«Если», 2005 № 04 - Журнал «Если»

Капитан Лав снова улыбнулся, обнажив два ряда мелких, очень белых зубов, не испорченных ни цингой, ни табаком, ни временем.

— Да-а, — протянул он. — Не сомневаюсь, что вы, госпожа Бонни, лучше других знакомы с этой стороной моряцкой жизни. Я даже не очень удивлюсь, если выяснится, что в свое время вы были не только объектом, но и, так сказать, активной стороной. Конечно, я знаю, что вы женщина, но существуют разные способы…

Константайн поднялся с сиденья.

— Я убью тебя, Эдмунд!

В ответ Лав снова поклонился.

— Все возможно в этом лучшем из миров, но мне тем не менее кажется, что сейчас моя смерть маловероятна. Слезайте-ка лучше на землю и помогите моим людям разгрузить повозку.

Ничего поделать они не могли, и Энн без возражений отдала саблю Нату Виски. Когда же он повернулся к Константайну, чтобы забрать его шпагу, Лав остановил пирата небрежным взмахом руки. Сам Константайн никак не отреагировал, но Энн нахмурилась, почувствовав острый приступ раздражения. В том, что капитан оставил оружие ее спутнику, ей почудилось пренебрежение. По всей видимости, Лав считал своего бывшего любовника совершенно безвредным, а зря! Она помнила, как храбро держался Тобиас, когда на него напала троица Вырвиглаза, а в таверне он и вовсе показал себя настоящим героем.

Сгрузив котел с повозки, они скатили его с дороги и установили на берегу неподалеку от пиратского баркаса. Потом выгрузили с баркаса такую большую и тяжелую бочку, что Энн удивилась, как небольшое суденышко выдержало ее (и еще одиннадцать человек) и не опрокинулось. Не без труда они установили бочку на попа рядом с котлом и отступили в сторону.

— Пора испытать наше сокровище! — провозгласил Лав, поглядев на золотящиеся в лучах утреннего солнца волны. — Эй, кто-нибудь, возьмите в повозке кирку, которую приготовил для нас наш друг Тобиас, и вскройте бочку.

— Стойте! — прохрипел Константайн, который никак не мог отдышаться после тяжелой работы. — Лучше начать с какой-нибудь более простой задачи! Ведь вы, господа, любите ром и виски, не так ли?

Несколько пиратов согласно закивали.

— Выпить мы всегда не прочь, было бы что! — заявил широкоплечий здоровяк, половина лица которого была скрыта бородой, а половина гладко выбрита. Голую щеку украшал едва заживший длинный кривой шрам, спускавшийся до самого подбородка.

— Выпивка здесь, совсем рядом, — торжественно объявил Константайн. — Еще немного, и у вас ее будет больше, чем вы способны выпить — причем совершенно бесплатно. Ну-ка, у кого найдется во фляжке хоть капелька рома? Буквально одна капля — больше не нужно!

— Поглядите во фляжке у Ната, — подсказала Энн, начиная понимать, что задумал Константайн. Несомненно, он вспомнил ее слова о том, что ром для пиратов может быть страшнее, чем вражеские пули и ядра. «Приятно иметь дело с мужчиной, который не забывает, что ты говорила ему позавчера», — подумала Энн.

Мутные глазки Ната забегали из стороны в сторону.

— Допустим, у меня есть немного, ну и что? Это мое виски, и я не собираюсь расходовать его на всякие там фокусы!

— Это не фокус, а самое настоящее чудо, — попытался успокоить его Константайн. — К тому же, как я уже сказал, нужна всего одна капля, чтобы котел до краев наполнился отличным виски двойной очистки. Ведь это не обычный чугунный горшок, это одно из сокровищ Аннона[6]; много лет назад его добыл в Нижнем мире сам король Артур, а сюда, в Новый Свет, котел привез Святой Брендан, покровитель мореходов. Согласно легенде, этот котел обладает многими чудесными свойствами. Например, он может служить своего рода Рогом Изобилия. Тому, кто владеет им, не страшны ни голод, ни жажда. Напротив, у него всегда будет много доброй еды и отличной выпивки!

Выслушав эту коротенькую речь, пираты зашептались. Некоторые отнеслись к сообщению с явной насмешкой, но большинство поверили Константайну. Наконец Полубородый повернулся к Лаву.

— Скажите, капитан, то, что наговорил здесь этот безумец, правда?

Лав улыбнулся холодно, без иронии.

— Мой бывший друг не помешанный — просто он очень хитер. Мистер Константайн не хочет, чтобы мы подвергли котел главному испытанию и отправились в путь. Он надеется задержать нас здесь, пока вы, джентльмены, будете дегустировать напиток из котла. Вероятно, мистер Константайн рассчитывает, что в последний момент кто-то придет к нему на помощь.

