Королева Шотландии в плену - Джин Плейди

Как чудесно было сидеть с Сетон и Мари Курсель и слушать новости о Шотландии. Прежде всего они заговорили о Лохлевене и о том, что произошло, когда обнаружили, что Мария сбежала. Сетон рассказала о ярости и отчаянии сэра Вильяма и о том, как леди Дуглас не могла скрыть свою гордость Джорджем, приложившим к этому руку; и, сокрушаясь вместе с Вильямом, она явно надеялась, что Джордж не пострадает из-за того, что помог королеве.

— С ним ничего не случится, — горячо пообещала Мария, — если только я смогу предотвратить это.

Прошло некоторое время, прежде чем сэр Вильям обнаружил пропажу ключей и поднял тревогу; к тому времени Мария уже была за озером. В замке поднялся ужасный переполох. Сэра Вильяма больше всего волновало, как выбраться из замка, объявить тревогу и послать стражников на поиски беглецов.

— Что касается Уилла Драйсдэйла, — продолжала Сетон, — то он, вернувшись, поклялся, что, если когда-нибудь Джордж и Вилли Дугласы попадут к нему в руки, он разрежет их на куски и обагрит руки кровью их сердец.

Мария вздрогнула.

— Я должна позаботиться, чтобы этого не произошло, — отозвалась она.

У Сетон было мало приятных новостей, поэтому она сменила тему и вместо рассказа о том, что происходит в Шотландии, выразила недовольство внешним видом королевы.

— Что у вас с волосами, ваше величество!

— Да, — согласилась Мария, — они страдали без тебя. Я знаю, что ты — самый лучший цирюльник в Шотландии, и не сомневаюсь, что и в Англии тоже. Сетон, когда мы приедем к двору в Гемптон, ты не должна позволить Елизавете переманить тебя от меня.

— Как будто кто-либо может переманить меня от вас, ваше величество!

— Говорят, она очень тщеславная, Сетон. Она, несомненно, начнет завидовать, что у меня такой мастер по прическам.

— Тогда пусть завидует сколько ей угодно. Мне бы хотелось сейчас же заняться вашими волосами.

— Всему свое время, Сетон. Тебе следует проявлять свое мастерство так, чтобы Джейн Кеннеди этого не заметила. Она считает себя очень хорошей парикмахершей. Нам надо учитывать это. — Мария вздохнула. — Почему я болтаю о всяких пустяках, когда у меня так тяжело на сердце? Но мне нужно продолжать это делать, а то я зарыдаю. Итак, Сетон, как ты собираешься уложить мне волосы? И что ты скажешь, когда увидишь, что у меня всего одно платье из красной парчи, подаренное мне леди Курвен из сострадания к моей бедности? И пятнадцать метров красного бархата… тоже подаренного из жалости. Что мы сделаем из этих пятнадцати метров, а, Сетон?

Мария обняла свою ближайшую подругу, и они стали вместе смеяться и плакать.

На следующий день, сидя наедине с королевой, Сетон заговорила о Ботуэлле.

— Есть новости о нем, — сказала она Марии, — и я не знаю, не опечалят ли они вас.

— Они могут огорчить меня, но я должна их узнать, — ответила Мария.

— Он жив…

Мария молчала. Разговор о нем живо всколыхнул воспоминания; но все же она не была уверена, что хочет видеть его. Она так изменилась из-за всего, что случилось после Карберри Хилла. Она не знала, что может чувствовать по отношению к дерзкому Ботуэллу та женщина, какой она стала.

— …И, — продолжала Сетон, — является узником датского короля.

— Узником! Это явно не по его буйному нраву.

— Морэй пытался добиться его высылки Обратно в Шотландию.

— Чтобы убить его, — бесстрастно констатировала Мария.

— Я слышала, что король Дании немного симпатизирует ему. Когда Ботуэлла схватили, он написал королю, что направлялся к нему, чтобы изложить ему и королю Франции все несправедливости, которые он претерпел, и попросить о помощи. Он заверил короля Дании, что его несправедливо обвиняют в убийстве Дарнли. Поэтому король не отправил его обратно в Шотландию, а удовлетворился содержанием в тюрьме.

Он будет страдать в тюрьме, — прошептала Мария. — Я уверена, что он предпочел бы смерть.

— Я также слышала, что он пообещал датскому королю острова Оркни и Шетланд в обмен на свободу.

— Ах! Я уверена, он рискнул бы жизнью за свободу, так стоит ли удивляться, что он предлагает острова. И что ответил король Дании?

— Он понимает, что будет трудно удержать эти острова. Поэтому Ботуэлл остается узником. Говорят, сейчас его перевели в новую тюрьму в Мальме, побег из которой практически невозможен.

