Об этом не сообщалось… - Михаил Белоусов

С первых же шагов новое начальство взялось круто за дело. Не дослушав до конца доклад о степени подготовки и настроениях личного состава группы, Крафт грубо оборвал Гордиенко и приказал к завтрашнему утру быть готовым к «последней проверке». Но хуже всего было то, что этот фольксдойче с разрешения майора Шредера заменил радиста, которого за время совместной подготовки Гордиенко успел прибрать к рукам. Понимая, какую опасность таит в себе вышедшая из-под его начала и контроля банда «мстителей», Василий лихорадочно искал выход. Ведь он даже не знал пока предполагаемого района выброски их по воздуху. И Василий решил, что он в крайнем случае взорвет самолет вместе со всеми пассажирами в воздухе. Внутренне Гордиенко уже был готов к этому.

Однако в самый последний момент, уже в полете, произошел случай, позволивший Василию отказаться от этой крайней меры. Диверсант по кличке Оглобля, едва только самолет пересек линию фронта, вдруг закатил истерику и наотрез отказался пристегивать карабин вытяжного шнура парашюта к тросу под потолком фюзеляжа. Крафт потянулся было за пистолетом, но Гордиенко, мигом оценивший ситуацию, сказал, что стрелять в воздухе нет смысла, что убрать Оглоблю они успеют и на земле.

Когда предпоследний рядовой диверсант исчез за бортом, они подхватили визжащего Оглоблю под мышки и поволокли к люку. Сделав вид, что прилаживает вытяжное устройство, Василий отцепил от своего поясного ремня гранату (её-то он и готовил на крайний случай), и через пару секунд оглушенные по голове Крафт и Оглобля полетели вниз.

Чтобы не отрываться далеко от группы, Василий какое-то время не раскрывал свой парашют. Приземлившись, он сверился по компасу и поспешил к месту сбора. К утру все диверсанты, кроме Оглобли и Крафта, были налицо. Не вдаваясь в подробности событий в самолете, Гордиенко тут же организовал поиски пропавших. Их трупы они нашли километрах в трех на дне неглубокого степного овражка. Радист тут же связался с майором Шредером, доложил о случившемся и принял приказ о назначении старшим команды Гордиенко.

Теперь, когда планшет Крафта вместе с картой перекочевал к нему и в руках его была рация, Василий смотрел на мир совсем другими глазами. Избавиться на время от радиста не составляло большого труда. Отведя его в сторону, Гордиенко сказал, что после предательства Оглобли он не доверяет, кроме него, никому из труппы, и приказал в разведку идти с другими и ему.

Получив радиограмму, Дубровин срочно принял меры, и к исходу того же дня банда Крафта была блокирована в небольшом лесочке. Схватка была короткой – ничего не подозревавшие диверсанты не успели даже толком организовать оборону. Уйти за линию фронта «удалось» только Гордиенко да, для достоверности, ещё двум бандитам.

Слушая рапорт сотника, майор Шредер был вне себя:

– Эти свиньи не в состоянии провести даже заурядную операцию.

Возвратившихся, как проштрафившихся, отчислили в тыловые полицейские подразделения. А некоторое время спустя Гордиенко принял взвод в «украинской армии», который охранял промышленные объекты в Запорожье и на криворожских рудниках. Но и с этой службой «добровольцы» справлялись из рук вон плохо. Не было ночи, чтобы подпольщики и партизаны не устраивали диверсий, не закладывали мины на подъездных путях.

Вскоре в «офицерских» кругах здесь начали поговаривать о том, что украинские националистические формирования гитлеровцы собираются перебросить в Югославию для борьбы с партизанами. Василий сообщил об этом в особый отдел фронта. Там взвесили сложившуюся обстановку, и разведчик получил приказ: при первой же возможности возвращаться к своим. И такая возможность вскоре наметилась.

В ходе осенних боев на подступах к Волге советские войска основательно перемололи ударные силы гитлеровцев и их сателлитов. На фронте ощущался недостаток пушечного мяса. Тогда фашистское командование объявило набор «добровольцев» для участия в боях под Сталинградом. Гордиенко одним из первых изъявил согласие и через несколько дней получил назначение в «кубанский эскадрон», формировавшийся на станции Миллерово. В районе Котлубани эскадрон попал в котел, и сотнику не стоило большого труда убедить легионеров без боя сдаться в плен.

