Грешники (СИ) - Лель Агата

Я словно нахожусь в каком-то вакууме, словно всё это происходит не со мной. Словно это я, но вижу я себя со стороны. Вот я снимаю с крючка куртку, залажу в рассшнурованные ботинки, тихо открываю дверь и так же тихо её за собой закрываю. А потом не разбирая ног несусь по ступенькам вниз.

Подальше отсюда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Часть 38

Саша

— Дома аспирин выпей. И проспись как следует, — удерживая ладонь на ребре раскрытой дверцы автомобиля, заглядываю в пропахший дезодорантом "Ёлочка" салон такси.

— Да мне на работу скоро. Дура, знаю, можешь даже ничего не говорить, — выглядит моя бывшая жена мягко говоря… уставшей. Тушь размазалась, на лице печать вселенской боли. — Ты точно на меня не злишься, ну… за то, что я сделала?

— Злюсь, разумеется, но что уж теперь, — машинально поднимаю голову наверх и смотрю в тёмное окно квартиры. — Только это, — снова опускаю взгляд на бывшую, — не приезжай больше, Оль, я серьёзно. Я не хочу грубить, но если подобное повторится, разговор будет уже совсем другим. Вике это всё неприятно, а я не хочу, чтобы она расстраивалась.

— Я поняла, прости, сама не знаю, что на меня нашло. Посмотрела наши совместные фотографии, выпила вина и как-то оно всё навалилось… Понятия не имею, зачем притащилась к вам домой, мне ужасно стыдно. Ты же знаешь, что я не такая!

— Знаю. И надеюсь, что на этот раз до тебя действительно дошло, ну ты же реально не дура. Прекращай чудить, — сцепляю пальцами воротник куртки и ёжусь от холода. Четыре утра, давно не май месяц, а я в джинсах на голое тело, тонкой куртке и даже без носок! Так, накинул быстро кроссовки, чтобы проводить Олю до такси. Мне нужно было удостовериться, что она действительно уехала и не станет молотить в дверь будя всю округу. Словам её, как показала практика, доверия мало.

Ночка выдалась та ещё… Нелепый приезд Оли, потом эта суета с ней же. Дурдом. И это хорошо ещё, что Вика не в курсе, что пока она там сладко спала под пуховым одеялом, я, зевая и мысленно матерясь, битых полчаса слушал душевные излияния бывшей.

Признаться, я бы с удовольствием отложил все разговоры до утра, но она неожиданно написала мне сообщение, что собирается уезжать домой. Прямо сейчас. Мол, стучать в дверь нашей спальни ей неудобно, но она понятия не имеет, где лежит ключ от квартиры и вообще, хочет извиниться и сказать мне что-то важное… Пришлось тихо, чтобы не нервировать лишний раз Вику, выскользнуть из постели и идти разбираться, в чём ей там приспичило исповедоваться.

Оказалось, ничего особенного.

Ну что может прийти в голову нетрезвой, одинокой и крайне обиженной женщине? Начала жаловаться на свою судьбу, что вот она ради меня бросила своего Антона, потому что встретившись вновь вспомнила, как нам, оказывается, было хорошо вместе. Плакала, что ничего у неё не получатся, что ей безумно стыдно за свой поступок и всякое такое в этом же духе.

Я, теряя терпение, всё-таки позволил ей высказаться, чтобы она не удумала доставать меня звонками, потому что что-то там не успела сказать.

Когда мы наконец-то пришли к общему знаменателю, что между нами точно всё, что больше никаких поползновений в мою сторону она совершать не будет и что даже извинится потом перед Викой, она засобиралась домой. И я был этому чертовски рад! Я хотел пойти обратно в постель к своей девочке, а не разбираться с пьяной бывшей женой, хоть мы и остались в хороших отношениях.

Когда Оля натянула своё пальто и нашла, наконец, сумку, я, стараясь не разбудить Вику, быстро накинул в темноте куртку и кроссы и пошёл вниз к такси…

— Всё, мне пора, холодно, — втянув голову в плечи, дую на кулак, грея руки дыханием. — Обязательно поговри с Антоном, думаю ещё не поздно всё вернуть.

