Охота на красавиц - Елена Арсеньева

– Отпусти его! Ну? Считаю до трех!

– Мать честна! – изумленно воскликнул соратник. – Ты поглянь, Вовчик!

И тотчас подскочил, как заяц, издав в точности заячий крик, потому что пуля выбила ямку у его ног, взметнув фонтанчик глинистой пыли.

– Ляг на землю, руки за голову! Быстро, ну! – скомандовала Кира, покосившись на другого «шокериста», все еще сохранявшего неподвижность. По счастью, нечаянный удар бычары освободил ее от хлопот в этом направлении. Все-таки держать на прицеле сразу троих было бы затруднительно.

Напарник покорно распластался на земле, и только тут до бритой головы Вовчика добралась важная информация.

– Ты шо, стрелять умеешь? – с интересом спросил он, не разжимая, впрочем, кулака с зажатой в нем пряжкой. – А ну, покажь!

В следующую минуту окрестности огласил утробный рев, заглушивший даже звук выстрела, и Вовчик, выронив ремень, затопотал на месте, пригибая голову к земле и отчаянно дуя на бессильно повисшую кисть: пуля вышибла у него из рук пряжку и рикошетом ушла в чистое поле.

Кира окинула быстрым взглядом своих противников. Конопатый по-прежнему страдал пляской святого Витта, оба бандита покорно лежали на земле, Вовчик исполнял громоподобную чечетку.

– Ложись! – заорала Кира, рискуя сорвать голос, но иначе невозможно было докричаться до ополоумевшего от боли Вовчика. – Лечь лицом вниз, руки за голову, не двигаться! Ну!

Для острастки она не пожалела зарыть еще одну пулю в придорожную глину, но это уже была пустая трата боеприпасов: бычара и без того сотряс земной шар своим падением.

Максим наконец поднял голову и хрипло выговорил:

– Сними… скорее…

Кира попыталась стащить петлю, не выпуская револьвера, однако руки так тряслись, что она дважды стукнула Максима стволом в висок.

Он страдальчески закатил глаза:

– Да пристрели уж сразу, чтоб не мучился!

Кира истерически всхлипнула, потом разглядела на его бледных губах слабое подобие улыбки и как-то истерически захохотала.

– Теперь руки, – прокашлял Максим, и Кира не без труда, исцарапавшись, распутала проволоку.

Максим встал, качнулся, повис на дверце, но тут же выпрямился. Вынул ключ зажигания с брелоком-светофорчиком, нажал на одну из кнопок.

Раздался грохот. Кира переполошенно подхватила забытый пистолет, выпрямилась, выцеливая неведомого злодея, однако тут же поняла, что это всего-навсего конопатый Серега отпустил кейс. Вернее сказать, кейс отпустил Серегу и с облегчением рухнул наземь. Рядом простерся Серега в позе, которая на этом участке дороги считалась самой актуальной: лицом вниз, руки за голову.

Максим поднял портфель, сел за руль.

– Ну что? – бросил взгляд на Киру. – Едем дальше?

Oна скользнула на заднее сиденье.

Максим включил мотор и вдруг обернулся:

– А слабо тебе продырявить им бензобак? – спросил он, полыхнув на Киру зеленым пламенем озорного взгляда. – Или боеприпасы кончились?

«Дура набитая, – хладнокровно аттестовала себя Кира. – Оставлять этих ненормальных при транспорте?!»

Она не поскупилась: две пули влепила в бензобак, еще две – в шины. Грозный «Харли» обезножел и принялся маяться брюхом, из которого хлынула тугая бензиновая струя.

«Эх, спичку бы туда!» – кровожадно промурлыкал кто-то в глубинах Кириного сознания, но она с гневом отогнала эту мысль: похоже, расхожий имидж Москвиной К.К., 1968 г р., слишком властно овладевал ее существом!

– Строго! – восхитился Максим – и ударил по газам так, что «Москвич» подскочил на месте, а потом проворно выбрался на большую дорогу и с незнаемой прежде прытью понесся вперед, на Ростов.

Кира какое-то время оглядывалась, но, не обнаружив признаков погони, перестала наконец выворачивать шею и напряженно уставилась вперед, каждую минуту ожидая воя сирен и визга тормозов милицейских машин, перегораживающих дорогу. Скажем, если «Робин Гуды» умудрились добраться до телефона, они вполне могут настучать по номеру 02, что к Ростову-де приближается «Москвич», в котором сидит дамочка, вооруженная «макаровым», а из него сыплются пули так же щедро, как семечки – из перезрелого подсолнуха.

– Вряд ли, – вдруг проговорил Максим, поймав в зеркальце Кирин напряженный взгляд и, похоже, прочитав ее мысли. – У этих ребят наверняка с милицией свои счеты, они элементарно побоятся, что стрелки переведутся на них же самих. Кстати, а разрешение на ношение оружия у нас имеется? – спросил он как бы между прочим, и у Киры предательски дрогнуло сердце при этом «у нас»… сказанном, конечно же, чисто случайно, как фигура речи.

– Это не мой пистолет, – сухо ответила она. – Что ли, я вам… – И осеклась: та Москвина К.К., из листовки, просто обязана была иметь при себе не только пистолет, но и полный набор различных колющих, режущих и пилящих инструментов!

– А чей? – вскинул брови Максим.

– Трофейный! – огрызнулась Кира.

– Ого! – присвистнул зеленоглазый водитель. – У кого же вы его увели? Не у моего ли дружка Мыколы Кобылянского? А вот такой вопрос: сам Мыкола все еще… как бы это поточнее выразиться… цельная натура?

– То есть? – озадачилась Кира.

– То есть он еще представляет собой одного целого человека или состоит из нескольких частей? – с предельной корректностью уточнил Максим, и Киру затошнило, когда до нее дошло, что имел в виду этот языкастый красавчик.

Да… а она-то думала, будто ее ошалело-самозабвенный бой за спасение жизни Максима что-то изменил в их отношениях. Стоило только вспомнить, какой ужас скручивал ее нервы, когда она увидела его с перетянутым горлом, почти без сознания! Это еще счастье, что никто из «Робин Гудов» не вздумал играть в героев, потому что при малейшей попытке сопротивления Кира стреляла бы не в землю, не в блескучую пряжку – она стреляла бы в людей!

Без всяких колебаний. Лишь бы спасти Максима…

Это открытие потрясло ее едва ли не больше, чем только что разыгравшиеся боевые действия. И еще одно открытие: если б кончились патроны, она ударилась бы в глупую, безнадежную рукопашную. А имей шанс спастись бегством, не бросилась бы бежать. Не смогла бы, пока он…

«Не надо, господи! – взмолилась Кира. – Только не это! Он женат и вообще… нужна я ему… такая!»

«Какая? – ехидно хохотнул кто-то на небесах. – Ты имеешь в виду подробности своей нелегкой биографии?»

Совсем уж затрепала, чуть ли не до дыр затерла она слово «дура», а ничего другого не оставалось, как снова пришлепнуть себе на лоб это поношенное клеймо и удобно умостить на спинке переднего сиденья «макаров». Но тут Максим скосил на черный ствол глаза и усмехнулся:

– Не-а! Этот номер больше не проходит!