Зеленые береты - Робин Мур

Видя, что девушка колеблется, Оссидиан вынул из своей папки семейную фотографию и показал девушке. Ко Бинь вскрикнула от удивления, увидев у него в руках столь знакомое фото в самодельной рамочке, которое висело в доме ее отца.

– Вы были в доме моего отца?

Оссидиан кивнул и тут заметил легкий румянец на лице Ко Бинь, минутную брешь в броне ее гордости.

– Что он говорил вам обо мне? – спросила она с вызовом.

Оссидиан испытал облегчение и в то же время озабоченность: первое, потому что сообразил – Ко Бинь покинула отчий дом с позором. Скорее всего тут был замешан мужчина. Второе – из-за того, что она могла порвать с родителями и разлюбить их, что помешало бы ему привлечь ее к работе против Вьетконга на почве личной мести. Оставалась, правда, ужасная смерть ее младшего брата, которая должна была бы сильно на нее повлиять.

– Если вы пройдете со мной, то я кое-что сообщу вам о ваших родителях.

– Почему бы нам не поговорить здесь? – удивилась она.

Оссидиан отрицательно покачал головой.

– Прошу вас, пойдемте со мной. Это очень важно.

Ко Бинь, все еще в нерешительности, последовала за ним в маленькое голубое сайгонское такси. Оссидиан назвал шоферу адрес на улице Минь Манг в Чолоне, китайском квартале Сайгона. Он пока решил ничего не говорить Ко Бинь о гибели ее родителей, и вместо этого спросил, где она так хорошо научилась французскому. Ко Бинь объяснила, что ее отец был вполне лоялен режиму Дьема и частью вознаграждения за его верность стало прекрасное образование, которое получила Ко Бинь, а также ее братья и сестры.

Ко Бинь отвечала на вопросы Оссидиана с явным нетерпением. Когда они подъезжали к месту, сержант разведки сказал:

– Мы почти прибыли. Один мой друг, вьетнамский доктор, любезно пригласил нас к себе домой, чтобы мы могли спокойно поговорить. Он сам и его жена будут присутствовать при нашем разговоре.

Такси остановилось перед офисом врача, и Оссидиан проводил все еще недоумевающую Ко Бинь к парадной двери. Сержант надеялся, что Ко Бинь неизвестна медицинская специальность доктора Хиня, известнейшего специалиста по абортам в Сайгоне. Если сейчас кто-нибудь наблюдает за ними, то у него не будет никаких сомнений относительно причины, которая привела сюда, в приемную доктора Хиня, американца и нервозную вьетнамскую девушку.

Доктор, который и раньше предоставлял Оссидиану свой надежный дом, встретил их у дверей и провел в приемную, заставленную мебелью из черного дерева и буддистскими религиозными символами, яркими и безвкусными. Обменявшись с Ко Бинь парой слов по-вьетнамски, он указал на открытую дверь в другую комнату, где он и его жена пили чай, а затем ушел, оставив Оссидиана и Ко Бинь одних.

– Итак, – требовательным тоном произнесла девушка, – зачем вы привезли меня сюда?

Оссидиан посмотрел на нее с глубокой симпатией и сказал:

– Дело в том, что я был в доме вашего отца вчера, после того, как он, ваша мать и ваш брат были убиты вьетконговцами.

Девушка издала крик боли, ее руки взметнулись к лицу. Такая реакция вполне удовлетворила Оссидиана.

– Когда вы последний раз виделись с вашей семьей? – спросил он.

– Уже почти год прошел. Отец очень разгневался на меня, когда я привела в деревню юношу-6уддиста и хотела его с ними познакомить. Он... – Ко Бинь неожиданно вся напряглась и бросила на Оссидиана острый испытующий взгляд. – Вы уверены, что они погибли? Откуда вам это известно? Почему мне никто об этом не сообщил?

– Они мертвы, Ко Бинь.

– Что с ними произошло?

– А вы разве не знаете, что Вьетконг делает со старостами поселений?

– Здесь, в Сайгоне, война не ощущается. Лично мне Вьетконг не принес никакого вреда. Они, разумеется, дурные люди, потому что они коммунисты и ненавидят церковь, но...

Оссидиан понял, что наступил момент для жестокого шага. Он извлек из папки фотографии трупов ее отца, матери и брата и положил перед девушкой.

Она уставилась на снимки, ничего не понимая, и наконец удар обрушился на нее со всей силой. Она закричала. Жена доктора Хиня появилась в дверях, но Оссидиан взмахом руки отправил ее прочь.

Одну за другой Оссидиан выложил перед Ко Бинь все фотографии. Она не отрываясь смотрела на них, испуганная, бледная как полотно, дрожа и тихонько постанывая. Когда Ко Бинь увидела свинью, пожирающую внутренности ее отца, она закричала, вонзая большие пальцы в свои глаза.

