Земляничное убийство - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зоя случайно узнает имя этого «ангела», вернее, этой развратной девчонки, отвоевавшей красавца-учителя у всего города. Неужели все дело лишь в ее юности и свежести? Думая об этом, Зоя, которой было слегка за сорок и которая ощущала себя лет на двадцать моложе, почувствовала себя старухой. Некрасивой, глупой и никому не нужной старухой, у которой все в прошлом.
А что, если за него побороться? Если прийти к нему домой ночью, признаться в своих чувствах и отдаться ему? Эта надежда подогревалась мыслью, что он все-таки учитель и взрослый мужчина, а потому должен отдавать себе отчет в своих действиях. Он должен понимать, что связь с ученицей может закончиться для него тюрьмой! А потому можно было предположить, что никакой интимной близости между ним и десятиклассницей Леной Борисовой нет. Пока не было. Что они встречались, возможно, и касались друг друга, целовались, но дальше – лишь ее девичье счастье и его неудовлетворенность. А потому он мог все эти месяцы, что они вместе, находиться в состоянии голода.
О том, что у Лебедева связь с десятиклассницей, она узнала от Фаины Осиной на чаепитии клуба кукольниц, которое организовала неутомимая и неугомонная Тамара Ковтун. Поначалу просто пили чай с пирогами Оли Курасовой, слушали отчет Тамары о поездке в Москву, где она договаривалась об участии с организаторами кукольной выставки на Тишинке, выясняла все условия. Зоя слушала ее с интересом, поскольку участие в московской выставке было важным для всех кукольниц. Оказывается, записываться туда надо за полгода, и расположение твоего стенда от тебя не зависит. После того как ты подаешь заявку на участие, тебе просто сообщают, где твое место. А это тоже очень важно, поскольку основные продажи происходят в красном и синем секторах, а в желтый, куда тебя может определить устроитель выставки, люди приходят уже с опустевшими кошельками. Тамара рассказала, что место стоит около двадцати тысяч плюс другие расходы. Эмма Атамас время от времени мягко перебивала Тамару, обещая будущим участницам выставки оплатить все организационные расходы. Такие встречи и беседы Зое всегда придавали сил и вдохновляли ее, вернувшись домой, ей хотелось пойти к своим куклам, чтобы что-то добавить, исправить, довести до совершенства. Кроме этого, возникали какие-то новые творческие идеи. Да она прямо-таки горела вся, представляя своих кукол на выставочном стенде…
…В какой-то момент Фаина встала из-за стола – закончились салфетки, и она направилась за ними к шкафчику. И все заметили, что она прихрамывает.
– Где это ты, Фаечка, ногу повредила? – спросила участливо Эмма.
И Фаина, вернувшись с салфетками за стол, рассказала, как вчера вечером она, собирая молодую крапиву за городом, утомилась, к тому же еще и подвернула ногу, и прилегла отдохнуть в укромном месте. В жару-то бродить по лесам и полям не хотелось, поэтому она вышла из дома только около пяти часов вечера. И так много прошла, что силы кончились. И только она улеглась, как поняла, что не сможет так долго пролежать, земля жесткая, ей от этого отдыха еще хуже станет. И тогда она решила отдохнуть в заброшенном клюевском доме, что стоит на отшибе. А если окажется, что дверь заперта, то уж во времянке, что за домом, которая точно не запирается, точно есть старый диванчик, где Фаина сможет отдохнуть и даже поспать, чтобы набраться сил.
Но когда она приблизилась к дому, а уже наступила ночь и этот район города практически не освещался, она, к своему удивлению и разочарованию, увидела, что в одном окне клюевского дома горит свет. Там кто-то есть! «Может, местные мужички выпивают, спрятавшись от своих жен, – подумала Фая. – Может, наследники объявились».
– Да если бы наследники объявились, я бы первая купила у них этот дом, пекарню бы построила. Дом этот можно взять за копейки, а место там шикарное. Земли много, лес и пруд за огородом… – сказала Ольга Курасова.
– Там учитель наш, историк… с Ленкой Борисовой, – вдруг сказала Фаина.
Сразу стало тихо. И все оторопело уставились на Фаину.
– Я не ханжа, я не такая… Но она же еще совсем ребенок, а они – голые! Совсем голые! Стоят возле окна и обнимаются.
– А ты забудь, – вдруг громко, разрубая ладонью воздух, сказала Эмма. – Это в нашем возрасте мы уже ничего не чувствуем, все атрофировалось. А в семнадцать лет все горит, пылает, всего хочется, да только нельзя. Неправильно это. И какой она ребенок? Девушка на выданье – вот она кто! Вы видели, какая у нее грудь?
– В смысле «забудь»? – не поняла ее Фаина, готовая на нее обидеться за то, что ее могли записать в сплетницы. – Конечно, забуду. Мне-то до них какое дело? Где семнадцать, там и восемнадцать. Делов-то?!
Она насупилась.
– Так его ж посадить могут, – вдруг сказала Тамара. – Он что, не понимает?
– Влюбился парень в нашу Ленку, вот мозги его и расплавились от страсти, – гримасничая, но как-то по-доброму, прокомментировала новость Ольга Курасова. – Может, его предупредить, чтобы осторожнее был? Хорошо, его Фаечка заметила, а если б кто другой?
– Знаете, когда я только их увидела, первой мыслью было бросить камень в окно, чтобы быстро оделись… Честно вам признаюсь. И именно из-за того, что он – учитель, а она – несовершеннолетняя. Но потом подумала, что не мое это дело… Знаете, мне вообще «везет» на подобные сцены. Я же хожу за своими травками повсюду, где нормальный человек не ходит… лес, поле, кусты…
– Только парочки зря пугаешь, Фая! – рассмеялась Эмма.
– Может, Анне как-то сообщить? – предложила Тамара. – Бросила девчонку, сама укатила в Сочи с женихом…
– Ну, во-первых, мы номера телефона ее не знаем, она его сменила, мне кто-то говорил. Да я и сама звонила, Анька трубку не берет, – подала голос Ольга. – Привалило бабе счастье, хорошего мужика встретила. Не надо ей портить медовый месяц. Ну и, во-вторых, и это самое главное, ничего же страшного не происходит! Вот исполнится Ленке осенью восемнадцать, Лебедев и женится на ней.
