Агротора. Подаренное пламя (СИ) - "Тея"

Мы шли одни. Волков отпустит своих, как он выразился, цепных псов, поохотиться в лесу. Наверное, после редких лесов Подмосковья сибирский лес казался раем.

Антон безмятежно ответил:

— Я обещал Галине, что верну тебя живую, не превращенную в оборотня. И не оплодотворенную. Именно поэтому я не позволил моим волкам изнасиловать тебя.

— Спасибо Галине.

Волков хмыкнул:

— Примерно так.

Некоторое время мы помолчали, затем Антон вновь нарушил тишину:

— Твое тело сломлено. Но я не дурак, и понимаю, что твой дух все еще крепок. Именно поэтому я не имею ничего против исполнения этого бредового демонического пророчества. Я не сломал тебя, но этот полудемон, избранный тебе… скажем так, в мужья, сможет сделать это. И я хочу увидеть, как ты, презираемая самой собой, будешь беспрекословно подчиняться воле полудемона, ненавидя его и все же нося его ребенка.

— Я скорее умру, чем позволю сделать меня инкубатором, — едва слышно произнесла я. Антон переступил через поваленное дерево, и из-за лишних движений мое тело вновь заболело. Я застонала.

— Все так говорят, — почти грустно ответил Волков. — Но в итоге сил не хватает убить себя.

— Ты думаешь, мне не хватит сил? — хмыкнула я.

Лица оборотня не было видно, так как я прислонялась щекой к его груди, но поняла, что он раздумывает над ответом.

— Ты не покончишь жизнь самоубийством, — уверенно произнес через некоторое время Антон. — Гордость не позволит. Ты будешь жить, чтобы найти способ уничтожить того полудемона. Сделаешь его убийство главной целью своей жизни.

— Мы знакомы всего одну ночь, — произнесла я. — Когда ты успел так хорошо узнать меня?

Волков тихонько засмеялся и признался:

— Я давно слежу за тобой. И знаю много интересных подробностей, моя Красная Шапочка.

Какие именно подробности он имеет в виду, я спросить не успела. Мы подошли к фамильному дому Стрельцовых.

Нигде в окнах света не было, но мне с трудом верилось, что Галина вот так просто легла спать.

Антон внес меня в гостиную и аккуратно положил на диван.

Галина выскочила из комнаты и зло уставилась на меня:

— Ты! Это ты подменила зелье! Из-за тебя я не смогла получить сегодня большую силу!

Я ухмыльнулась разбитыми губами. Боль из-за этого движения стоила позеленевшего от злости лица Галины.

— Я бы с удовольствием убила тебя, вредная моя внучка, — процедила старуха, сжимая кулаки. — Но рано утром приезжает твой будущий муженек.

— Я бы с удовольствием убила тебя, вредная моя бабушка, — язвительно парировала я. — Но сначала мне надо убить моего будущего муженька.

Волков вздохнул и терпеливо произнес:

— Не хочу прерывать семейную ссору, но мне пора. Галина Михайловна, до свидания. Соня… желаю удачи в зачатии.

Старуха едва заметила его уход. Она подошла ко мне и, скрестив руки на груди, холодно заметила:

— Из-за тебя я перенесла ритуал призыва демонической магии на завтрашнюю ночь.

— А что, днем это сделать нельзя? — поинтересовалась я.

— Только ночью.

— Ну ничего, потерпишь еще день.

Галина вернулась в спальню, но перед этим довольно произнесла:

— О, совсем забыла. Маша уже мертвец. Ей ничего не поможет, даже если я тотчас кинусь поить её самыми чудодейственными исцеляющими отварами.

На этой ноте она хлопнула дверьми. Я осталась в одиночестве смотреть в потолок. По лицу текли непрерывные слезы.

Я не смогла уберечь Машу от пророчества. Агния была права. Она умрет в ближайшие сутки из-за меня. Из-за моей глупости, моей медлительности. Из груди вырвался всхлип, и вместе с этим всхлипом внутри всколыхнулась магия. Мой дар очнулся и потягивался, словно ленивый кот после сна. Огонь был готов к бою.

Но еще слишком рано. Святая вода не могла перестать действовать так быстро… Или могла?

