Мистика московских кладбищ - Юрий Рябинин

Все, кому посчастливилось беседовать со старицей, замечали, какая же у нее отменная память. На сто первом году жизни она великолепно все помнила: и как ее благословлял патриарх Тихон, и о чем вчера они говорили со священником. Вот уж истинно — сердце чисто, светел ум. Счастлив тот, кто успел повидать матушку Серафиму, кому удалось поговорить с ней, услышать ее мудрые слова, — счастлив, потому что, повидав человека, не знающего уныния, сомнений, не знающего праздности в сто лет! — всякий вряд ли уже сам станет унывать, сомневаться, вряд ли позволит впредь душе лениться. Впрочем, кому не посчастливилось повидать старицу при жизни, приобретет не меньшую пользу для души, побывав на ее могиле в Красном Селе.

Число новых захоронений в Алексеевском монастыре будет, по всей видимости, расти, — потому что из богадельни путь для старичков, увы, только один — на погост.

Сейчас многое восстанавливается заново: храмы, монастыри, памятники истории и культуры. Но, кажется, не было еще такого, чтобы возродилось какое-либо кладбище на прежнем своем месте. Может быть, Алексеевское монастырское будет первым таким кладбищем.

НЕУБРАННЫЕ БОЖЬИ НИВЫ

Прошло уже три века после того, как началось государственное наступление на божии нивы — приходские кладбища в черте города. Сколько их всего уничтожено было в столице, наверное, и подсчитать невозможно, — сотни! Но — как ни удивительно — некоторые из них сохранились и поныне. И теперь эти реликтовые погосты, дожившие до наших дней со времен весьма отдаленных, вполне можно отнести к ценнейшим достопримечательностям столицы. Большинство таких погостов представляют собою немногочисленную группу разного типа камней вблизи церкви — вросших в землю, покрытых мхом, с едва различимыми надписями, а чаще вовсе безымянных. Но есть и такие нивы, которые и теперь не утратили основного своего назначения — быть местом упокоения новопреставленных. Больше того, — некоторые из них даже и увеличились, разрослись в последние годы.

Практически все эти кладбища находятся довольно далеко, даже по нынешним меркам, от центра города. И, строго говоря, собственно московскими они не являются. Они относились к окрестным селам, и попадали в черту города по мере роста Москвы.

Из сохранившихся и действующих бывших приходских кладбищ теперь ближайшее к центру Москвы — Алексеевское. Самое село известно с XIV века. Но кладбище имеет не столь почтенный возраст. Считается, что оно появилось только в XIX веке: старый Алексеевский погост — ровесник селу — находился у церкви Алексея Человека Божия (1620-е годы) и пришел в упадок, а затем и вовсе исчез, после того, как в 1824 году церковь была разобрана; но в селе существовал еще один храм — Тихвинской иконы Богоматери, и селяне стали хоронить своих умерших вокруг этого храма. Так образовалось нынешнее Алексеевское кладбище. Но, возможно, его возраст нужно отсчитывать от времени возникновения старого кладбища: дело в том, что Алексеевская церковь стояла поблизости от нынешней Тихвинской. И вполне может быть, что новый храм унаследовал целиком кладбище от разобранного старого.

На дорожке, уходящей в сторону от южной стены Тихвинского храма, стоит железное распятие на выкрашенной в белый цвет «голгофе». На надгробии надпись: Здесь погребено тело московского купца Ивана Петровича Носова. Скончался 23 августа 1844 года. Жития его было 53 года и 6 месяцев. Возможно, это старейшая могила в Алексеевском. Во всяком случае, более ранних захоронений на невеликом этом кладбище нам не встретилось. А могилы первой половины XIX века — большая редкость и для «чумных» кладбищ, которые старше Алексеевского, при Тихвинском храме, как считается, почти на полвека. К тому же совершенно очевидно, что купца похоронили у Тихвинского храма не первым. И даже не одним из первых. Его могила не под самыми стенами храма, а несколько в стороне. Значит, к 1844-му там уже был приличный погост. Поэтому вполне вероятно, что Алексеевское кладбище все-таки старше, чем принято считать.

Еще на одном старом алексеевском надгробии написано: Нежинский грек Дмитрий Николаевич Баффа. Скончался 16 июня 1881 года на 61-м году жизни. Этот Баффа остался бы совершенно безвестным греком, если бы не послужил прототипом для персонажа пьесы «Свадьба» А. П. Чехова — «иностранца греческого звания по кондитерской части» Харлампия Спиридоновича Дымбы. Это не без помощи нежинского своего соплеменника грек-кондитер Дымба обогатил русскую речь знаменитым выражением «В Греции все есть».

