Имперец. Земли Итреи (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Я нашёл Молака у границы своей ловушки, где он раз за разом отправлял в Барьер технику. Она врезалась в пустоту, заставляя искажаться и проявляться пелену Барьера. Но и только. Впрочем, уверен, сильного Мастера этот Призрачный Барьер удержать не сумеет. Дай ему время и он вырвется. Тем более что Молак колотит в него, истощая запас силы артефакта, не в одиночку. Берек, когда принес его обратно, объяснял мне, как устроен этот Барьер. Работа отличного мастера своего дела.

Молак ощутил моё появление, обернулся. Бледный, истекающий потом. Дрожащими губами выговорил:

— Слушай, Атрий, давай представим, что случилось недоразумение? Я заплачу тебе, отдав всё, что только у меня есть.

— Я заберу всё это сам.

— Не сумеешь! — Молак сорвал с пояса кисет, сжал его в кулаке. — Сделай только шаг ко мне, и я уничтожу кисет!

Забавно. Никогда мне ещё таким не угрожали.

Пожал плечами:

— Уничтожай. Ну, не медли. Оставь меня без трофеев.

Молак облизал губы, но ничего не сделал.

Я хмыкнул:

— И как ты собираешься использовать техники или оружие, заняв правую руку?

Ответить он мне не успел, я толкнул в обращение энергию. Рывок.

Молака отшвырнуло к границе Барьера ударом Крушителя, впечатало в него. Мне понадобилось десять вдохов, чтобы истощить его защитный амулет. И он так и не уничтожил свой кисет, предпочтя до последнего сражаться за свою жизнь, а не выполнять угрозы.

Я поднял его кисет с земли, взвесил на руке. Спустя вдох принялся опустошать, просто высыпав на пол своего кисета всё, что только там было. Спустя десять вдохов я сжал его в руке точно так же, как держал Молак. Так как ты хотел его уничтожить?

Я, конечно, бездарь в медитации познания, но все такие артефакты работают, стоит только позволить силе истекать из руки. И уж, конечно, я могу выплеснуть из себя столько силы, сколько пожелаю.

Вдох. Ничего.

Три. Ничего.

Но бьющий из ладони фонтан силы я вижу отчётливо. Ничуть не хуже, чем выплески сильных техник у своих противников. Это не едва заметная дымка Духовной Защиты, а серый, плотный сгусток тумана.

Много тратится впустую, расползаясь в стороны.

Сжать, сдавить, не давая пропадать понапрасну, уплотняя туман энергии едва ли не до свечения.

Пять вдохов. Ничего.

Десять. Ничего.

Ладно. С обычной энергией Неба я плох. Я позволил ей рассеяться в стороны.

А так?

На этот раз к энергии Неба из своего средоточия я добавил туман стихии и её нити.

Три вдоха.

В ладони сиял голубой шарик, поглотивший кисет. Сам кисет туго обтянули синие нити.

Сдавить.

Пять вдохов.

Меня опалил нестерпимый жар опасности. Я дёрнул рукой, отшвыривая кисет, и отпрыгнул в сторону, толкая Духовную Защиту и Покров. Большего я не успевал. Не успевал даже использовать несложную технику Рывка, а тем более Поступь или Панцирь.

Я ещё не успел коснуться земли, а кисет вспух нестерпимой голубой вспышкой.

В грудь ударила тугая волна каменно-твёрдого воздуха, унося меня прочь.

Когда глаза пришли в себя после ослепляющей вспышки, я понял, что лежу на спине. Надо мной должно нависать ночное, звёздное небо, но я вижу лишь пустую темноту. Звёзды слишком тусклые, чтобы я мог их сейчас увидеть. Я вижу лишь призрачный голубой шар на фоне темноты, отпечаток разрушающегося кисета в моих глазах.

Не ожидал. Глупо вышло.

Неудивительно, что хранилища Академии были разрушены, а послушники два дня искали среди развалин и крошева фиалов хоть что-то целое. Если так разрушился один кисет, то страшно подумать, что случится, если я разрушу свой, в котором у меня десятка три кисетов похуже. Боюсь, после такого даже Рывок мне не поможет, я просто не успею отступить на достаточное расстояние.

Тем более что там точно была не только волна воздуха.

Зрение восстановилось окончательно и я, наконец, разглядел свою грудь. Эти раны я получил только что. Меня словно ударили десятки острейших лезвий, пробив защиту Покрова и амулета, рассекая грудь до рёбер. Больно.

