Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

Куминов покосился в её сторону, понимая неравнодушное отношение Саши к лыжам. Пожал плечами, решив не заморачиваться по этому поводу, сама, в конце концов, решила идти с РДГ. Нагнулся к своим снегоступам и начал закреплять их на ботинках, у которых имелись специальные места для креплений. Лыжи он тоже не особо любил, и бегать на них после войны не собирался. Ни за что, ни за какие коврижки. Но сейчас деваться-то некуда, только эти, практически не изменившиеся за столетия приспособления, могли помочь группе увеличить скорость.

Лыжи в разведывательно-диверсионных группах непростые. По конструкции куда как ближе к снегоступам или охотничьим широким, чем к беговым. Но всё же, в отличие от снегоступов, разведке полагалось не идти, а именно бежать, потому длина была намного больше.

Материал — комбинированный пластик, чья поверхность куда лучше обычного дерева. Пластик, после открытой и добываемой сибирской нефти, встречался даже чаще дерева, так-то. Снизу, на скользящей поверхности, закреплены широкие полосы из меха, волчьего, собачьего или лисьего, чей густой подшёрсток позволял хорошо скользить вперёд, одновременно позволяя останавливаться практически на месте. Да и ещё один плюс — «заметание» следов. Естественно, что не полностью, но всё же РДГ не оставляла за собой совсем чёткой лыжни. Палки разведка не использовала, руки у диверсантов были заняты оружием. И вот из-за этого момента Куминов в первый раз сделал исключение, вручив профессору Венцлав именно лыжные палки. Ему и подчинённым они были ни к чему, постоянные тренировки давно сделали своё дело.

— Готова, Саш? — он повернулся к ней.

— Да. — Маска, полностью скрывающая лицо, делала голос глухим. — Как пионер…

— Умница. — Куминов кивнул головой. — Расул…

Разведчик чуть наклонил голову.

— Проверь снаряжение.

— Якши. — Башкир кивнул и немедленно занялся приказом командира.

— Хрусталев, Эйхвальд, Воронков — ко мне. — Капитан отошёл в сторону поваленного деревца.

Командиры троек подошли. Капитан не любил пользоваться краткими позывными, и когда мог — предпочитал обычные имена и фамилии. Воронкова чаще всего называли Молчуном, из-за особенности характера и поведения. Старший сержант, спокойный и уравновешенный, много молчал, предпочитая действовать.

К двум другим клички-позывные прицепились из-за фамилий. И если по поводу Хрусталя никто не удивлялся, то вот позывной высокого и мрачного лейтенанта-разведчика сначала смешил незнакомого человека. Если человек был глупый, конечно. Умному хватало интеллекта на то, чтобы понять, что основой позывного стала первая часть фамилии давно и полностью обрусевшего поволжского немца в чёрт его знает каком поколении. Дубовый лес, не больше и не меньше. Вот и позывной соответствующий — Дуб. Во всяком случае, к тому, что воевать ему приходится с теми, кто вроде как близок по крови, Женька относился спокойно и философски. Родина его была здесь, а если враги из Германии, так что остаётся делать, как не уничтожать их всеми возможными методами и способами?

— Тройка Воронкова первая. — Куминов внимательно посмотрел на подчинённых. — Эйхвальд прикрывает нас с учёной и Расулом. — Камиля ведёт твоя тройка, Вов.

Хрусталёв согласно кивнул, понимая, что на его плечи ложится задача не менее важная, чем у молчуна сержанта.

— Вопросы есть? Вопросов нет, это хорошо. Стартуем через пять минут. Интервал по времени — минута. Всё, парни, работаем.

Куминов встал и пошёл надевать лыжи. Первую часть задания группа выполнила: линия фронта пройдена. Первый патруль немцев их не обнаружил, что уже хорошо. Значит, стукача в штабе вроде как нет, иначе повязали бы сразу. Теперь остаётся долгий и сложный путь в сторону Сергиевска, в который желательно попасть через двое суток. Если бы не присутствие Венцлав, то капитан мог бы ручаться за попадание к точке раньше расчетного времени. Но вот то, как группа побежит с девушкой… этого он не знал. Оставалось лишь надеяться на то, что Саша справится с задачей достойно.

Ноги сидели в креплениях ровно и уверенно. Нельзя было сказать «как влитые», но этого и не требовалось. Обувь для разведки — не ботинки для спортсменов. Самое важное то, что и лыжи можно закрепить, и потом, сняв их, передвигаться так же уверенно. Куминов затянул все необходимые ремни и выпрямился. Попрыгал на месте, проверяя наличие ненужных звуков от металлических и твёрдых предметов. Обязательный ритуал, несмотря на то, что все возможные «предательские» места оружия и экипировки давно перемотаны мягкой изоляционной лентой или медицинским пластырем, у кого что, и не должны выдать.

Куминов ещё раз посмотрел на девушку, выполняющую тот же ритуал под строгим присмотром ответственного Расула, и чуть улыбнулся. Выглядело всё оно потешно, да ещё как. Саша явно старалась, подпрыгнув уже на пяток раз больше чем необходимо. Что-что, а ответственности в ней явно хватало. Это он понял ещё тогда, когда группа только подошла к вертолёту.

Да-да, именно к вертолёту. В самый последний момент перед атакой, когда группа Куминова уже находилась возле одного из ходов, проходящих через линию внешних траншей, где уже готовились идти в бой пехотинцы, им дали команду не выдвигаться. Уже после того, как началась артиллерийская подготовка, появился командир разведроты и давешний лысый.

Через пару мгновений после их появления Куминов и подчинённые неслись в сторону взлётной полосы, на которой уже стоял, со свистом раскручивая винты «Ми-3». Длинный и приземистый геликоптер, предназначенный для десантирования, перевозки раненых и небольших грузов, неприхотливая и надёжная «небесная колесница». Одним из её основных показателей было то, что вертолёт мог идти очень низко, не теряя при этом ни капли послушности рукам пилота. Глянув на нависшие над землёй плотные снеговые тучи, готовые вновь вот-вот начать снегопад, капитан понял задумку командования.

Да, рискованно идти в такую погоду по-над самой землёй, но оно того стоило. Не говоря про бой, кипящий внизу, на земле. Но… Во всяком случае, вряд ли немцы, даже если они и знали про готовящуюся операцию, могли бы предположить такой безумный и самоубийственный манёвр. Зимняя снежная буря не жалела никого, даже всегда сумасшедших (на взгляд всего цивилизованного сообщества) русских. И Куминов вполне оценил риск, при котором группа выигрывала целый день из тех двух, что давались на переход линии фронта. И риск оправдался.

Тогда, сидя в дико трясущемся, как хороший скаковой жеребец, вертолёте, капитан внимательно смотрел на девушку. Ему-то было страшно, что и говорить, но она держалась. Да ещё как, пусть и побелев, и крепко стиснув зубы, но держалась.

Потом была торопливая высадка километров за десять отсюда, торопливый бег на лыжах,