— Ну-у, это вряд ли… — протянул Нат Виски, явно заинтригованный разговорами о выпивке. — Здесь нас никто не увидит… разве что рыбаки-мулаты, а они не посмеют нам помешать. Я за то, чтобы испытать котел!

— Верно, Натти, — поддакнула Энн, причем голос ее прозвучал на редкость приветливо; обычно она разговаривала с Натом и ему подобными совсем другим тоном. — Раз ты не подписывал с капитаном судовой договор[7], значит, ты остаешься свободным членом Братства и можешь не исполнять его приказаний, хоть он и разговаривает с тобой, как с лакеем. Давай же, капни немного из своей фляги в котел — и увидишь, что будет!

Нат Виски уже держал в руке помятую жестяную фляжку. Стараясь не смотреть на своего нанимателя, он шагнул к котлу и вылил в него несколько капель напитка, в честь которого получил свое прозвище.

Не обращая внимания на недовольный оскал капитана, пираты столпились вокруг котла. Константайн и Энн, не сумев справиться с любопытством, последовали их примеру. К тому моменту, когда Энн сумела заглянуть в котел, он был уже наполовину полон чистой как слеза янтарно-желтой жидкостью, уровень которой поднимался на глазах. Котел быстро наполнился до краев, и в нос Энн ударил крепкий запах виски. Если обоняние ее не подводило, виски было превосходным.

«Неужели теперь меня до самой могилы будут сопровождать чудеса?» — подумала она, чувствуя себя так, словно уже хлебнула из котла. Янтарно-желтое озерцо около четырех футов в поперечнике и примерно такой же глубины казалось ей сейчас едва ли не более удивительным, чем весь безбрежный океан.

— Ну, кто не боится первым попробовать этот божественный напиток? — спросил Константайн.

Повторять приглашение не потребовалось. Точно свиньи у корыта, пираты отталкивали друг друга, пытаясь зачерпнуть виски согнутой ковшиком ладонью или опустить в котел голову. Потом один из пиратов сбегал к баркасу и вернулся с большим деревянным ведром.

— Эй, ребята! — крикнул он. — Давайте наберем виски сюда и пустим по кругу!

Лав, наблюдавший за происходящим с брезгливой полуулыбкой, повернулся к Энн и Константайну.

— Вы хотели задержать меня здесь, и вам это удалось, — сказал он. — Но я способен обернуть себе на пользу не одни лишь ваши промахи, но и ваши маленькие победы. Этот портовый сброд готов получать плату не только золотом, но и виски. Благодаря вам они убедились, что в спиртном у меня недостатка нет, и примутся с радостью служить мне. Кроме того, настоящее испытание котла способно нагнать на них страх, так что будет гораздо лучше, если в решительный момент они окажутся несколько одурманены. Вы, я вижу, не пьете? Что ж, это разумно. Идем посидим немного в тени этой пальмы, пока они напиваются. Кстати, ни у кого из вас не найдется нюхательного табаку?…

Однако примерно час спустя от напускного дружелюбия капитана не осталось и следа. Мрачный и насупленный, он бродил по пляжу, поддавая носком башмака распростертые на песке бесчувственные тела.

— Будь я проклят, — пробормотал он наконец. — Я знал, что эти ребята горазды пить, но ведь не с утра же!.. С тех пор как встало солнце, прошел какой-нибудь час, а они уже лыка не вяжут.

Другой человек на его месте давно бы покраснел от гнева или стыда, но Эдмунд Лав был бледен, как кожа на брюхе тунца. Голос его тоже оставался мягким и спокойным, словно полуденный ветерок.

— Впрочем, это не так уж важно, — добавил Лав и, остановившись возле громко храпевшего Полубородого, вытащил из-за пояса пирата два пистолета довольно тонкой работы. — Существует несколько способов борьбы с опьянением, и я использую один из них, когда придет время. Ну а пока мне поможете вы. Пожалуй, так будет даже лучше — ведь смелости и ума вам обоим не занимать.

Энн пристально посмотрела на Константайна, пытаясь взглядом подсказать ему, что сейчас самый подходящий момент, чтобы со всех ног броситься к болоту, ибо, кроме Лава, преследовать их было некому, а капитан не производил впечатления хорошего бегуна. Но в глазах своего товарища (а она больше не думала о Константайне как о нанимателе, который платил деньги за привилегию отдавать приказания) Энн увидела лишь покорность судьбе, к которой примешивалась изрядная толика любопытства.

— Боюсь, нам придется досмотреть представление до конца, — печально проговорил он. — Иначе, наверное, просто нельзя.