— Эй, Атрий, что тут у тебя случилось?

Я ответил правду:

— Придурок. Разрушил кисет.

Фатия хмыкнула:

— Надо же. А у Молака, оказывается, были яйца. Но я вижу, ему это не помогло.

Сдерживая стон, я поднялся. Говорить, что этим придурком оказался я, а не Молак, не стал. Вместо этого напомнил:

— Я же сказал тебе — они не сумеют сбежать.

Фатия поправила меня:

— Вообще-то, я сомневалась не в том, что они сумеют убежать, а в том, что мы сумеем справиться. Тем более после того, как выяснилось, что с ними банда Медведей. Хорошо, что слухи о его прорыве оказались ложью. Он лишь пытался придать себе веса, тупой дарс. Наверное, сумел освоить очередной этап своей Формы и на радостях решил, что прорыв на Предводителя не за горами. Глупец. Часто на создание второго средоточия уходят годы!

Рядом сгустился Призрак. Хотя всё было понятно и так, я уточнил у него на всякий случай:

— Живых не осталось?

Он кивнул подтверждая. Выглядел он... По-другому. Не так, как в горах. Не так, как перед схваткой, когда я объяснял ему, где он должен прятаться и когда появиться. Сколько сектантов он иссушил? И ведь явно забирает не только энергию всего их средоточия, не только продолжительность жизни, но и душу, верно?

Задумчиво спросил:

— Фатия, а Призрак, убивая, уничтожает ведь и душу? Ну то, из чего и делают таких Призраков, верно?

— Да, — Фатия оглядела моего Призрака и скривила губы. — Поэтому моя секта и отказалась от их создания. Слишком грязно, много узлов, которые тяжело распутать.

Я невольно хмыкнул. Отлично. Я, оказывается, хуже, чем какая-то секта Сапфирных Тритонов. Не первый год откармливаю своего Призрака людьми. Отлично.

Бровь начала дёргаться и мне пришлось прижать её пальцем. Ну а чего ты, Леград? Ты ведь об этом догадывался с первых дней. Не зря ведь ограничивал Призрака в подобном, обходясь ядрами Зверей, энергией Неба и своей кровью. Просто сегодня ты не можешь закрыть на это глаза. И пусть.

Я ещё раз оглядел Призрака. Тело из плотного, чёрного дыма. Уже не тряпки и кусок брони на плече, а отчётливо различимый лёгкий доспех из кожи. Помнится, в чём-то похожем я сам ходил в бытность свою искателем.

Спросил:

— Есть ли проблемы с той душой, что восставала в прошлый раз?

Призрак качнул головой из стороны в сторону.

Ладно, пока это правда, и он на моей стороне, я ничего менять не буду. Это лишь оружие. Злое, странное оружие, которое иногда может действовать по своему разумению. Но я же не выбрасываю Крушитель, потому что он убивает? И не отрубаю себе руки, которые могут пробить врага насквозь. Люди, вообще, умирают, лишь стоит мне пожелать этого. Кто ещё тут грязней, Призрак, залечивающий свои раны чужой жизнью или я, убивающий словом?

Но, вообще, интересная мысль. А куда уходит столько силы, сколько получает Призрак из убитых? Ведь это средоточие, которого идущему хватает на хорошую битву, на десятки сильных техник. Сколько, вообще, может сражаться сам Призрак? Сколько нужно времени, чтобы истощить его и лишить, например, его способа передвижения, когда он исчезает и появляется в другом месте, опережая даже мой Рывок? Призрак обычно становится более бесплотным от ран, но как это перевести на время в обычной жизни? Слабеет ли он, если долго не может убить кого-то?

Фатия напомнила о себе:

— Хорош на него глазеть. Давай заканчивать тут и уходить. Я с трупами рядом ночевать не собираюсь.

Я пожал плечами:

— Не самое худшее соседство.

Фатия смерила меня странным взглядом:

— Имперец, хватит меня пугать.

Я не остался в долгу:

— Сектантка, хватит меня бояться. Я добрый имперец.

— Ага. Про таких только страшилки на ночь рассказывать. Чем ты убивал тех слабаков из банды?

Я ответил полуправду:

— Те щупальца? Кровавые Плети. Техника земного ранга, высокого качества. Плети сжимают врагов в смертельных объятьях, окрашивая воду их кровью. Острота плетей зависит от влитой стихии.