Мессия - Борис Старлинг

Ред и Джез сидят в одной машине, Кейт и Дункан в другой. В первый раз за время совместного расследования они прибывают на место преступления все вместе.

Когда машина резко останавливается, Ред читает табличку: «Грин-Бэнк, Е-1». Слева от них Джакман-хаус, коричневый муниципальный дом, утыканный тарелками спутниковых антенн. Прямо напротив новехонький жилой комплекс, преобразованный из промышленного, напоминанием о котором служит сохранившаяся массивная дымовая труба. Вывеска на стене гласит:

ЧИМНИ-КОРТ

Апартаменты высшего класса.

Ред выходит из машины и направляется к Чимни-корту, но Джез окликает его:

— Не туда, Ред. Нам сюда. В муниципальный дом.

Ред оборачивается в удивлении.

— Что? В этот клоповник, где отродясь не водилось серебряных ложек? Странно. Я бы скорее ожидал, что убийца остановит выбор на одном из яппи, обитающих там.

Он указывает назад, в сторону Чимни-корта. Джез пожимает плечами.

— Я знаю. Похоже, это не вписывается в главную версию.

Они проходят через главную арку. На стенах граффити, в желобе водовода бледнеет пузырь использованного презерватива. Жильцы сопровождают прибывших недружелюбными взглядами — в таких местах в полицейских видят не служителей закона и порядка, а сторожевых псов правящего класса.

За аркой перед первым входом стоит полисмен в рубашке с короткими рукавами. Ред чувствует, как взмок под мышками. Полисмен отступает от входа.

— Первый этаж. До конца коридора и направо. Сразу предупреждаю, видок там не из приятных. А запашок и того хуже.

У открытой двери в конце коридора витает, просачиваясь наружу, дух смерти. Они заходят в крохотную прихожую, и им в носы резко ударяет отвратительный смрад разложившейся на жаре мертвечины. В комнате по левую руку от них видна яркая вспышка: фотограф-криминалист делает снимки. Ред направляется туда, а Джез, Кейт и Дункан гуськом за ним.

Будет хреново, Ред чует это нутром. Еще хуже, чем в остальных случаях.

Когда они заходят, криминалист стоит к ним спиной. Он поворачивает голову, но не движется.

— Кто он? — спрашивает Ред.

— Судя по всему, малый по имени Барт Миллер. Он работал дубильщиком на том предприятии, что сразу за мостом. Его обнаружили после того, как соседи заподозрили неладное.

— Где тело?

— Здесь.

И теперь они понимают, почему офицер не двинулся. Он стоит между ними и трупом.

— Видуха неважная, — говорит он.

— Нас уже предупредили, — отвечает Дункан.

Криминалист делает легкий шаг вправо, и теперь они видят труп.

От одного его вида Реда мутит.

Это и вправду хуже, чем во всех предыдущих случаях. Хуже всего, что ему доводилось видеть.

Ред чувствует, как потрясенная Кейт хватается за его плечо. Слышит, как Дункан издает стон отвращения.

«Господи! — думает Ред. — Когда я умру, пусть со мной сделают что угодно, только не это».

С Барта Миллера живьем сняли кожу.

44

Ред берется руками за колени, чтобы не упасть. Он глубоко дышит, вдыхая и выдыхая напоенный злом, смердящий воздух.

Никогда в жизни он не видел ничего хуже. Никогда.

Выпрямившись, Ред заставляет себя подойти поближе. Ноги отказываются повиноваться, как будто мышцы не желают выполнять поступающие от мозга команды, однако усилием воли ему удается сделать несколько медленных шагов. Кажется, будто непослушные ноги находятся где-то далеко, на расстоянии многих миль.

Тело Барта усажено на деревянный стул с высокой филенчатой спинкой. Ред осматривает труп спереди, потом делает пару шагов вперед и смотрит ему на спину.

На ней тоже нет кожи.

Торс Барта лишен кожи начисто. Аккуратный надрез идет вокруг основания шеи, другой, такой же, проходит по талии, как раз над трусами. Еще два круговых надреза проходят под мышками и над плечами.

Кожа на руках не тронута. Срезана только с торса. Безрукавка из кожи.

И там, где раньше была кожа, теперь все покрыто кошмарной коркой из спекшейся крови и гноя.

Что же это? С чем мы, во имя Бога, столкнулись?

Именно «чем», а не «кем» — ведь сотворившего этот кошмар нельзя считать человеком.

На лице Барта запредельный ужас — не потому, что глаза широко раскрыты и вытаращены, но потому, что они слишком плотно зажмурены и пучками по коже вокруг них разбегаются борозды глубоких морщин. А изо рта его, как и у остальных, подобно неизменной соломинке в стакане с «Кровавой Мэри», торчит серебряная ложка.

