Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войдя в подъезд, Валерия Леонтьевна сразу подошла к лифту. Но, несмотря на позднее время, тот оказался занят. Придётся ждать. А красный свет на мгновение гас и тут же зажигался. Мальчишки, что ли, катаются? Но в их подъезде вроде бы нет детей такого возраста, да и поздно уже для детских игр. Но, похоже, не переждать и придётся идти пешком. Вполголоса чертыхнувшись – подъезд пуст, так что её репутация не пострадает – Валерия Леонтьевна перехватила поудобнее сумку и пошла к лестнице. Ну, вперёд, Львёнок, приходилось гораздо хуже.
Проехавшись до девятого этажа и обратно и убедившись, что входу и – главное – выходу нигде ничего не мешает, Эркин уже спокойно нажал пятую кнопку. Может, пока он ездил, Бурлаков уже пришёл. А если нет… ждёт до двенадцати и отправляется на поиски ночлега, вроде, когда ходил за газетой, видел вывеску гостиницы, утром опять заходит, и, если опять сорвётся, то делать нечего, поедет домой, а разговор… разговор тогда до святок, вот чёрт, неужели зря проездил.
Валерия Леонтьевна была уже на четвёртом этаже, когда лифт наконец освободился, но осталось всего два этажа, четыре пролёта, так что дойдёт. И вроде… ну да, лифт на пятом стоит. Если она сейчас увидит этого… шутника, то развлекаловку ему устроит… по первому разряду!
Подойдя к двери профессора, Эркин нажал кнопку звонка, подождал, слушая тишину, и нажал ещё раз. Опять тишина. Где же всё-таки носит председателя профессорского? Неужели и впрямь… по девкам пошёл? Как Андрей. А тогда уж точно до утра не появится, Фредди тоже в Бифпите на всю ночь закатывался.
Поднявшись на пятый этаж, Валерия Леонтьевна вместо ожидаемых мальчишек увидела высокого мужчину в полушубке и ушанке топтавшегося у двери Крота. Полушубок, бурки…откуда-то с севера?
– Вы к Бурлакову?
Эркин вздрогнул и обернулся. Немолодая женщина в тёмном пальто и с сумкой… Лицо её показалось ему знакомым, и тут же вспомнил – она была тогда в лагере, в Атланте, с другими комитетскими. Вот это удачно! Он сдёрнул шапку и улыбнулся ей своей «настоящей» улыбкой.
– Здравствуйте. Да. Вы не знаете, он здесь? Ну, в Царьграде? – ему вдруг пришло в голову, что Бурлаков ведь мог, как и летом, куда-то надолго уехать.
Валерия Леонтьевна не смогла не улыбнуться в ответ, так преобразила это строгое смуглое лицо улыбка.
– Здравствуйте, он в Царьграде. А почему вы не пришли в комитет?
– Мне сказали, что приём уже закончен. Ну и… – он улыбнулся чуть смущённо. – Вот, жду.
– А в понедельник…
– Я завтра уезжаю, – перебил он её, смягчая невежливость улыбкой.
Наверху стукнула, открываясь, дверь, и звонкий голос позвал:
– Мам, ты чего?
Эркин и Валерия Леонтьевна одновременно повернулись на голос. Перевесившись через перила, на них сверху вниз смотрела девчонка в ситцевом пёстром халатике и тапочках на босу ногу.
– Гуля, – строго сказала Валерия Леонтьевна, – иди домой, простудишься.
Но та, словно не услышав, продолжала рассматривать их круглыми, по-птичьи блестящими глазами.
– Так, – решительно сказала Валерия Леонтьевна. – Идёмте. Нечего вам на лестнице сидеть. Попьёте чаю и вообще… Идёмте.
Девчонка удивлённо округлила рот. Эркин растерянно попробовал было отказаться, но Валерия Леонтьевна сразу пресекла возможные возражения.
– Я тоже работаю в Комитете.
– Да, – кивнул Эркин. – Я вас помню, вы приезжали к нам в лагерь в Атланте, – и улыбнулся. – Фрукты нам организовывали.
– Ну вот, – сочла это вполне достаточным аргументом Валерия Леонтьевна. – Идёмте.
– Я вам помогу, – взял у неё сумку Эркин.
Свободной рукой он нахлобучил ушанку и подхватил с пола свой портфель.
– Гуля, – строго повторила, глядя вверх, Валерия Леонтьевна.
Но девчонка уже убежала.
И, когда они вошли в прихожую, Гуля их встретила уже в платье, чулках и туфлях. Валерия Леонтьевна улыбнулась и одобрительно кивнула ей.
– Моя дочь, Гуля. А меня зовут Валерия Леонтьевна.
– Здравствуйте, – церемонно сказала Гуля.
– Здравствуйте, – улыбнулся Эркин. – Эркин Мороз. Очень приятно.
– Взаимно, – рассмеялась Валерия Леонтьевна. – Гуля, сумку на кухню отнеси. Раздевайтесь, сейчас чай будем пить. Гуля…
– Поставила уже, – откликнулась Гуля из глубины квартиры. – Мам, я в комнате, ну, гостиной, накрою, да?
Эркин помог Валерии Леонтьевне снять пальто, расстегнул и снял полушубок, ушанку. И решительно взялся за бурки.
– Ничего-ничего, – остановила его Валерия Леонтьевна. – Проходите так.
– Наслежу…
– Пустяки…
– У нас тапочек больших нет, – вышла в прихожую Гуля. – Но я сегодня подметала.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Эркин и разулся, оставшись в носках.
Что-то в этом высоком индейце, в том, как он говорил, улыбался, как мимолётным движением оправил рубашку, как мимоходом глянул в зеркало и положил на подзеркальник газету, было такое, что вызывало ответные улыбки. Даже Гуля, такая всегда колючая, ершистая, волчонком огрызающаяся на любого входящего в дом, улыбалась ему и старательно играла радушную хозяйку.
Просторная от минимальной меблировки, вернее почти её отсутствия, комната, круглый стол с цветастой скатертью посередине под лампой с оранжевым тканевым абажуром, чай, сахар, бутерброды…
– Так вы прямо с поезда?
– Да, – Эркин с удовольствием отхлебнул чаю и несколько смущённо улыбнулся. – Приехал, а приём закончился. Ну и…
– Было без пяти?
– Нет, без четверти.
Валерия Леонтьевна невольно нахмурилась. Это уже Церберуня через край хватила. Надо будет вообще-то это обсудить, всё-таки не дело так заворачивать приезжих.
– И это вы с восьми здесь ждёте?
– Ну да, – кивнул Эркин.
– Вот, – Гуля пододвинула к нему маслёнку. – Это масло, берите пожалуйста.
– Спасибо, – улыбнулся ей Эркин.
Он пил чай и, с неожиданным для себя удовольствием, отвечал на вопросы. Что работает на заводе и учится в школе при Культурном Центре, что жена тоже на заводе работает, а дочка учится в первом классе с тремя языками, да, английский и шауни, а брат работает на автокомбинате и тоже учится. Когда он упомянул, что они с братом за три месяца прошли курс начальной школы и сдали экзамены, Гуля невольно покраснела.