На Алексеевском кладбище находится одна из самых почитаемых православными верующими могил в Москве. Здесь, за апсидой Тихвинской церкви, похоронен иеросхимонах Иннокентий (Орешкин, 1870–1949). На его оградке прикреплена табличка с цитатой из батюшкиных заповедей пастве: Умудряйтесь. Не скорбите прежде времени, предавайтесь воле Божией и просите помощи у Господа.

В свое время отца Иннокентия призрел знаменитый старец-затворник смоленской Зосимовой пустыни Алексий (Соловьев), — тот самый, что на Поместном соборе 1917 года в храме Христа вытянул жребий на патриаршество митрополиту Тихону (Белавину). Рекомендуя как-то Иннокентия его будущим подначальным, старец писал: «Он хороший монах, смиренный, рассудительный и умеет себя держать в вашем круге. По-моему, он для вас подходящий руководитель».

После революции Иннокентий вполне разделил судьбу церкви, — он подвергался всяческим гонениям. Его арестовывали, сажали, судили, высылали. Последние три года он жил в Сходне, под Москвой.

Слава отца Иннокентия как мудрого, прозорливого пастыря и духовника выходила далеко за пределы Москвы. Со всей страны к нему писали или приезжали спросить совета и получить благословение. И он всем отвечал, всех принимал. Одна из его духовных дочерей — Анна — жаловалась, что, де, никак ей не хочется утром подниматься с постели, — так бы все и лежала. И вот как учил маловерную неофитку отец Иннокентий: «Грех спать, когда люди молятся. Когда трудно вставать, скажи себе: «Анна, Господь и Бог мой зовет меня к себе на беседу».

У отца Иннокентия был чудесный дар пророчествовать. Причем некоторые откровения батюшки сбылись спустя многие годы после его смерти. Так сразу после победы в Великой Отечественной, когда Советский Союз находился в зените могущества, приобрел невиданное в мире влияние, а Красная армия, казалось, навсегда обосновалась в Европе, отец Иннокентий предсказал, что все завоевания, все успехи, стоившие русскому народу чудовищных жертв, будут бездарно, преступно, потеряны, а армия бесславно уйдет восвояси. В то время такой сценарий не могли вообразить себе даже самые дальновидные политики, самые проницательные футурологи. Тогда, напротив, казалось, — могущество нашей страны будет лишь расти и крепчать, до тех пор, пока весь мир не сделается сферой влияния СССР. Но, увы, все сбылось в точности, как предсказывал отец Иннокентий.

В 1990 годы Алексеевское кладбище увеличилось вдвое. С восточной стороны к нему была прирезана приблизительно равная по размеру территория. Пока еще на ней довольно много свободного места. Но, судя по интенсивности ее освоения, скоро там будет так же тесно от захоронений, как и на старом, «приходском», участке.

В начале XX века в городскую черту было включено село Черкизово. В селе имелась церковь Илии Пророка и небольшое кладбище вокруг нее. Расположенное на пригорке над прудом, чуть в стороне от довольно оживленной Большой Черкизовской улицы, и хорошо заметное отовсюду, оно, тем не менее, благополучно пережило советские годы, когда гонения на городские приходские погосты достигли наибольшего размаха. И теперь это кладбище — настоящий памятник давно ушедшей эпохи. Если кто-то интересуется узнать, — какими именно были божии нивы древней Москвы? — тому достаточно только побывать в Черкизове, и он будто перенесется на три века назад.

Современное Черкизовское кладбище — самое маленькое в Москве. И одно из самых древних. Известно, что в половине XIV века в Черкизове уже существовала деревянная церковь. Впрочем, и нынешний Ильинский храм возраст имеет почтенный, — он был построен в 1690 году.

Но, если судить по датам на памятниках, то Черкизовское кладбище древним отнюдь не покажется. Самые старые камни здесь относятся к рубежу XIX–XX вв. И их считанные единицы. И люди там покоятся всё безвестные. Впрочем, как село не стоит без праведника, так же, наверное, и кладбища не бывает без замечательной могилы.

Есть и в Черкизове свое достодивное захоронение. Справа от ворот, в убогой довольно-таки часовне, напоминающей скорее железную клетку, какие теперь устанавливают в судебных присутствиях, стоят два деревянных крашеных саркофага с крестами над ними. На одном из крестов всегда горит лампадка и прикреплен портрет старика в жалком рубище. Под этим надгробием покоится известный в свое время в Москве юродивый и ясновидящий Иван Яковлевич Корейша (1783–1861).