– Нет. Нет. Не надо больше. Пожалуйста, – рыдала она.

– Ну, теперь вы видите, что такое Вьетконг? – настаивал Оссидиан. – Видите, что они делают с вашей страной каждый день?

Ко Бинь была не в силах связно говорить и только истерически вскрикивала. Оссидиан положил руку ей на плечо и попытался успокоить, но она сбросила его руку. Тогда он встал и направился к доктору Хиню, который стоял в приемной.

Доктор подошел к бьющейся в конвульсиях девушке со шприцем в руке и сделал ей укол успокоительного.

Ко Бинь провела эту ночь в доме доктора, а наутро, хотя она еще не совсем пришла в себя от пережитого шока, Оссидиан принялся убеждать ее в необходимости отмщения и выполнения долга перед своей страной.

Двумя неделями позже в Нам Луонге команда спецназа завершила ремонт старого школьного здания. Были завезены новые столы и стулья, закуплены учебники и установлены новые классные доски. Новая школа для беженцев-сирот провинции была полностью готова к приезду новой учительницы из Сайгона. Ко Бинь очень скоро завоевала популярность у детей, так же, впрочем, как и у взрослого мужского населения.

Оссидиан тщательно проинструктировал Ко Бинь, рекомендовав ей подружиться с мистером Хинем, известным адвокатом и бизнесменом, который сотрудничал с обеими сторонами, вовлеченными в войну. От прежней агентуры Оссидиану было известно, что Хинь имел тесные контакты с командованием Национального фронта освобождения.

Хинь сразу же проявил интерес к Ко Бинь, которая часто говорила об американцах и их лагере, который она посещала. Как и предполагал Оссидиан, Хинь скоро понял, что Ко Бинь может стать весьма полезной в улучшении его отношений с НФО.

Хинь познакомил ее с полковником Лингом, одним из командиров Вьетконга, контролировавшим район действия целого корпуса, который время от времени навещал Хиня в столице провинции. Девушка убедила Линга, что настроена против правительства и против американского вмешательства в дела их страны.

Линг пригласил ее посетить свою штаб-квартиру, представлявшую собой несколько бетонных и каменных сооружений в густых джунглях и непроходимых лесах в тридцати милях на северо-запад от центра провинции. Несмотря на неоднократные призывы американских советников, подразделения правительственных войск не решались углубляться в этот район, расположенный вблизи с границей Камбоджи.

Теперь мистер Хинь и полковник Линг оба пытались убедить Ко Бинь стать любовницей, с гордостью сообщил мне Оссидиан.

Таргар покачал головой:

– Я очень гуманный человек, медицинский работник. Если бы не возраст, я непременно поступил бы в колледж и стал настоящим врачом. Но вот от этого Оссидиана меня иногда просто тошнит.

Таргар с усмешкой посмотрел на своего товарища. Затем сказал, обращаясь ко мне:

– Что, по-вашему, наш доблестный сержант разведки сейчас делает в Сайгоне? Да он просто ищет нового агента на замену Ко Бинь, когда ее схватят.

– Она вот-вот начнет приносить максимальную пользу, – объяснил Оссидиан, – но, к сожалению, максимальная эффективность требует умения идти на компромисс.

– Действительно, дружище, – подхватил Таргар, – как выясняется, она не в силах достичь максимума эффективности без помощи медицины.

– Видите ли, Ко Бинь некоторое время вела игру с мистером Хинем против полковника Линга. А полковник чертовски долго торчал в джунглях, где нет ничего столь соблазнительного, как Ко Бинь. Так что все его коммунистическое нутро жаждет нашей девушки; он хочет сохранить ее только для себя и предупредил Хиня, что Фронт может казнить его за попытку соблазнения верного агента-женщины.

Тут сержант-разведчик громко рассмеялся:

– Так что последнюю неделю Хинь уговаривает Ко Бинь лечь под Линга. Старина Хинь всего лишь перепуганный двойной агент.

Оссидиан объяснил, что сейчас проблема состоит в следующем. Ненависть Ко Бинь к НФО столь сильна, что она готова использовать свое тело во имя поражения коммунистов. Но при этом она с ужасом думает о возможности зачать ребенка от вьетконговца. Она считает, что непременно должна будет убить этого ребенка в момент рождения, а это для нее – учитывая католическое воспитание, – смертельный грех, после которого она уже не сможет жить в ладу с собой и смотреть в глаза священнику.

К вящему удивлению Оссидиана и Таргара, Ко Бинь не имела никакого представления о противозачаточных средствах. При этом разведчик так же, как и страстный полковник Линг, считал, что ее сексуальная связь с последним должна начаться как можно скорее.