Лиза Клейпас - Морозова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
удовольствия.
Медленная бесстыдная ласка... хриплый шепот... а затем он встал. Джейсон подтолкнул ее
к кровати, но ее ноги не сгибались. Взяв ее на руки, он поднес ее к кровати и уложил на
спину.
Она открылась ему, закинув руки за голову и раздвинув ноги. Она была на краю оргазма.
Обняв его, Джастина прижала его к себе. Он страстно поцеловал ее – она застонала.
Раздвинув ее бедра еще шире, он резко вошел в нее.
Блеск пота придал его коже металлический блеск, отблески света играли на его
мускулистых руках и шее. Он закрыл глаза и сдвинул брови, будто ему было больно. Он
задал быстрый темп, не сдерживал себя; Джастина была только за. Он двигался все
19 Рогипнол – запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; маньяк подсыпает его в бокал жертве, чтобы заняться сексом, пока та спит.
быстрее и быстрее, пока ее плоть не сжала его член, и они оба не задрожали от
удовольствия. Джейсон глубоко вошел в нее, и она чувствовала высокую температуру его
освобождения.
Чуть позже Джейсон скатился на спину, не выпуская из объятий Джастину. Его дыхание
замедлилось. Они все еще были вместе, она чувствовала пульс и дрожь его плоти.
Она пожалеет об этом, но позже: сейчас она отдалась моменту.
Она вздохнула, когда он отодвинулся от нее.
– О, ты еще...
– Да, – сухо ответил он. – Я никогда не принимал виагру, но, насколько я могу судить, тебе
удалось приготовить адскую альтернативу.
– Извини. Я правда, честно не хотела. – В тишине она нерешительно добавила: – Ты
злишься на меня?
– Да. Но на этом сложно сосредоточиться, когда я тону в эндорфинах.
Она улыбнулась и расслабилась.
Он начал медленно гладить ее по груди.
– Ты все еще принимаешь противозачаточные?
Она кивнула.
– Мы нарушили правило о презервативах. Изв...
– Хватит извиняться.
Он взял двумя пальцами ее сосок и слегка потянул.
Ее еще никто так долго не обнимал после секса; да она раньше этого и не хотела. Но руки
Джейсона были такими ласковыми, что вся нежность Джастины расцвела под его
прикосновениями.
– Все отлично, пока я не люблю тебя, – услышала она свой голос.
– Ты полюбишь.
Этого было достаточно, чтобы она отрезвела. Оперевшись на локоть, она хмуро на него
посмотрела.
– Нет. Я нахожусь с тобой в постели только потому, что ты страдаешь от неудержимого
желания.
– Из-за тебя.
– Да, и я стараюсь помочь. И я была бы признательна, если бы ты не придумывал из этого
что-то романтическое или значимое.
– И что мне, по-твоему, сделать? – спросил Джейсон.
Джастина на секунду задумалась.
– Расскажи мне что-то ужасное о себе, после чего ты уже никогда не покажешься мне
привлекательным.
Джейсон неодобрительно на нее посмотрел и стащил с кровати.
Джастина поплелась следом за ним в ванную.
– Может, у тебя есть вредные привычки? Может, ты после душа оставляешь мокрое
полотенце на кровати? Обрезаешь ногти в гостиной?
– Нет.
Джейсон зашел в душевую кабинку и жестом пригласил Джастину присоединиться.
– Тогда что? – Она встала рядом с ним и, когда из душа полилась теплая вода, вздрогнула.
– Ты не идеал. Должно же быть что-то...
Джейсон намылил руки.
– Когда я болею, – начал он, – я превращаюсь в бешеного бультерьера. – Он начал мыть
Джастину, проводя своими большими мыльными руками по ее коже. – Во время
просмотра фильма я всегда говорю о противоречиях в сюжете, тем самым мешая всем
вокруг. – Заметив расплывающуюся улыбку на лице Джастины, он нагнулся и украл у нее
поцелуй. – А иногда во время спора я начинаю искать в интернете нужную мне
информацию, чтобы доказать, что я прав. Я оставляю пустые тарелки в холодильнике.
Всегда, когда я вижу перед собой миску с орехами, я съедаю миндаль и кешью, а арахис
оставляю для всех остальных. Когда я не могу уснуть, я исправляю неправильные статьи в
Википедии. – Джастина засмеялась в голос, и он поцеловал ее. – Теперь твоя очередь.
