Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века - Кеннет Джонсон

И граф подал знак, чтобы они уходили. Оба посетителя вышли и попали под внезапно налетевшую бурю с дождём. Они кинулись назад, надеясь найти в лаборатории убежище от непогоды, и, говорит Граффер, «Сен-Жермена там уже не было».

Граффер не приводит даты этих событий, но указывает в своей книге, что Сен-Жермен был в Вене «в период между 1788 и 1790 годами».

И это было не последнее явление графа после его гипотетической кончины. Видная деятельница Теософского общества Анни Безант, принявшая под свою руку эту организацию после смерти мадам Блаватской в 1891 году, утверждала, что встречалась с Сен-Жерменом в 1896 году в Лондоне, на Авеню роуд, 19. Её коллега по Теософскому обществу Чарлз Лидбитер, бывший англиканский священник, в книге «Учителя и Путь» (Мадрас, 1925) писал:

«Другим Адептом, которого я имел честь встретить воочию, был Учитель граф де Сен-Жермен, именуемый также князем Ракоци. Я встретил его в достаточно обыденных обстоятельствах (без какой-либо предварительной договорённости и словно бы случайно), идя по Корсо в Риме. Он был одет как любой итальянский джентльмен. Он повёл меня в Лукулловы сады на Пинчио, и мы просидели там больше часа, беседуя о (Теософском) обществе и его работе…»

Поскольку теософы объявили Сен-Жермена одним из своих Тайных Учителей, это объясняет, почему Лидбитер не выказал особого удивления, встретив графа в Риме, и не впал в экстаз по поводу высокой чести провести целый час в его обществе.

Если не рассматривать свидетельство Лидбитера как достойное доверия — ввиду местами сомнительной репутации этого человека[163] — есть и другой, чьё заявление о встрече с Сен-Жерменом практически невозможно поставить под сомнение. Это — ныне покойный Уэллсли Тюдор Поул, преуспевающий английский бизнесмен, христианский мистик и визионер. В своей книге «Безмолвная дорога»[164] Тюдор Поул рассказывает о странной встрече, происшедшей весной 1938 года во время его путешествия в Восточном экспрессе. Он ехал в Константинополь, читая на досуге Дантов «Ад».

На маленькой станции где-то в Болгарии он выглянул из окна и увидел «мужчину средних лет, привлекательного и хорошо одетого», идущего по платформе под падающим снегом. Он улыбнулся и кивнул чрезвычайно этим удивлённому английскому путешественнику. Поезд тронулся и вскоре въехал в тоннель, но в вагоне Тюдора Поула свет так и не включили. Когда состав снова вынырнул на солнечный свет, незнакомец сидел на противоположном сиденье. Он посмотрел на обложку Данте и начал «самую захватывающую беседу о небесах и преисподней, и о загадке текущего состояния нашего бытия».

Тюдор Поул сообщает, что его собеседник «говорил с безупречным произношением, но со всей очевидностью англичанином не был. Его одежда и склад ума предполагали, что он вполне мог быть венгром». Он пригласил незнакомца отобедать с ним, «на что тот ответил, что не ест обычной пищи». (Курсив К. Р. Джонсона.)

Думая о том, что его посетитель — не обычный путешественник, Тюдор Поул отправился в вагон-ресторан. Разумеется, когда он вернулся час спустя, незнакомца в купе уже не было.

Через несколько дней Тюдор Поул стоял на платформе станции в Скутари, что на берегу Босфора. Его багаж уже погрузили на поезд.

«И снова появился мой друг из Восточного экспресса; он стоял в толпе в некотором отдалении и, поймав мой взгляд, решительно кивнул головой. Захваченный врасплох, я остался на платформе, а поезд ушёл без меня. Только позднее я узнал, что через полтораста километров с поездом случилось крушение. К счастью, мне удалось вернуть свой багаж. Во многих местах он был покрыт пятнами крови».

Тюдор Поул никак не идентифицирует этого незнакомца на страницах своей книги. Уолтер Лэнг, написавший введение к ней, а также комментарии к другой его книге, спросил как-то Тюдора Поула, знает ли он, кто был тот человек в поезде. «Разумеется, знаю, — отвечал Поул. — Жермен». До конца своей жизни он пребывал в уверенности, что граф каким-то образом материализовался специально для того, чтобы выступить в роли ангела-хранителя и предупредить его об опасности.

