Восход дальней звезды - Александр Родной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горыня распахнул двери кузова и взял на прицел двух оставшихся охранников. Те даже не успели подготовить своё оружие. Следом за Горыней показалась Лександра. Она без малейших сомнений выстрелила в охранников дротиками, и те тут же уснули. Горыня снял с пояса одного из охранников ключ от наручников и освободил Проповедника.
– Пошли! – пробасил Горыня ему.
Проповедник испуганно осмотрел его, а потом и Лександру.
– Бегом! – закричала женщина.
Тут появился Матвей.
– Надо уносить ноги! – закричал он. – Не знаю, успел ли кто передать сообщение о нападении!
Горыня схватил Проповедника за шиворот, и они кинулись бежать в лес.
– Шевелись, а то пристрелю! – гаркнул Горыня, и Проповедник стал двигаться быстрее.
Они бежали на северо-восток. Горыня ориентировался по компасу и подсказывал правильное направление. Через несколько минут они должны были выбежать к другой гравийной дороге, ведущей к заброшенному молокозаводу, который раньше располагался неподалёку от мясокомбината. Там, на дороге, в фургоне их ждал Тимофей Лукич.
Горыня всё оглядывался по сторонам, не началась ли уже погоня. На всякий случай он прихватил с собой несколько дымовых гранат. Горыня надеялся, что воспользоваться ими всё же не придётся.
Наконец, впереди показалось очертание фургона, стоящего на обочине. Лес заканчивался.
– Поехали! – дал команду Горыня, когда все оказались внутри.
Фургон направился к брошенному молокозаводу. С другой стороны к нему вела ещё одна дорога, которой тоже давным-давно никто не пользовался. Тимофей Лукич достаточно быстро выехал на неё. По ней они ехали пять километров, пока не выехали на оживлённую трассу. Горыня сидел позади Тимофея Лукича и объяснял, куда ехать. Они направлялись туда, где Проповедника точно никто не станет искать – в резиденцию Надзирателя.
***
Начал крапать дождик. Прошло уже больше получаса, а приговорённого так и не доставили к месту казни. Гомон толпы усиливался. Внезапно на трибуну поднялся человек в камуфляжной форме и что-то сообщил Надзирателю. В душе Надзиратель обрадовался известию, но внешне остался невозмутим, нельзя было показать и капли радости о случившемся. С трибуны послышался шум. Больше всех был возмущён Жваликовский.
– Как вы могли допустить подобное? – закричал он, обращаясь к Надзирателю. – Зимовит будет в ярости!
Надзиратель проигнорировал его и подошёл к микрофону, поставленному в центре трибуны.
– Жители города! – обратился Надзиратель к собравшимся. – Обстоятельства сложились таким образом, что этой ночью казни не будет. Прошу всех разойтись.
Толпа заахала и заохала, кто-то из-за досады, что не удалось увидеть такое представление, кто-то из-за облегчения.
Надзиратель обернулся и хотел сойти с трибуны, но путь ему перегородил один из бизнесменов.
– Что за нападение на конвой? – спросил любопытный Вадбольский.
– Не о том вы волнуетесь, – ответил Надзиратель и спросил, показывая движением головы на спину Жваликовского, – Ваш верный друг ещё вас не проглотил?
– С чего бы это? – удивился Вадбольский, заговорив тише.
– А кого, по-вашему, он выберет в лучшие друзья: вас или верховного правителя? Мне нужно идти, – Надзиратель прошёл мимо и спустился с трибуны, чтобы найти главу службы охраны правопорядка.
Еромир, возглавлявший охрану правопорядка на Большом Континенте, встретил Надзирателя с виноватым и покрасневшим лицом. Он выглядел, как только что вытащенный из кипятка варёный красный рак.
– Господин Надзиратель, весь личный состав уже поднят на ноги! – поспешил отчитаться он. – На автозак напали по пути из тюрьмы на неохраняемом участке. Мы начнём прочёсывать лес в самое ближайшее время. Установим посты на каждом перекрёстке.
– Я направляюсь в администрацию и сейчас же издам указ о чрезвычайном положении на три ночи, – решительно и яростно заявил Надзиратель. – Будет введён комендантский час, прогулки будут запрещены. У вас три ночи, чтобы найти беглеца, иначе получите выговор с занесением в личное дело, а там и до разжалования не далеко. Действуйте!
– Есть!
Личный водитель отвёз Надзирателя в администрацию, где он объявил о чрезвычайном положении на трое суток. Ему пришлось сообщить о произошедшем на Малый Континент. Зимовит был более сдержан, чем ожидал Надзиратель. Он лишь пожелал удачи в поисках еретика и сказал, что сейчас полно более важных дел. Он объявил, что срок чрезвычайного положения нужно сократить до двух суток, а на третьи он сам собирается приехать на Большой Континент уже в качестве верховного правителя.
Всю ночь Надзиратель провёл в администрации в центре города. Он провёл несколько совещаний, посвящённых нападению на тюремный конвой, старался казаться как можно более суровым. Ему даже пришлось дать интервью для журналиста главного телеканала Большого Континента. Только под утро он приехал в резиденцию.
Василиса Васильевна была сама не своя, на ней не было лица. Весть о введении чрезвычайного положения сильно встревожила её. Хранительница очага на всякий случай даже заперла Нурию в комнате на верхнем этаже.
– Василиса, как тут дела? – спросил Надзиратель, войдя на кухню.
– Это вы мне скажите. Кошмар какой-то!
– Восход вот-вот начнётся, нужно впустить наших гостей в дом. Разогревай еду, все голодны.
Василиса Васильевна встала как вкопанная.
– Так вам удалось? И вы привели их сюда?
– Прятать что-то важное нужно на самом видном месте, – подмигнул Надзиратель и вышел из кухни.
Он спустился в подвал, прошёл через тайный подземный ход и оказался посреди соснового бора, где его уже давно ожидали Горыня с командой и приговорённый к смертной казни Проповедник.
– И куда же вы привели меня? – с любопытством спросил он.
Надзиратель осмотрел всех.
– Целы? – спросил он.
– Да.
– Тимофей Лукич?
– Поставил фургон на стоянку и отправился ко мне домой, – ответил Горыня.
– Хорошо. Проходите, – позвал за собой Надзиратель, и все вместе они пробрались в резиденцию.
Через пару минут они сидели за столом, накрытым несколькими горячими блюдами.
Горыня без всякого стеснения набросился на еду. Вслед за ним стали есть и Лександра с Матвеем. Надзиратель же с Проповедником не отрывали взгляда друг от друга. Они замерли, будто окаменели. Горыня обратил на это внимание и перестал есть. Лександра и Матвей тоже замерли. Повисла загадочная тишина.
– Если голоден, поешь, – сказал Надзиратель.
Проповедник отрицательно покачал головой.
– Надзиратель, – сказал он уверенно и спокойно, – Надзиратель. Вы знаете действительное значение этого слова?
– Правитель