На какой стадии, уже за гранью боли, ужас сменился отрешенностью? Когда мука превысила пределы возможного и мозг, уже не способный принимать ее, послал телу приказ прекратить борьбу за существование? Ред заглядывает в безжизненное лицо Барта, видит, что с ним было сделано, и думает, что он, должно быть, подошел к этому вплотную.

Левая рука Барта Миллера вяло свисает ниже его бедра, в ней что-то есть. Джез садится на корточки возле стула, чтобы рассмотреть это.

Похоже, что в руке у Барта скомканная тряпица.

Ред следует за взглядом Джеза.

Не ткань.

Кожа.

Барт Миллер сжимает в руке собственную кожу.

45

Въезд на мост Тауэр забит транспортом, который еле движется. Они находятся в полицейских машинах, но сирены и мигалки не включают. Реду нужно время, чтобы собраться с духом. Он помнит то, что сказал Кейт в пабе пару недель тому назад: «Нет ничего такого, что заставило бы меня воскликнуть: ну ни хрена себе, это у меня в голове не укладывается».

Вот и нашлось.

Грузовики, направляющиеся в другую сторону, слегка подскакивают, пересекая середину моста — место соединения разводных пролетов, которые поднимаются, когда внизу проплывают корабли. Ред ощущает мягкую вибрацию корпуса полицейской машины. Вокруг на тротуарах толпятся туристы. В нескольких милях на востоке в солнечных лучах отсвечивает темным золотом Кэнери Уорф[7].

На переезд через мост уходит десять минут, но осталось уже немного. Под расходящимися в разных направлениях от вокзала Лондон-Бридж эстакадами, а потом направо и сразу же налево, в ворота, через двор, к корпусу кожевенной фабрики.

Эшли Лоу, бывшему работодателю Барта Миллера, они позвонили заранее, так что он уже ждет их перед входом. Ред и Дункан поднимаются за ним наверх. Кейт и Джеза они оставили в Уоппинге, дав задание обойти окрестности и расспросить соседей.

В расположенном над цехом офисе Лоу жарко и душно. Косые лучи света пробираются сквозь щели между горизонтальными планками жалюзи, падают на старый, за 1985 год, календарь Пирелли[8]. Лоу сидит во вращающемся кресле за письменным столом. Ред и Дункан присаживаются на жесткие стулья напротив.

— В былые времена здесь, на Таннер-стрит, находился подлинный центр кожевенной промышленности, — говорит Лоу. — Можно сказать, это место было Флит-стрит нашего дела. Полный цикл, вплоть до кожевенного рынка, находившегося в конце улицы. А посмотрите на нее теперь. На месте производственных корпусов — жилые комплексы для банкиров, которые работают по ту сторону реки. Мы единственные оставшиеся здесь кожевенники, и мне не хочется верить, что в скором времени и с нами будет покончено. Однако нынче обработка кожи ведется по-новому, все процессы автоматизированы, и нам, с нашей традиционной технологией и скромными масштабами, просто не выдержать конкуренции.

Сквозь запыленные окна, выходящие на цех, Ред видит пару человек, сгорбившихся над длинными столами. В помещении находятся три здоровенные машины, но они, похоже, стоят без дела.

Он обращается к Лоу:

— Мистер Лоу, чем именно вы тут занимаетесь?

— В общем, обработкой кожи. Берем ее в натуральном виде…

— Со спины животных?

— Именно, и превращаем в материал, годный для изготовления обуви, сумочек и тому подобного. Нельзя ведь, знаете, содрать с коровы шкуру и надеть ее на ноги.

Лоу смеется хриплым смехом заядлого курильщика, который переходит в приступ кашля.

— Прошу прощения, — говорит он, вытирая капельку слюны в уголке рта. — Здоровье, знаете, уже не то, что было в молодости.

Очередной смешок, и новый приступ кашля.

Ред делает пометки в блокноте. «Кожа, — записывает он, и рядом, подчеркнув: — Садомазохизм?»

— Значит, вы, по существу, сдираете шкуры с животных? — уточняет Ред.

— О нет. Это предыдущий этап процесса, и он осуществляется между скотобойней и нашим производством. Мы получаем не туши, а шкуры. Обрабатываем их, но сами не снимаем.

— А чем занимался здесь Барт Миллер?

— Всем. У нас каждый владеет всеми операциями. Как уже говорилось, масштаб нашей деятельности невелик, и мы не можем позволить себе держать узких специалистов. Подменяем один другого, а когда нужно, наваливаемся на работу все вместе. Понимаете, о чем я?