Любопытно, что Тюдор Поул ни на мгновение не испугался своего таинственного посетителя и был лишь чрезвычайно заинтригован. Интересно и то, что «предупреждая» Поула не садиться на поезд, он не покачал головой и не сделал какой-либо иной предостерегающий жест, а именно кивнул. Возможно, прояви он какие-то признаки паники, Поул принял бы его за сумасброда и всё-таки сел бы на поезд.

Что же за человек был Тюдор Поул?

Розамунд Леманн, бывшая ему другом, соратником и корреспондентом в течение последних шести лет его жизни, писала:

«Кто же был человек, известный большинству своих друзей как Тюдор Поул? Я не знаю; и рискну предположить, что никто и никогда не узнает, кроме некоторых коллег-посвящённых и Старших Братьев. Он, несомненно, был Учителем: несравненным видящим, бесконечно преданным путешествиям вне тела…»

Не так давно мисс Леманн опубликовала собрание писем, написанных ей Тюдором Поулом. «В одном из них он пишет: „Я — лишь странник на этой планете, а вовсе не постоянный её житель“». И дальше: «Я прихожу и ухожу, получив повеление… Я — скромный и безымянный посланник из иных краёв…»

Кем бы он ни был на самом деле, Тюдора Поула нельзя назвать шарлатаном или сумасбродом. Солдат, путешественник, промышленник, он был награждён орденами Британской империи, являлся уважаемым учёным-археологом и основателем ритуала минуты молчания Биг-Бена,[165] а также председателем фонда Колодца Чаши в Гластонбери и комендант школы для мальчиков Гластонбери Тор.[166] Его книги содержат много крайне необычной и не имеющей отношения к нашему миру информации, но вместе с тем пронизаны весьма убедительным и каким-то детским духом абсолютной честности. Тюдор Поул предстаёт перед нами как глубоко мыслящий и чрезвычайно гуманный джентльмен, прекрасно приспособленный к бизнесу и честной игре, и в то же время тонко настроенный на иные реальности, обладающий, быть может, тем, что Колин Уилсон называл «Х-способностями».

Вполне возможно, он действительно был Учителем, как предполагает Розамунд Леманн. И возможно, Сен-Жермен действительно явился ему тем снежным днём 1938 года, ибо миссия его ещё не была завершена, подобно тому, как древний мудрец явился Юнгу, знаменуя тем самым передачу китайской мудрости детям Запада.

Возвращаясь к Сен-Жермену, заметим, что многие считали его одним из Тайных Учителей, членом Высшей Иерархии Великого Братства, влияющей неким таинственным образом на пути развития человечества.

Изабель Купер-Оукли говорит о нём: «…приверженцев мистицизма и в особенности тех, для кого существование „Великой Ложи“ — непреложный факт и необходимое условие духовной эволюции человеческого рода, ничуть не удивят появления „посланника“ этой Ложи в самых разных местах мира».

Мэнли П. Холл с присущей ему категоричностью заявляет: «Нам ещё представятся не подлежащие никаким сомнениям доказательства того, что Сен-Жермен был и масоном, и тамплиером… Он удалился в сердце Гималаев, где время от времени отдыхал от мира».

Далее он цитирует теософа Фрэнсиса Адни, утверждающего, что «граф де Сен-Жермен претерпел „философскую смерть“ как Фрэнсис Бэкон в 1626 году, как Франсуа Ракоци в 1735-м и как граф де Сен-Жермен в 1784-м. Также он высказывает предположение, что граф Сен-Жермен был в своё время также известен как граф де Габалис, а в качестве графа Хомпеша стал последним магистром Мальтийского ордена. Известно, что многие члены европейских тайных обществ инсценировали свою смерть, преследуя те или иные цели».[167]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ИСТОРИЯ ФУЛКАНЕЛЛИ

Увы, увы, сын мой, наступит день, когда священные иероглифы превратятся в простых идолов. Мир ошибочно примет знаки науки за богов и обвинит Древний Египет в поклонении адским чудищам. Но те, кто подобным образом станут клеветать на нас, сами будут поклоняться Смерти, а не Жизни, безумию, а не мудрости; они ниспровергнут любовь и плодородие, заполнят свои храмы костями мертвецов, почитая ихза реликвии, и растратят юность свою на одиночество и слёзы. Их девы уйдут в монашество, не познав замужества, и горе станет их уделом; ибо люди станут презирать и осквернять священные мистерии Исиды

Глава первая

Фулканелли: легенда

Среди молодых физиков-атомщиков были такие, кто относился к своей работе как к некоему интеллектуальному упражнению, не имеющему особой ценности и не налагающему никаких обязательств, для других же эти исследования были опытом сродни религиозному.