Романов. Том 7 - Владимир Кощеев

намеренно вмешаться в целостность организма и при этом сохранить дар, мы должны соблюдать несколько обязательных условий.

Я кивнул, внимательно слушая своего биологического брата.

— Во-первых, имплантат не может влиять на те части организма одаренного, которые связаны с его способностями, — пояснил Игорь Павлович. — Пресловутые магические каналы и чакры завязаны на физическое тело. И влиять на них вы не имеете права. Поэтому мы можем пить таблетки, но тяжело переносим операции на жизненно важных органах. Во-вторых, чем ближе к натуральному материалу ваш имплантат, тем меньше вероятность, что дар будет уменьшен. Операции со свиными клапанами сердца — прямое тому доказательство. Натуральный продукт, который практически полностью совпадает с оригинальным органом. Сюда же относятся и донорские органы от простолюдинов, которые пересаживают одаренным. Такому пациенту необходимо пройти реабилитацию, но после нее никаких препятствий для использования способностей не возникнет.

Он замолчал, потягивая кофе, а я хмыкнул.

— Не похоже, что это настолько тайная информация, — проговорил я, глядя на Стремнева. — Почему же до сих пор никто не преодолел этот барьер?

Боярич поставил чашку на блюдце.

— Дмитрий Алексеевич, а как вы представляете такие исследования? — напрямую спросил он. — Вы берете благородного человека, рубите ему руку, пришиваете новую и смотрите на результат? Простите, но найти добровольца на подобный эксперимент затруднительно. К тому же нельзя забывать, что исследования такого рода были официально запрещены после магической резни. И, конечно, всегда есть инвалиды после боевых действий, но давайте смотреть правде в глаза — самые крупные сражения, плодящие подходящих пациентов, остались позади, а технических возможностей, позволяющих подобные операции на достаточно высоком уровне, в те времена еще не существовало. Да в половине цивилизованных стран на тот момент лечили кровопусканием и клизмой! Утрирую, разумеется, но вы меня поняли.

С этим спорить я не стал. Для меня до сих пор здешний уровень медицины воспринимается как древнее варварство. Однако я могу это изменить, хотя бы заложить основы, от которых пойдут новые исследования, порождающие прорывные технологии и методики.

Игорь Павлович вновь взял чашку с кофе и продолжил:

— Для начала вам следует знать, что у каждого типа дара есть своя индивидуальная система работы, — сказал он. — Вы, Романовы, управляете своими силовыми полями с помощью мозга, как вас ни режь, как ни ампутируй конечности, но пока вы остаетесь в трезвом уме, ваши способности будут работать.

Я откинулся на спинку кресла, глядя на него с удивлением.

— Это очень опасные вещи, — покачал я головой. — Как вы их получили?

Изучение чужого дара — это вопрос крайне важный. Не так давно я судился с боярами Николаевыми за подобное. Судьба этого рода весьма показательна — всего лишь за попытку узнать, как работают мои способности, Николаевы заплатили весьма высокую цену.

Стремнев улыбнулся.

— Исторические источники, Дмитрий Алексеевич, помнят вашего предка, великого князя Дмитрия Ивановича. В войне с Японским сегунатом он потерял обе ноги и правую руку, — с готовностью поделился знаниями тот. — Полагаю, вы тоже слышали о нем. Герой войны, практически в одиночку остановивший наступление самураев на наши земли. Ваш тезка не только удержал границы, но и перешел в контрнаступление, фактически стерев с лица земли треть вражеской армии.

Да, был у нас такой родственник практически перед самым отречением от трона. В семейных летописях он запечатлен героем, доказавшим, что с Романовыми придется считаться всем. И в том числе благодаря его личному вкладу в победу Русского царства, а потом и присутствию на переговорах с Рюриковичами, нам и удалось получить Казанское княжество и фактически монополизировать нефтедобычу в стране.

Никаких упоминаний о том, что он сохранил свой дар, я не встречал. И в семейных хрониках этого не упоминалось. Дмитрий Иванович жил в уединении в своем имении, где и скончался в возрасте восьмидесяти семи лет.

— И про многие рода вы осведомлены, Игорь Павлович? — уточнил я, прежде чем продолжить разговор.

Стремнев развел руками.

— У меня есть только косвенные доказательства, Дмитрий Алексеевич, — сказал он. — Но сведя эти истории воедино, я получаю достаточно оснований, чтобы считать свои выводы верными. И не просите, я не стану раскрывать вам, как работают дары других семей. Про Романовых я озвучил, чтобы показать на вашем примере, что ваша ключевая чакра, как говорят некоторые восточные учения, Сахасрара. Но это не делает вас единственным родом, который работает через нее. Местоположением считается родничок, однако важно понимать, что в реальности подразумевается не часть головы, а высшие мозговые функции.

— Я бы хотел подробнее ознакомиться с вашими изысканиями, — качнул головой я. — Я, конечно, слышал, что восточные практики расписали правдоподобную систему, которой пользуется часть наставников, однако в жизни с этим практически не сталкивался. Да и не ссылается никто на эти системы.

Игорь Павлович чуть улыбнулся.

— Просто не принято признавать, что наша теоретическая база основана на чужеземной разработке, — пояснил он. — Но если просмотреть документацию о подготовке тех же опричников — а они выставляются в открытый доступ во время набора в Академию ЦСБ — там используются эти же восточные термины. Хотя, конечно, они творчески переработаны для лучшего понимания русскоязычными людьми.

Он замолчал, потягивая кофе, и я не стал его торопить. Предложение я высказал, Игорь Павлович советовался со своими юристами, и теперь, похоже, решал, стоит ли вообще со мной связываться.

— Дмитрий Алексеевич, буду честен, — наконец, заговорил мой биологический брат, ставя пустую чашку на блюдце. — Меня мало волнуют деньги. Несмотря на то, что род Стремневых не так богат, как Романовы, мне вполне хватает средств для достойного существования. После консультации с нашими юристами я пришел к выводу, что единственное, что меня действительно может заинтересовать в наших торгах, это право стать частью команды ваших исследований. Разумеется, я также хочу, чтобы мое имя было указано во всех положенных документах, как одного из ведущих специалистов. Денежный вопрос, как я уже сказал, меня не волнует. Но слава человека, чья работа позволила шагнуть на новую ступень развития медицины — это мне интересно.

В целом, не такая уж и высокая плата. Учитывая, что сам я ответов не нашел даже с «Оракулом», я был готов на такой шаг. Однако сразу же давать добро на включение Игоря Павловича было неправильно. Во-первых, нужно было все взвесить, во-вторых, обсудить с другими участниками проекта. И у Виктории Львовны, и у Святослава Святославовича есть право знать о новом члене