Я еду домой! - Андрей Круз

"… Обращаюсь ко всем! Держитесь подальше от Лос-Анджелеса и окрестных городов. Выжить здесь невозможно! Нас высадили на эту крышу с вертолета и должны были забрать уже три часа назад, но вертолет по-прежнему не прилетел, и не отвечает на запросы. Мы будем вести репортаж, пока хватит батарей в камере и в передатчике. Карл Хоффман для Четвертого канала".

Патроны с маслянистыми щелчками влезали в свой новый дом один за другим. Первый, второй, третий, и так до двадцатого. Затем шуршание открывающейся пачки, стук раскатившихся по столешнице патронов, и снова один, второй, третий…

"… нам поступил видеосюжет, предоставленный частной компанией по вопросам безопасности "Ромео-Лима-Шестнадцать". Сейчас мы покажем его вам…"

Вид у ведущего был усталый, не похоже, что он вообще покидал студию. По крайней мере, он бы в том же костюме, в котором я его видел вчера, без галстука и пиджака, воротник мятой белой сорочки расстегнут. Время от времени он снимал очки в тонкой оправе и тер пальцами надавленную до красноты переносицу.

"…Мы представляем вам возможные тактические схемы защиты от нападений зомби, или, как их еще принято называть, гобблеров. Есть твердая уверенность, что зомби руководствуются простейшими инстинктами, движет ими голод, а к сложной мыслительной деятельности они не способны. Поэтому они всегда идут прямо на вас, и в этот момент представляют собой прекрасную мишень…"

Говорившему было за сорок, худое, загорелое до черноты лицо, волосы седоватым ежиком. В руках «Зиг-Зауэр», ствол направлен в землю, палец на предохранительной скобе. За ним стоят еще какие-то люди, перед ним клетка, в которой вцепились в прутья не меньше шести мертвецов.

Я отодвинул очередную пару магазинов в сторону, взялся за следующую. Один, два, три, щелк, щелк…

"… Видите? Он бежит прямо…на меня. Вот, упал! Нога ему нужна так же, как и мне, и вам! Но поставить точку может только выстрел в голову! Вот! Видите? Возможно, вас будет останавливать ваше гуманное мировоззрение цивилизованного человека. Например, вам будет сложно выстрелить в женщину, или в знакомого. Запомните — перед вами не женщина, и не знакомый, а просто ваша смерть. Видите? Дайте мне женщину-зомби!.."

Он кричал хриплым голосом, то отворачиваясь от направленного микрофона, то вновь поворачиваясь к нему. Мешал ветер, выстрелы слышались как непонятное бульканье. Помощники мужика вытолкали из клетки здорово разложившуюся женщину в джинсах и клетчатой рубашке, а сами отбежали. Она поначалу агрессивно и растеряно заоглядывалась по сторонам, потом бросилась на мужика и получила два быстрых выстрела в голову — мужик стрелять умел, это бросалось в глаза. Да и вообще весь его вид, и вид его приятелей, хорошо вооруженных и экипированных, позволял верить, что уж они то выживут. Не вопрос.

Все с магазинами. Теперь надо закрепить ремень на карабине. И на прикладе и на цевье несколько петель, цепляй, как тебе удобно. А без него нельзя. И руки устанут, и точность упадет. Хороший стрелок локоть передней руки всегда в ремень в распор вставляет. А если ремень закреплен правильно, и оружие висит как надо, то его в готовность к стрельбе привести с ремнем можно быстрее, чем без него.

"…И никогда не ходите поодиночке! Если вы застигнуты атакой группы зомби, причем с разных сторон, уже втроем вы всегда можете отбиться, если действуете дружно и слажено!.."

Вот так удобно. Вешаем на грудь, приклад к правому плечу, ствол чуть вперед и у левого бедра. Нет, чуть укоротить надо, так будет лучше.

"… Все готовы? Выпускайте всех!"

Тем временем к мужику присоединилась спортивного вида тетка в полувоенной одежде с помповиком в руках, и невысокий, испанского вида мужик лет тридцати с бородкой «готи». Зомби у них в запасе оказалось еще около десятка, в трех клетках с разных сторон, которые открыли разом. Затем началась сплошная стрельба, все крутились, падали на колено, и в конце-концов все гобблеры были перебиты — до бравой троицы никто не дошел.

Я отложил винтовку к магазинам, решив, что с ней закончил. Отпил чаю с бергамотом, начавшего остывать, начал распаковывать дополнительные подсумки. Разложил их, померил, как в них входят спаренные магазины. Затем начал компоновать подвеску всего на своей разгрузке, новенькой, передавленной по сгибам и пахнущей синтетикой.

"… в Атланте, в центре по контролю за инфекционными заболеваниями. Мы покажем выступление доктора Ву полностью.»

Доктором Ву оказалась полукитаянка лет сорока, в светло-сером строгом костюме с короткой прямой юбкой, открывающей кривоватые ноги и толстые щиколотки. Она вышла на маленькую трибуну под логотипом центра, разложила бумаги, после чего заговорила хорошо поставленным голосом прирожденного оратора. Ничего нового я для себя не узнал. Она рассказывала, как заражают зомби, говорила о том, что встает любой труп, даже если он не укушен, в общем, говорила об очевидном, но это было первое официальное заявление о происходящем. До этого все было из разных источников, а атлантский центр — учреждение федеральное. Если они сказали, значит, такова позиция властей. А власти признали катастрофу.

Я повесил подсумки под пистолетные магазины повыше слева, а еще выше прицепил карман под радио, вместо которого у меня там мобильный лежал. Рация у меня тоже был, впрочем, взятая с «Пороси» в аэропорте, но связываться по ней пока не с кем. Ниже закрепил пистолетную кобуру, чуть наискосок. Теперь там самое место «таурусу». Маленький револьвер пойдет на брючной пояс, чтобы мне вообще с ним не расставаться, даже если придется снимать разгрузку.

Доктор Ву продолжала перекладывать бумаги, описывая возможные временные промежутки до смерти и превращения. Получалось, что если тебя ухватят за руку так, что нанесут рану, не требующую наложения швов, у тебя остается пять-шесть часов жизни. Отмечены случаи, что люди с совсем маленькими повреждениями прожили почти сутки или даже больше. Подвергшийся же атаке с повреждениями основных сосудов умирает в пределах часа. Промежуток времени между смертью и воскрешением составляет от трех до пяти минут.

Вот так. В среднем, пять минут на то, чтобы дать человеку покоиться в мире, а не восстать в виде мерзостной твари-проглота.

Маленький револьвер немедленно на пояс. Это — спасательный круг, как я говорил. Последний шанс. И расставаться я с ним не буду даже в туалете или ванной. С этой самой секунды. Ночью под подушку. Благо револьверам осечки не страшны, и забыть снять их с предохранителя невозможно. А с другой стороны на пояс маленький подсумок под патроны к нему. Россыпью, даже без скорозарядника, исключительно на всякий случай, десять штук.