Мария подумала: «Сегодня он мне приснится. Как будто он рядом со мной, и мы снова вместе, как в те времена до Карберри Хилла».

Так случалось всегда, когда с ней говорили о нем, и она уверовала, что ей др конца своих дней не избавиться от воспоминаний. Но в ту ночь Ботуэлл не явился ей во сне. Ей снилось, как она прибывает в Гемптон к королевскому двору и как Елизавета обнимает ее и говорит: «Отдай мне Мэри Сетон, чтобы она делала мне прически, и я верну тебе твое королевство». Мария, проснувшись, не смогла удержаться от смеха. Тут она поняла, что действительно изменилась. Она избавилась от чар Джеймса Хепберна, графа Ботуэлльского.

До замка Карлайл дошел слух, что королева Елизавета посылает двух верных аристократов к королеве Шотландии, чтобы удостовериться, удобно ли устроилась ее дорогая сестра. Это были лорд Скроуп и сэр Френсис Ноллис.

Услышав о предстоящем их приезде, лорд Геррис, Ливингстоун и Флеминг стали обсуждать ситуацию.

— Мне это не нравится, — сказал Геррис. Ливингстоун и Флеминг согласились с ним.

— Задержка слишком затянулась, — добавил Флеминг — Что-то не так. Хотелось бы выяснить, что именно.

— По крайней мере мы знаем, — вставил Ливингстоун, — что если теперь королева попытается вернуться в Шотландию, то ей этого не позволят.

— И таким образом, — продолжил Флеминг, — она вновь стала узницей. Карлайл немного приятнее Лохлевена, но все равно это тюрьма, хотя королева и не подозревает об этом.

— Мы можем только предполагать, что она стала узницей, — сказал Геррис. — Давайте не будем сообщать ей о наших подозрениях, пока не узнаем точно, что они справедливы. Она уже и так много выстрадала и возлагает такие большие надежды на разговор с королевой Англии.

— Как вы думаете, зачем присылают Скроупа и Ноллиса? — спросил Флеминг.

— Чтобы сменить Лоутера, который не угодил королеве, позволив Норфолку навестить ее величество.

— Елизавета ужасно завидует нашей королеве, — констатировал Ливингстоун. — Она не желает, чтобы Мария принимала английских джентльменов в своих апартаментах. Возможно, Норфолк восторженно отозвался о ее красоте. Это могло больше всего расстроить Елизавету.

— Я почти уверен, что именно это является причиной устранения Лоутера с должности тюремщика, — отозвался Геррис — Предлагаю послать меня навстречу Скроупу и Ноллису. Если я спокойно поговорю с ними до их приезда сюда, вполне возможно, мне удастся выяснить истинные чувства Елизаветы к нашей королеве.

Остальные согласились, что это великолепная идея. Пусть он отправится немедленно и встретится с новыми тюремщиками до их прибытия в замок Карлайл.

Лорд Геррис встретился с сэром Френсисом Ноллисом и лордом Скроупом примерно в шести милях от замка. Он представился и сказал им, что если у них нет возражений, то они могли бы поехать вместе, так как ему хотелось бы кое-что обсудить по пути.

Ноллис и Скроуп чувствовали себя неловко. Они получили инструкции непосредственно от сэра Вильяма Сесила. Они должны охранять королеву Скоттов и не дать ей ускользнуть через границу обратно в Шотландию. Они обязаны перехватывать все письма к ней и докладывать обо всем, что могло бы использоваться против нее и оправдывать содержание Марии в тюрьме. Кроме того, надо помешать ей в поисках помощи за границей. И при всем при этом следовало заставить ее поверить, что она не узница. Это была совсем не легкая задача, и оба они были бы счастливы избежать этой миссии.

Сэр Френсис Ноллис являлся фаворитом Елизаветы отчасти потому, что был женат на ее двоюродной сестре по материнской линии Екатерине Карей; она сделала его своим вице-канцлером, и он стал членом тайного совета.

Генри Скроуп, барон Скроуп Болтонский, тоже был на хорошем счету у Елизаветы. Он стал посредником между Елизаветой и Морэем и знал факты, известные лишь немногим. Он также являлся членом тайного совета.

Геррис с тревогой посматривал на этих двоих, гадая, что их приезд сулит его госпоже; они приветствовали его и благодарили за то, что он выехал встретить их.

— Вы найдете мою госпожу в плачевном состоянии, — сказал им Геррис. — С ней обращаются крайне неучтиво и обвиняют в преступлениях, которых она не совершала.

Ни Ноллис, ни Скроуп никак не отреагировали на это, но ответили, что жаждут увидеть королеву, о красоте и очаровании которой так много слышали.

— Я и ее друзья надеемся, что вы везете ей приглашение к английскому двору.