Третий ангел - Элис Хоффман

Пока Стелла набирала воду в ванну, он растянулся на кровати. Со множеством громоздившихся на ней подушек, покрытая огромным пуховым одеялом, она сама казалась сделанной из пуха. Запах жасмина и лимона, любимые ароматы Стеллы, щекотал ему ноздри. Эти духи она заказывала в Париже. Днем из арочного окна, выходившего в небольшой парк, лился в комнату зеленоватый свет. Наслаждаясь всем этим, валяясь на мягкой кровати, он определенно чувствовал, что эта жизнь ему по вкусу. В такие минуты он даже забывал про больную ногу и иногда думал, что смерть, наверное, похожа на это состояние. Джеми будто вылетал из своего тела, чувствовал, как уносится куда-то его дух, и только чуть беспокоился о том, чтобы он вовремя вернулся. Прищурясь, он еще некоторое время следил за тенью, что отбрасывал на потолок плющ, оплетавший наружную стену. Джеми был так счастлив убраться из той жизни, к которой привык.

Он уже спал, когда Стелла приоткрыла дверь, чтобы позвать его. Значит, она будет принимать ванну одна. Она оставалась в горячей, душистой воде до тех пор, пока та не остыла и она не начала дрожать от холода, а кончики волос не позеленели от солей. Из двух сестер у нее был худший характер, с Марианной было легче поладить, так и мать всегда говорила. Будто она что-нибудь знает про своих дочерей. Когда Стелла легла в кровать, Джеми не проснулся, значит, сегодня они обойдутся без секса. А это, в свою очередь, значит, что она может продолжать притворяться, будто он для нее все на свете, и что она для него тоже все на свете, и что дальше все будет замечательно.

В полночь Фрида проснулась в своей комнатке на третьем этаже отеля, которую делила ее с двумя другими девочками, работавшими, как и она, в «Лайон-парке». Их звали Ленни Уатт и Кэти Хорас, и сейчас обе они продолжали крепко спать. Внизу на улице слышались громкие голоса пьяных мужчин, они-то и разбудили Фриду, и она подошла к окну. Оказалось, что портье Джек Генри как раз вышвыривал на улицу одного из завсегдатаев бара; в ту минуту, когда она выглянула из окна, Джек сунул руку в карман жилета пьяного мужчины и выудил оттуда бумажник, не моргнув глазом, открыл его, вытащил деньги и сунул пустым обратно в карман этого джентльмена. Какой, оказывается, этот Джек выжига, впрочем, Фрида так и думала. Она вообще довольно неплохо разбиралась в людях, ну, скажем, иногда разбиралась. Неожиданно проснулась одна из ее соседок, Ленни. Мать ее работала в отеле, когда Ленни была совсем еще девчонкой, а сейчас тут же работала и ее старшая сестра, Мег. Находиться в хороших отношениях с Мег Уатт было не лишним, потому что именно она составляла график дежурств горничных. Мег, разумеется, покровительствовала сестре, а значит, и Фриде.

— Это Тедди Хили, — зевнув, объяснила Ленни. Вот как, оказывается, звали того пьянчужку, который сидел сейчас на тротуаре перед отелем. — От этого типа лучше держаться подальше. Мне рассказывали, однажды он убил кого-то, что ли.

Фрида фыркнула.

— Не верю я в это.

— Ну, может, и не убил, а что-то ужасное сделал. Мне так Мег говорила.

— Даже если и сделал, не можем же мы сейчас оставить его прямо на улице.

Возможно, вследствие косвенного участия Фриды во врачебной практике отца в ней было развито чувство ответственности за тех, кто попал в беду. Поэтому она уговорила Ленни осторожно пробраться вниз и посмотреть, что происходит с беднягой, который лежал на тротуаре. Это было наименьшее из того, что мог сделать человек, в ком это самое чувство было развито. Девушки накинули плащи прямо поверх ночных рубашек и, крадучись, стали спускаться по ступенькам. Обе чувствовали себя школьницами, сбежавшими с уроков, и отчаянно хихикали, несмотря на опасность предприятия. Если их засекут во время этой прогулки, то сурово накажут. Администрация отеля штрафовала всех, кто нарушал внутренний распорядок, к тому же управляющий — уроженец Греции по имени Аякс — был напрочь лишен чувства юмора. К счастью, как раз в тот момент, когда они спустились, Джек Генри отправился покурить, а бармен запирал дверь во внутренний двор. А значит, девчонкам не придется ни одному из них совать взятку.

— Побудь на страже, пока я посмотрю, в чем там дело, — предложила Фрида.

Ленни осталась стоять в дверном проходе, а Фрида прошмыгнула на улицу. Тедди Хили бесформенной кучей лежал на тротуаре, а ночь была на удивление холодной. Поэтому она наклонилась над ним и тихонько позвала:

— Эй. — Никакого ответа. — Я сейчас проверю ваш пульс, не бойтесь меня.

Девушка попыталась нащупать запястье мистера Хили, сама удивляясь собственной находчивости. Но она же множество раз видела, как это, бывало, делал ее отец. Постояла, отсчитывая секунды. Семьдесят ударов в минуту. Нормально. На голове Тедди были следы крови, но раны не видно ни одной. Всегда, когда она была с отцом на вызовах, Фрида помогала ему, чем могла, и вообще всячески старалась быть полезной. Она ужасно любила отца, пока тот не оставил мать. Вообще-то она была папиной дочкой, и ей не было большого дела до материных переживаний, но получилось так, что, уйдя к другой женщине, он бросил их обеих. И когда она думала о том, что она в чем-то не оправдала его надежд, ей хотелось плакать, удержаться от слез ей помогала только мысль, что сам он не оправдал ее надежд еще раньше. С того все и началось, с того и пошли все перемены в ее жизни. Потому-то однажды она решилась и махнула в Лондон. Фрида не собиралась больше считаться с его чувствами и щадить их.

«Ну, что у нас здесь?» Это была любимая фразочка ее отца, он всегда так говорил, входя в дом больного, независимо от того, была ли болезнь страшной и смертельной или это был легкий перелом или небольшое отравление. Доктор Льюис носил две пары наручных часов и никогда никуда не опаздывал. «Тому, кто заболел, не очень-то легко ждать», — объяснял он Фриде. А если пациентом оказывался ребенок, то он часто снимал одну пару часов и давал ему поиграть, продолжая врачебный осмотр и отпуская шуточки, вроде этой: «Из нас двоих ты сейчас важнее, потому что крутишь ручку времени».

— Вы слышите меня? — обратилась Фрида к лежащему мужчине. — Я вызову скорую помощь, если вы мне не ответите.

Главное — удостовериться в том, что пострадавший не лишился сознания. Задавать ему легкие вопросы, спросить, например, какое число или как его зовут.

— Сэр, вы помните, какой сегодня день недели?

Тедди Хили пробормотал что-то неразборчивое. Что ж, по крайней мере, он жив.

— Вы слышите меня? — повторила Фрида. — Я жду вашего ответа, сэр.

— Оставьте меня в покое, — донеслось до ее слуха. — Отстаньте, бога ради.

— Какой день недели сегодня?