— Хорошо, — грустно улыбается. — Ладно, иди, твоя подружка там, наверное, места себе уже не находит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это вряд ли. Если бы она увидела, что меня нет, она бы уже вышла по горячим следам с калашом наперевес.

Мысленно смеюсь, потому что ни капли не преувеличиваю! Не хочу даже представлять, что было бы, если бы она проснулась и увидела, что меня нет рядом. Её богатая фантазия просто он знает границ, проверено. А так всё получилось как нельзя удачно — выпроводил Олю, пока Вика спала, сохранил её и свои нервные клетки. Теперь утром можно поваляться подольше.

— Хорошая она девчонка, хоть и молодая ещё. Трудно тебе с ней будет, Градов, — снова грустно улыбается Оля. — Любишь её?

Вопрос, который я задавал себе много раз.

Люблю ли я её?..

То, что я испытываю к ней — это однозначно что-то особенное. Такого не было давно-давно, а может, даже никогда. Это нежность, это желание взять её под своё крыло. Хочется оберегать её, хочется направить на верный путь. Хочется, чтобы она была очень счастлива. Со мной.

— Да, люблю, — отвечают за меня мои посиневшие от холода губы.

И эти слова произнесённые вслух… они словно что-то перевернули внутри. Я действительно её люблю и плевать, что знакомы мы так чудовищно мало. Вообще плевать на всё.

Я люблю её, хотя ни разу не сказал ей об этом, а ведь она признавалась мне в чувствах много раз. Кретин. Она должна знать, что это взаимно. Вот прямо сейчас вернусь домой и скажу. Думаю, ради этого ей даже будет не жаль проснуться.

Быстро прощаюсь с Олей и через ступеньку поднимаюсь на третий этаж, раздеваюсь в тёмной прихожей до джинсов. Я ужасно устал и хочу спать, вся ночь коту под хвост, но сначала — горячий поцелуй.

Вхожу в комнату Вики и тихо прикрываю за собой дверь, едва слышно подхожу к кровати. Сначала мне кажется, что она спит накрытая с головой под одеялом, но потом понимаю, что её там нет. Как и в комнате вообще.

Это что ещё за номер.

​​- Ви-ик… — произношу в темноту пустой прихожей и ответом мне служит безмолвная тишина.

Не понимая, что происходит, обхожу дом, заглядываю в каждую комнату дважды, даже выхожу на балкон, хотя она несколько дней как не курит.

Её нигде нет.

Сначала я испытываю удивление, а потом что-то похожее на тревогу, смешанную с раздражением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну и где она? День был слишком напряжённым и подобные игры сейчас абсолютно неуместны. Если допустить, что она ушла, то как она умудрилась это сделать так, что я не заметил? Я не мог не услышать! Но и испариться в воздухе она тоже не могла!

— Вика! Выходи, это не смешно!

Зачем-то заглядываю под кровать, потом за шторку в ванной. Её действительно нет! Что вообще происходит?

Возвращаюсь обратно в её спальню и только сейчас замечаю, что джинсы, которые она вчера сняла и бросила на спинку кресла — исчезли. Нет её маленькой кожаной сумки.

Она на самом деле ушла? Ночью?

Но почему?

Ни единой догадки и только потом до меня доходит, что она могла проснуться и услышать, что я разговариваю с Олей.

Да, ситуация, мягко говоря — так себе, согласен, но лучше было разделаться с ней сейчас и не переносить неприятный разговор на утро. Мы просто говорили! Ничего больше. Не могла же Вика вспылить из-за обычной беседы!

Ну нет, не такая же она неуравновешенная, что психанула настолько, что даже убежала из дома?! Это же… это же глупо! Глупо и по-детски! Она сама настояла оставить здесь Олю, значит, должна была предположить, что если не ночью, то утром мы бы всё равно поговорили.

Нет, я не хочу в это верить. А подсознание шепчет, что так оно и было. Это же Вика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хватаю с тумбочки свой телефон и набираю её номер, но, конечно, абонент не отвечает. Наплевав на правила приличия нахожу в книге звонков набранный и сброшенный когда-то номер Кати и звоню ей тоже. Тишина.

Они сговорились все, что ли?

И где мне её теперь искать? Я понятия не имею, где живёт её подружка и имён других друзей не знаю. Кафе, где она подрабатывает, тоже уже закрыто, так что этот вариант отпадает.