ей лучше капитулировать. Он знал, что она уже все простила ему. Так о чем еще разговаривать?