Я едва не вскрикнула от торжества, догадавшись, почему пирокинез так быстро вернулся. Это Антон. Он изрезал меня моими же кинжалами, выпустив немалое количество крови. Вместе с этой кровью вышла и большая часть святой воды, и теперь дар вновь подвластен мне.

Прилив сил был недолгим. Я поняла, что все еще полужива, и не то что из дома выбраться не смогу, но и с дивана встать не в силах.

Но если я подожгу дом и сама останусь в нем, то вряд ли выживу. Я убью себя вместе с Галиной… и Машей. На миг разум воспротивился этой идее, но потом вспомнились слова Антона.

Неужели я действительно слишком горда, чтобы убить себя?

Да, это так. Но сейчас я не просто накладываю на себя руки. Вместе со мной умрет и Галина, и шанс на рождение демона «нового поколения». Я пожертвую собой, но спасу мир.

Ха, какая глупая фраза.

— Но верная, — вслух пробормотала я.

Решение принято. Через мгновение загорелся ковер, затем мой диван, но боли я не чувствовала. Я не чувствовала вообще ничего. Использование магии в таком слабом состоянии забирало все мои силы.

Огонь охватил все стены за считанные секунды. Он пел свою ужасную песнь, треща мебелью и посылая искры. Почему-то сейчас этот треск огня успокаивал. Я закрыла глаза, понимая, насколько устала от борьбы. Сознание медленно затуманивалось.

Я резко открыла глаза и пошевелилась, причиняя себе новую боль. Но она отрезвила меня. Нельзя засыпать, пока цель — последняя цель моей жизни — не исполнена.

Галина не сразу поняла, что случилось. Теперь раздавались её крики, переросшие в пронзительные вопли. То был крик демона, а не колдуньи.

Она боролась. Она пыталась не допустить к себе огонь, пыталась убежать из дома. Об этом мне поведала моя магия. Магия демонов. Она искренне пыталась мне угодить, словно извиняясь за свое происхождение, — передавала все, что происходило с Галиной. Но я не хотела мучений свой прабабки, я хотела её смерти. Первое мгновение казалось, что магия не понимает меня — ведь убийство просто так, без страданий и мучений, слишком милосердно для демонов. Но хозяйкой этой магии все еще оставалась я, и огонь неохотно, но быстро закончил дело.

Это было самое трудное мое убийство. В тот момент, когда затихли вопли Галины, в моей душе тоже что-то погибло. Какая-то важная часть, делающая меня человеком.

Вот теперь я позволила небытию унести мое сознание прочь, и дикий, неистовый, демонский огонь, пожирающий фамильный дом нашей семьи, словно тонкий лист бумаги, никто больше не контролировал.

Возможно, папа вновь отстроит здесь дом. И будут в нем три призрака — я, Галина и Маша…

Это была последняя моя мысль.

Мерное противное пиканье вырвало меня из лап притягательного Морфея. Это не медленное и спокойное пробуждение, как в выходной день, когда не надо никуда торопиться. Можно сравнить с резким оглушительным звуком будильника, напугавшим меня и заставившим подскочить на кровати.

— Тише, тише… — Чьи-то заботливые руки настойчиво вернули меня в лежачее положение.

Глаза заболели от яркого солнечного света. Я зажмурилась и через некоторое время снова подняла веки, на этот раз медленно.

Пиканье зазвучало чаще.

— Вы в безопасности, дорогуша. Незачем напрягать сердечко.

Ах, вот оно что. Это пищал кардиомонитор, подключенный ко мне.

— Выключите эту ерунду, — сипло проговорила я. — И закройте шторы.

Последняя просьба была немедленно исполнена. Теперь я могла спокойно разглядеть, где нахожусь.

Больничная палата. Причем одноместная. Дорого обставленная. Передо мной стоял высокий шатен лет тридцати в белом халате и терпеливо ждал, когда я осмотрю обстановку. На его губах играла профессиональная улыбка врача.

— Я Петр Юрьевич, ваш лечащий врач, — представился мужчина. — Вы помните, кто вы?

Хотя и ощущалась слабость во всем теле, но я сумела сделать саркастичное выражение лица:

— Я прекрасно помню, кто я. Вы лучше скажите, где я.

— В частной клинике, — ответил мужчина. — Вы без сознания уже пять дней. Удивительно, что сейчас очнулись.

Слабыми пальцами я отлепила противные присоски от груди и натянула повыше простынь.