Серебряный поток(СИ) - Pawn White

За исключением Мит-Ану, которая была старшей в их отряде, остальных, мужчин, никто не собирался допрашивать. Ман-Рур не знал о судьбе тех, кому посчастливилось выжить, но, судя по своему положению, их так же, как и его содержали в небольших одиночных помещениях храмового комплекса. В этом помещении не было мебели - гладкие желтоватые стены и пол. Никаких светильников, лишь три узких круглых окна под самым потолком, через которые внутрь проникал солнечный свет. Ман-Рур не знал, что это - тюрьма, в которой он будет ждать своей участи, или же место, где он спустя какое-то время умрет. Когда его привели сюда, Ман-Руру просто запретили покидать эту комнату. Это объясняло многое, равно как и запутывало еще больше. Он понимал, что за ним могут прийти в любой момент. Его могут казнить прямо здесь - а могут оставить гнить заживо на долгие годы.

Когда Ман-Рур две недели назад увидел впереди фигуры всадников иругами верхом на кригашу, он подумал, что страх, равный по силе тому, который он испытывал за все это путешествие домой, больше никогда не посетит его. Молодой жрец вдоволь натерпелся страданий и мучений во время их путешествия через Грифт. Ужасно болели правое плечо и левая нога, поврежденные во время атаки энисов, и он чудом не схватил заразу на вонючем болоте, кажущимся бесконечным за время их опасного возвращения обратно. Когда охотники нашли их, Ман-Рур, как и все остальные, едва держался на ногах от усталости и голода.

Он ошибался. Теперь же, когда все закончилось, и страх медленно отступил, Ман-Руру чудилось, что он ошибался с самого начала. Когда энисы убили Матриарха Ру-Са и забрали энигму, а он лежал на холодных камнях и думал, имеет ли смысл идти обратно в Красную пустыню - ошибка крылась именно здесь. Мит-Ану уже давно допросили, и он до сих пор не знает о том, что его ждет. За время ожидания Ман-Рур уверился в том, что ему, равно как и другим, не стоило возвращаться. Лучше бы он и вправду умер в проклятых болотах Грифта.

У него было лишь одно оправдание - Мит-Ану ни за что не вернулась бы назад одна. Они потеряли Матриарха, потеряли энигму, и смерть Старшей Жрицы была бы значительным довеском к этим преступлениям.

Ют-Мор сохранял молчание с тех самых пор, как вошел сюда, а это произошло еще тогда, когда лучи клонящегося к закату ока Кэрэ-Орены было не оранжевым, а темно-желтым. Старший Жрец был первым и единственным его посетителем. Ман-Рур понимал, какова цель его визита. Ют-Мор будет тем, кто огласит приговор и выдаст вердикт - будет ли этот искалеченный коленопреклоненный молодой иругами жить дальше, или же, потеряв все, станет низшим, рабом, который очень скоро умрет.

Восходы и закаты в Красной пустыне были быстрыми. По крайней мере, обитателям этих песков так казалось; сейчас же Ман-Руру казалось, что прошло уже несколько часов с тех самых пор, как сюда пришел Ют-Мор.

Старший Жрец не сверлил его взглядом. Было ясно, что он пришел сюда не для того, чтобы гнобить молодого иругами. За его молчанием угадывались мрачные размышления о том, что произошло за минувшие недели.

- Ты понимаешь, в чем заключается твоя вина, Ман-Рур? - спросил наконец стоящий перед ним иругами.

Ман-Рур незамедлительно поднял голову, взглянув на Старшего Жреца. Как и всегда, статный и худощавый иругами источал силу и уверенность - в противовес слабому, молодому жрецу с изломанной судьбой и телом. Застывший в привычной позе, скрестив сильные руки на широкой груди, расписанной темно-красными татуировками, Старший Жрец смотрел на него, и во взгляде оранжевых глаз Ман-Рур видел отчужденность. Гордый Ют-Мор и раньше держался на расстоянии от других молодых иругами, и сейчас в его глазах Ман-Рур увидел окончательный приговор.

- Да, о Старший, - ответил он.

- Твоя вина в том, что ты остался в живых, Ман-Рур. А Матриарх Ру-Са, достопочтенная женщина, говорившая с самой Царицей, погибла, - сказал Ют-Мор.

Ему не требовалось говорить этого вслух, Ман-Рур прекрасно понимал это. Однако Старший Жрец сказал, и тем самым заставил его поверить в то, что сильный союзник в лице Старшего Жреца безвозвратно потерян. Это фразой Ют-Мор сказал совершенно иное - что он не сможет и не захочет защищать Ман-Рура от того, что ждало молодого иругами в очень скором будущем.

- Что будет с Мит-Ану, о Старший? - осмелился спросить Ман-Рур.

- Она рассказала обо всем, что произошло. Ее уже лишили чина Старшей Жрицы, ее имущество разделено между другими семьями, проживавшими в ее храмовом сооружении. Решать судьбу Мит-Ану будут не здесь, в эти часы ее эскортируют в Эша.

- Да здравствует Кэрэ-Орена, - глухо, но твердо проговорил Ман-Рур.

- Да, - Ют-Мор спокойно кивнул. - Да здравствует. Война против проклятой империи светлокожих уже началась, и четверо иругами из свиты Мит-Ану и Матриарха, вернувшиеся сюда вместе с тобой, в свое наказание будут отправлены на передовую.

Ман-Рур понимал, что это означает верную смерть для этих четверых. В лучшем случае кое-как вооруженные, они войдут в первую волну атакующих авангардов и наверняка погибнут в первом же сражении. Даже если удача будет на этот раз на стороне Союза родов иругами и империя в ходе конфликта будет уничтожена, навряд ли им посчастливиться дожить до конца войны.

- Что будет со мной? - наконец, спросил он.

- Близится время тяжелого испытания для всего нашего народа, - ответил Старший Жрец. - Чтобы сразить империю, нам понадобится каждый иругами. Твоя участь решена, Ман-Рур. Ты не можешь принять участие в битве из-за своих увечий, и поэтому ты, скорее всего, станешь одним из тех, кто пополнит наши запасы продовольствия к следующей зиме.

Ман-Рур опустил взгляд. При каждом движении правой рукой в плече возникала чудовищная боль, и он до сих пор испытывал мучения при ходьбе. Кости левой ноги срослись не так, как полагается, и он сильно хромал. Эти увечья, полученные во время нападения энисов, спасали его от отправки к месту боевых действий, но не спасали от самой казни.

- Ты будешь лишен чина младшего жреца без шансов восстановить его, Ман-Рур, - в голосе Старшего Жреца не было ни намека на жалость.

Ман-Рур слабо кивнул. Сейчас он не испытывал страха. Вполне вероятно, что в конечном итоге, ему здорово повезло. Он будет жить еще несколько месяцев, до тех пор, пока запасы не иссякнут и остальные не посчитают, что пришло время пустить под нож нескольких рабов. В отличие от тех, кто отправился на войну, смерть Ман-Рура будет быстрой.

Но вместе с этим Ман-Рур испытал глубокую горечь разочарования и боли. Его не страшила смерть, но настигшее его только сейчас осознание того, что жизнь бесславно загублена, что он, в конце концов, допустил ту самую роковую ошибку, которую так опасался совершить, перейдя черту дозволенного, и подписал себе смертельный приговор, заставила его в раз позабыть обо всем. Его ждет бесславная смерть и забвение, его душа отправится не в чертог Кэрэ-Орены, а будет низвергнута во тьму.