Архивы Дрездена: Ведьмин час - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пару секунд я думал, что бы на это ответить.
Эбинизер Маккой всегда представлялся мне грубоватым, раздражительным, несговорчивым, бесстрашным и безусловно добрым человеком, даже когда я понятия не имел, что он мой дед.
Мне хотелось рассказать, что у него есть еще один внук. Но я понимал причину его ненависти, поскольку сам испытывал такие же чувства. Мало кому в нашем мире доводится ощутить такую ненависть, берущую начало в крови и смерти, боли и гибели твоих близких, древнюю и разрушительную в своей первобытности.
Если кто-нибудь когда-нибудь сообщит, что мой отпрыск – вурдалак… Реакцию предсказать не могу, но уверен, что она была бы иррациональной и довольно пылкой.
В общем, рассчитывать на помощь деда не приходится. Брату осталось полагаться только на меня.
– Сэр, – сказал я наконец, – вы меня знаете. Когда в беду попадает один из тех, кто мне дорог, я переступлю через что угодно, но постараюсь помочь. – Я понизил голос до шепота: – Не заставляйте меня переступать через вас, сэр.
Долгое мгновение он смотрел на меня, прищурив глаза.
– Думаешь, это тебе по плечу, Хосс?
– Пока что я вполне уверен в своих силах.
– Сказал выпавший из окна, пролетая мимо тридцатого этажа.
Какое-то время мы стояли без движения, и с обоих капала эктоплазма. Наконец старик вздохнул:
– Звезды и камни… Остынь, Хосс. Обмозгуй все хорошенько. Утро вечера мудренее. – И добавил уже тверже: – Может, передумаешь.
– Может, передумает один из нас.
– Один из них, – он выплюнул последнее слово, словно каплю кислоты, – не стоит того, чтобы твоя дочь осталась сиротой.
– Дело не в том, кто они такие, – все так же тихо возразил я, – а в том, кто такой я. И какой пример подаю своему ребенку.
Какое-то время старик смотрел на меня с непроницаемым лицом.
Затем он развернулся и медленно зашагал прочь, стиснув зубы и понурив плечи. Через несколько шагов он исчез за вуалью, которую я не смог бы сотворить – впрочем, как и большинство его чар, – а я остался один в пустом подземном гараже.
Оглядев поле брани, я закрыл глаза.
Родня способна усложнить любое дело.
Черт побери.
Глава 13
– Значит, псы Тиндала существуют на самом деле? – спросил Баттерс. – Вот это да.
– Ну… «На самом деле» – понятие растяжимое, – сказал я. – Когда Лавкрафт начал валять дурака с исследованиями общества Туле[25], его выперли из Венатори Умброрум. Подробностей не знаю, но могу с уверенностью сказать, что внутренности ему выел вовсе не рак, а нечто… более зубастое.
Я сидел за столиком на кухне у Баттерса. Плащ я снял, а обе руки положил на столешницу ладонями вверх. Напротив расположился Баттерс в растянутом спортивном костюме. На столе рядом с ним покоился чемоданчик фельдшера скорой помощи. Баттерс разглядывал мои руки сквозь толстые спортивные гогглы[26], надежно застегнутые на затылке.
Баттерс – коротышка слегка за сорок. Теперь, когда он в отличной форме, этот парень словно свит из проволоки и выглядит даже миниатюрнее прежнего. Может, пять футов пять дюймов, но, если он весит больше ста сорока фунтов, я съем свой плащ, причем без соли. Волосы у него черные и кудрявые, а той ночью они были еще и растрепанные – не исключено, что из-за моего появления в столь неурочный час.
– Господи, – бормотал Баттерс, протирая влажной салфеткой зияющие порезы у меня на руках. – У тебя в ранах моторное масло.
– Это плохо?
Он сонно и совсем невесело посмотрел на меня.
– С учетом налипшего мусора – да. Плохо. – И со вздохом добавил: – Уж прости, но надо удалить инородные тела.
– Надо – значит надо, – кивнул я.
После этого он, вооружившись водой, жидким бетадином и жесткой кисточкой, взялся обрабатывать внутреннюю и наружную поверхность моих ран. Могло быть и хуже. Баттерс мог бы использовать йод. Да, могло быть и хуже, но пикником этот процесс я тоже не назвал бы. Ладони у меня чувствительные.
Двадцатью минутами позже я уже рассердился и вспотел, а Баттерс недовольно рассматривал мои травмы.
– Сделал все, что мог. Теперь перебинтую, но бинты придется менять раз в день. И внимательнейшим образом высматривать любые признаки заражения. Но лучшая тактика – профилактика, так что, пока раны не затянутся, купи защитные перчатки, Халк[27].
– Дельная мысль, – согласился я. – Насколько все плохо?
Дело в том, что я почти не чувствую боли. Такова специфика Зимнего Рыцаря. Нет, я замечаю, что со мной что-то произошло, но боль растворяется в фоновом шуме, и, если не вспоминать об этой особенности, сам не заметишь, как у тебя появятся довольно серьезные травмы.
– Думаю, что функционировать руки будут, – ответил Баттерс, – но, вообще-то, человеческое тело не предназначено для того, чтобы переворачивать грузовики. Ты… скажем так, раскрыл максимальный потенциал для своего роста и телосложения, но твои суставы и хрящи остаются человеческими, а кости состоят из костной ткани. Да, тело залечит эти раны, но всему есть предел. – Он покачал головой. – Я не шучу. Однажды ты попробуешь поднять что-нибудь непомерно тяжелое. Мышцы-то справятся, а кости и суставы – нет.
– На что это будет похоже? – поинтересовался я.
– На производственную травму. – Он тщательно вытер мои ладони и приступил к перевязке. – Итак, Белый Совет намерен усложнить тебе жизнь. Что в этом нового?
Баттерс не подозревал о существовании Черного Совета. Это тайная организация чародеев, и нельзя однозначно сказать, кто имеет к ней непосредственное отношение, но ее загадочные участники преследуют самые гнусные цели, и это еще мягко сказано. Те, кто посвятил себя противостоянию с Черным Советом, хранят эту информацию в секрете – отчасти потому, что нам остро не хватает веских доказательств против этой организации и мы понятия не имеем, чего хотят состоящие в ней чародеи и кто они такие, а отчасти потому, что плохим парням труднее сражаться с нами, толком не зная, кто им оппонирует.
Баттерсу можно доверять, но Черный Совет – проблема из разряда чародейских.
– Угу, – сказал я. – Встречайте нового шефа. В точности такого же, как старый.
Баттерс ответил каким-то странным взглядом, поскольку у меня не очень развиты шпионские навыки, и обман друзей не входит в число моих
