Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Лицо Синклера было так близко, что Женевьеве показалось, будто он собирается поцеловать ее в губы. Однако вместо этого его губы коснулись ее уха. Синклер провел пальцами по краю ее бюстгальтера и, нащупав застежку, дернул за нее и стянул бюстгальтер. Сжав руками грудь Женевьевы, он начал ее осторожно массировать, продолжая целовать ухо. Женщина покачнулась, чувствуя, что готова застонать от удовольствия. Ощутив, как задрожал ее клитор, она захотела прижаться к Синклеру бедрами.

Женевьева думала, что он возьмет ее на руки и отнесет на обитый кожей диван. Однако вместо этого Синклер резко отстранился и отступил назад. Женевьева снова застонала, но на этот раз это был стон недовольства, и, чтобы как-то замаскировать его, она тихо кашлянула. «Моя уловка, похоже, не удалась, я не смогла обмануть его», — подумала она.

— Затяните его потуже, — сказал Синклер и, увидев, что она не поняла, объяснил: — Я имею в виду корсет. Затяните его потуже. Ваша талия должна быть на несколько сантиметров у́же.

— Это не корсет, — сказала она.

— Но вы ведь можете затянуть шнурок туже. Так сделайте это.

Пока Женевьева возилась со шнурками, Синклер внимательно наблюдал за ней. Когда она затянула кружевной корсет, пластмассовая проволока, вшитая в верхний край, оказалась прямо под грудьми. Они слегка приподнялись, приняв соблазнительную, округлую форму.

Губы Синклера медленно расплылись в улыбке.

— Так намного лучше. Вам нравится?

— Нет, не нравится. Мне трудно дышать, — ответила Женевьева.

Он снова приблизился к ней и погладил пальцами ее соски.

— Вы лжете, — произнес Синклер тихим, завораживающим голосом. — Признайтесь, что вам это нравится. Это так сексуально и так приятно.

Он продолжал осторожно поглаживать кончиками пальцев ее соски.

— Я хочу, чтобы вы сказали это, — пробормотал он.

И Женевьева послушно произнесла:

— Мне очень хорошо.

— Это так же приятно, как и то, когда на вас смотрят, правда? — убрав руки, спросил Синклер изменившимся голосом.

Это удивило ее.

— Смотрят? — переспросила она.

— Вам ведь понравилось изображать подружку байкера. Вам было приятно, что те парни получали кайф, глядя на вас.

— У меня не было выбора.

— Да прекратите же наконец увиливать и изворачиваться! — воскликнул Синклер. — Прекратите выискивать оправдания! Вам это доставляло удовольствие, не так ли?

— В общем… да, — призналась Женевьева.

— Но они не видели вашего лица. И поэтому вы чувствовали себя легко и раскованно, верно?

— Возможно, — сказала Женевьева, задумавшись. — Я бы сгорела от стыда, если бы кто-нибудь меня узнал. Такого позора я бы не пережила. Скажу вам больше: меня приводит в ужас сама мысль о том, что меня могут узнать, — помолчав немного, добавила она. И сразу же напомнила ему: — Вы обещали, что такого никогда не случится. Это может повредить моей карьере.

— Почему вы, черт возьми, все время думаете о своей карьере?! — вскричал Синклер, не скрывая раздражения. — Если бы вы знали, что ваши зрители будут хранить молчание и никогда не расскажут о том, что видели, вы бы согласились устроить для них небольшое шоу?

Откинув волосы назад, Женевьева удивленно посмотрела на него.

— К чему вы клоните?

— Вы прекрасно понимаете, к чему, — отрезал Синклер. — И догадываетесь, кто именно будет вашим зрителем.

Женевьева кивнула. «Он хочет, чтобы я занималась с ним сексом на глазах у Зейда, — подумала она. — А может быть, он хочет, чтобы Зейд к нам присоединился?»

— Мне только интересно, почему вы спрашиваете моего согласия, — сказала Женевьева. — Я думала, что ваше дело отдавать приказы, а мое — их выполнять.

— Зейд не хочет, чтобы я вас принуждал, — объяснил Синклер. — Он хочет, чтобы вы согласились добровольно. Вы должны чувствовать себя свободно и получать удовольствие. А что касается осторожности, то репутация Зейда пострадает гораздо больше, чем ваша, если вы кому-нибудь расскажете о том, чем он здесь занимался.

— Вы прекрасно понимаете, что я этого не сделаю, — произнесла Женевьева. — Но почему именно я? Зейд достаточно богат и может нанять лучшую жрицу любви. Так сказать, настоящую профессионалку. У такой дамы опыта в интимных делах гораздо больше, чем у меня.

Синклер улыбнулся.

— Да, может. Однако это не то, что ему нужно.

— И что же ему нужно?

— Если вы позволите, он сам расскажет вам об этом.

— Хорошо, — кивнула Женевьева.

Она была заинтригована. Зейду нужно ее согласие, а это значит, что она хозяйка положения и все зависит от нее. «Мне кажется, они оба (и Зейд, и Синклер) просят у меня разрешения заняться со мной любовью», — подумала она, а вслух сказала:

— Я готова выслушать его.

В комнате сразу же появился Зейд. Он принес с собой маленький черный футляр из кожи. Женевьева подумала, что он, скорее всего, стоял за дверью и слышал все, о чем они с Синклером говорили. Первые же произнесенные им слова подтвердили ее догадку.

— Это правда, я могу нанять самых красивых проституток в мире, — сказал Зейд. — Я могу нанять такую женщину, которая будет делать все, что я захочу.

Его взгляд медленно скользил по телу Женевьевы, и она снова подумала о том, как он похож на Синклера.

— Вы даже не представляете себе, насколько это скучно, — добавил Зейд и, подойдя к креслу, сел в него, поставив футляр на пол. — Все эти женщины такие же прекрасные актрисы, как голливудские кинозвезды, и поэтому мне все время кажется, что они притворяются, изображая страсть. Они думают о деньгах, которые получат за свою работу, или о том, кто будет их следующим клиентом. Они думают о своих бойфрендах или о подружках (в зависимости от того, у кого какая сексуальная ориентация). Когда я занимаюсь с ними любовью, они кричат и стонут, однако все это сплошная ложь. Я даже не могу сказать с уверенностью, испытывают ли они оргазм или просто умело имитируют его. Честно говоря, меня больше возбуждает не сам половой акт, а, так сказать, процесс созерцания. Я люблю смотреть. Люблю наблюдать за тем, как красивую женщину медленно доводят до экстаза, и она теряет над собой контроль. Однако мне хочется, чтобы это были настоящие чувства. Профессиональная актерская игра навевает на меня скуку. Вы не профессионал, мисс Лофтен. — Он внимательно разглядывал ее полуобнаженное тело своими черными как ночь глазами. — Я хочу посмотреть на вас. Хочу посмотреть, как Джеймс будет заниматься с вами любовью.

— Но как вы поймете, притворяюсь я или нет? — спросила Женевьева.

— Я доверяю Джеймсу, — ответил Зейд, улыбнувшись.