Охота на красавиц - Елена Арсеньева

Нет, это заговор, просто заговор какой-то!

Тут время, отпущенное ей на догадку, кончилось. Мыслительный сигнал достиг Ирочкиного речевого аппарата, и тот сработал:

– Она потеряла в автобусе паспорт, ее звали Кира Константиновна Москвина!

– Очень сожалею, – сухо сказала Кира, внезапно вспомнив, что нападение – лучший способ защиты, – моя фамилия Чиароскуро. Это я просто к сведению сообщаю, а то вы на меня так смотрите, будто бог весть в чем подозреваете. Чиароскуро!

– Японка, стало быть? Понятно, – в один голос сказали Владик с Ирочкой, и их стянутые тревогой лица малость расслабились.

– Нам, пожалуй, пора, – оглянулась Кира на Максима, и тот послушно пошел к «Москвичу».

Изобразив на прощанье улыбку ошарашенной парочке, Кира поспешила за ним. Она ждала еще какого-нибудь подвоха: вот сейчас Ирочка спохватится, набросится на Киру, вцепится в нее!.. Однако некий небесный покровитель бульдогов решил, верно, зачесть Кире спасение одного из его племени. Во всяком случае, Роджер, стоя по брюхо в воде, вдруг принялся так визжать и выть, что Ирочка забыла про все на свете и с криком: «Сынуля! Миленький! Вот мамочка идет!» – полетела вниз, к берегу.

Владик разрывался между желанием последовать за ней и элементарной вежливостью.

– Спасибо вам еще раз, – пробормотал он, следуя за Кирой, которая сейчас хотела только одного: оказаться отсюда как можно дальше.

А Максим, как назло, никак не мог завести мотор!

– Ничего, пожалуйста, – ответила Кира и удивилась спокойствию своего голоса, хотя в душе все так и визжало от нетерпения. – Собаки очень тяжело переносят духоту, особенно гладкошерстные, вроде вашего Роджера.

– Да, и кондиционер надо отремонтировать, – рассеянно согласился Владик, оглядываясь на свой «Форд» (вот как назывался автомобиль, Кира наконец-то разглядела надпись!), и вдруг вплеснул руками: – О господи!

Да, «Форд» с проломленным окном, стоявший среди крошева стекла, с поднятым капотом, где, как мы помним, был отключен аккумулятор, являл собою впечатляющее зрелище! И, похоже, до Владика лишь сейчас дошло, что ремонтировать придется не только кондиционер…

Мотор завелся мгновенно – Максим даже не успел попрощаться с ошалевшим Владиком, так быстро унес «Москвич» своего хозяина от изувеченного им «Форда».

Ехали в молчании. Кире вдруг до ужаса тяжело стало сидеть рядом с Максимом. Хотя коленки были теперь благопристойно прикрыты и все вроде было чин чинарем, однако она ощущала, что Максим то и дело косится на нее, словно хочет о чем-то спросить. Нетрудно догадаться, о чем! Вот только трудно найти ответ. Правда-то ведь настолько нелепа, что лучше уж молчать, а для придумывания достоверной легенды требовалось некоторое время. И Кира решила взять тайм-аут.

– Вы не против, если я пересяду на заднее сиденье? – спросила она, нарочно зевая. – Может быть, немножко вздремну.

– Ради бога, – сухо проговорил Максим и тормознул.

…Вот теперь он перегнется через ее колени, чтобы открыть ей дверцу…

Какие глупые мысли иногда лезут в голову, просто удивительно! Кира сама открыла дверцу, выбралась на дорогу, захлопнула дверь за собой, взялась за ручку задней. В это мгновение ее, как пулей, ударило мыслью, что теперь ничто не мешает Максиму ударить по газам – и умчаться от подозрительной попутчицы как можно дальше, бросив ее на произвол судьбы…

Эта мысль, на счастье, тоже оказалась глупой. Стремительно нырнув на заднее сиденье, Кира с облегчением вздохнула, убедившись, что Максим и не думает пускаться в бегство! Он разворачивал какой-то смятый квадратик бумаги. Развернул – и с его губ сорвалось изумленное восклицание.

А вот Кира, с любопытством глянувшая через его плечо, наоборот, онемела, увидев в руках Максима листовку с броским заголовком: «Их разыскивает милиция», Кириным портретом, полным именем, набором примет и знакомым перечнем самых жутких и бесчеловечных преступлений.

О господи! Да ведь это коктебельский «сувенир», выскользнувший… откуда? Наверное, из кармана юбки!

– Ого, – негромко сказал Максим, дочитав листовку и заглядывая в зеркальце, в котором отражались огромные перепуганные Кирины глаза. – Пожалуй, вы все-таки не японка. Но, несомненно, художница. Только истинно творческий человек мог такое накуролесить! Теперь я не сомневаюсь, что эта несчастная Ирочка была пра…

Он обернулся к Кире – и осекся: прямо в глаза ему глядел круглый черный глаз пистолета.

– Ты по профессии кто? Ветеринар?

– Нет, офтальмолог.

– А где так ловко с обморочными собаками научилась обращаться?

– Сама не знаю. Кажется, в какой-то газете случайно прочла.

– А про то, как с автоматическим оружием обращаться, тоже из газет знаешь?

– Успокойся. Я прилично стреляю. Во всяком случае, знаю, как снять предохранитель.

– Это ободряет…

Вот все, что они сказали друг другу более чем за три часа пути. Краснодар промелькнул, как призрак, восставший из зноя кубанских степей, все указатели объявляли теперь о приближении Ростова, а солнце медленно, но верно тащилось к закату.

Было пять часов вечера, и Кира с ужасом осознала, что всего лишь сутки – одни-единственные сутки! – миновали с той минуты, как она из беззаботной отдыхающей превратилась в гонимую обществом парию, ошалелую от непрестанных опасностей беглянку. И самое кошмарное даже не в том, сколько безумных событий приключилось с ней за эти сутки (иному за целую жизнь такого не испытать!). И не в том, что их первопричину она отчаялась разгадать. Кира поняла, что постепенно сживается с этой своей новой, неожиданной ролью! Да, вот теперь вполне можно сказать, что она перестала быть игрушкой обстоятельств, она пытается подчинить их себе. Одному, правда, богу известно, сколь далеко это ее заведет. Точнее, завезет…

Она неприметно помассировала затекший локоть. Рука устала. И устали быть сведенными к переносице брови. Самым трудным, как ни странно, оказалось не пистолет из сумочки выхватить (это произошло как бы само собой, помимо Кириного сознания), а постоянно сохранять на лице это выражение мрачной решимости всадить в Максима пулю в первое же мгновение, как он только вздумает рыпнуться.

Но он пока не рыпался, что бы ни означало это чудовищное словечко. Однако частенько-таки взглядывал на Киру в зеркальце. И видел там одно и то же: беспощадно сверкающие глаза под безжалостно нахмуренными бровями, а рядом черный кружочек дула. И снова отводил задумчивый взгляд.

Интересно, о чем он думал? Может быть, о том же, о чем и Кира? Например: надолго ли ее хватит? Даже если не спать, не есть и не выпускать Максима из-за руля, все равно – меньше чем за двое суток до Нижнего никак не доберешься. Однако останавливаться все-таки придется: заправлять «Москвич». И что – ходить за Максимом по бензостанции с пистолетом? А как, извините, быть с элементарным туалетом? Как женским, так и мужским? Тут «мальчики направо, девочки налево» не получится…