За время пребывания во вражеском тылу Василий Гордиенко многое успел узнать. Большой интерес для советского командования и армейских партийных органов представляли не только сугубо разведывательные данные. Наши войска готовились к большому наступлению, и очень важно было знать новейшие данные об обстановке на оккупированной врагом Украине.

Разведчик составил подробнейший отчет о своей работе и жизни в фашистском тылу. Он широко осветил режим, установленный оккупантами в промышленных районах Украины, их карательную практику по отношению к мирному населению. Назвал имена, фамилии и адреса гитлеровских офицеров и изменников, помогавших фашистам, сообщил места расположения ряда лагерей военнопленных и о режиме, созданном в них. Особенно тяжелой была обстановка в лагере поселка Ремонтное. Здесь от голода, болезней и зверского обращения ежедневно умирали сотни людей.

Гордиенко подробно остановился на политических последствиях провала фашистского наступления, доложил об упадке морального духа окруженных под Сталинградом немецких войск и о том, что многие немцы в последнее время начали вести разговоры о целесообразности сдачи в плен русским.

Особый интерес представляло его сообщение о том, что гестаповская агентура и гитлеровская администрация после первых же наших наступательных ударов под Сталинградом начали широко распространять среди местного населения провокационные слухи: будто бы после возвращения Красной Армии в освобожденных от гитлеровцев районах все молодые люди расстреливаются чекистами за то, что в своё время не отошли на восток вместе с советскими войсками. Некоторая, хотя и незначительная, часть молодежи поверила в эту подлую ложь и при приближении наших войск стала уходить в западные области страны или уезжать в Германию.

Мы тотчас же информировали об этом политуправление фронта. Срочно было подготовлено обращение к населению оккупированных районов, в котором разоблачалась гнусная фашистская клевета. Пламенное слово партии сразу нашло дорогу к сердцам людей. Они уверовали, что с востока к ним идет освобождение от ненавистного фашистского ига. Молодежь стала уходить в партизанские отряды, поднималась на вооруженную борьбу с захватчиками.

Была учтена информация Гордиенко и о положении в лагере для военнопленных поселка Ремонтное. Войска Сталинградского фронта предприняли на узком участке частное наступление и с ходу заняли этот поселок. Помощь пришла вовремя – эсэсовское руководство уже приняло решение об уничтожении в лагере 12 тысяч заключенных.

Командующий фронтом генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский с учетом настроений, царящих в солдатской массе фашистской армии, обратился к гитлеровскому командованию с предложением сложить оружие, выдвигая гуманные условия капитуляции. Но генерал Паулюс тогда ответил категорическим отказом. Потребовалось ещё несколько дней, чтобы заставить его безоговорочно принять советское предложение.

С января 1942 г. под самым носом матерых шпионов и контрразведчиков штаба «Валли», в их Варшавской разведшколе, на должности одного из преподавателей инженерного дела находился советский разведчик, подготовленный сотрудниками капитана государственной безопасности Б.В. Дубровина, старший лейтенант Красной Армии Константин Александрович Воинов.

Трудная судьба выпала на долю этого замечательного человека и настоящего советского патриота. В своё время он был несправедливо обижен, испытал лишения и недоверие товарищей по партии, но сумел сохранить в душе веру в правоту нашего общего дела, любовь к Родине, незыблемую верность идеалам, в которых его воспитали комсомол и партия. Эти прекрасные качества с особой силой проявились в годину лихих испытаний, выпавших на долю нашей страны, нашего народа.

…В двадцатых числах ноября 1941 г. боевое охранение 227-й стрелковой дивизии задержало при переходе линии фронта бывшего командира саперной роты нашей 6-й армии старшего лейтенанта Воинова. В те дни это было обычным явлением, и комбат хотел уже было отправить окруженца на армейский сборный пункт, но Воинов настоял на немедленной встрече с сотрудником органов госбезопасности. Начальнику особого отдела дивизии лейтенанту госбезопасности Днепровскому он заявил, что является агентом гитлеровской разведки и заброшен на нашу сторону со шпионским заданием.

В нашей тогдашней практике это был первый случай явки с повинной, и Днепровский об этом немедленно донес в особый отдел фронта. На следующий день Воинов уже находился в Воронеже. В беседе с нашими сотрудниками он подробно рассказал, при каких обстоятельствах его завербовали гитлеровцы, как готовили к заброске и какое дали задание. Но Дубровина, присутствовавшего на допросах, больше всего интересовали причины, побудившие старшего лейтенанта вначале согласиться сотрудничать с гитлеровцами, а потом явиться в особый отдел с повинной.