Она встала позади него и начала намыливать его спину, восхищаясь его мышцами и
разворотом плеч.
– Я насвистываю, когда мою пол. Обычно всякие мелодии из рекламы. Однажды я
свистела так долго, что Зои огрела меня лопаточкой. – Джастина сделала паузу, услышав
смех Джейсона. – Когда мне скучно, я заказываю в интернет-магазинах всякий ненужный
мне хлам. И я могу прекратить играть в любую игру прямо в середине раунда, если она
мне не нравится.
– Правда? Как у тебя это получается? – Джейсон, казалось, действительно был озадачен.
– Низкая продолжительность концентрации внимания. И я также люблю давать людям
советы, о которых они не просили. – Джастина начала намыливать его мускулистый
живот, постепенно опускаясь к паху. – И еще я даю возбуждающие средства гостям в моей
гостинице.
Он возбудился.
– Это твоя привычка? – выдавил он.
– На самом деле ты первый.
– Я буду последним.
Джастина крепко обхватила его член и провела рукой по всей его длине.
– Что мне делать? – спросила она, уткнувшись в его влажную спину. – Так нравится? А
так?
– Так... – Джейсон судорожно вздохнул. – Боже. Да. Так.
Опустив голову, он уперся руками в стену.
Джастина прильнула к его спине и ласкала его; комнату застилал пар от горячей воды.
Джейсон что-то несвязно пробормотал; Джастина тонула в его наслаждении. Она ускорила
движение рук. Джейсон кончил с низким стоном; она мурлыкала от его удовольствия,
смакуя каждую секунду его оргазма.
Джейсон выключил душ и вытер их обоих толстым белым полотенцем.
– Теперь твоя очередь.
Она покачала головой.
– Мне ничего не надо.
Джейсон дотронулся до ее затылка и приблизился к ее губам.
– Тебе нужно то, что я собираюсь сделать, – прошептал он, и каждый волосок на ее теле
встал дыбом от предвкушения.
Он сбросил одеяла с кровати и уложил Джастину на простыни.
Он склонился над ней, проводя кончиками пальцев по ее телу, останавливаясь на самых
чувствительных местах. Она стонала и просила его не медлить. Но он делал все именно
так, как хотел. Он настойчиво продолжал, пока она не стихла. После каждого
прикосновения его губ ее кожа горела.
Джейсон уже слишком хорошо знал ее тело. Опустившись к ее бедрам, он слегка
дотронулся языком до ее клитора, но этого хватило, чтобы Джастина изогнулась от
удовольствия. Она застонала и руками попыталась приблизить его к себе. Джейсон взял ее
ладони, не позволяя ей двигаться, и начал ласкать ее. Чувственная волна накрыла ее с
головой. Она вздрагивала от каждого движения. Она еще шире раздвинула ноги, поджала
пальцы ног, почувствовав, что через мгновение ее накроет оргазм. Но Джейсон
остановился и поднял голову.
Он лег на Джастину и медленно вошел в нее. Он держал ее руки над ее головой и смотрел
на нее своими гипнотическими темными глазами, не замедляя ритм. Джастина стонала,
бормотала: «О да, пожалуйста, сейчас, да...» и услышала его тихий смех, когда он
мучительно медленно начал заниматься с ней любовью.
Позже ночью она проснулась от прикосновений его рук, его губ на груди. Она застонала, когда он опять вошел в нее. В этот раз оргазм объял ее тело медленно, волнами расходясь
по всему телу.
Часы смешались с долгой темной фантазией. Джастина никогда и не думала, что
удовольствие может быть таким разным, таким ослепительным. В промежутках между
занятиями любовью они сонливо разговаривали, складывая слова в предложения, будто те
были поцелуями.
– Как было в монастыре? – позже спросила Джастина, желая узнать больше о его опыте, который был абсолютно незнаком ей. – Тебе там понравилось?
Он прижал ее к себе.
– Нет. Но мне это было нужно.
– Почему?
– Я устал от чувства, будто ничего не имеет значения. Дзен учит, что важно все. Даже в
мытье посуды нужно преуспеть. Именно это помогает ощутить, что время не утекает
сквозь пальцы.
Джастина устроилась у него на плече, положив руку ему на грудь.
– Ты много медитировал?
– По вечерам. День начинался в четыре утра с коллективной лекции. После этого мы
завтракали, а потом работали: в саду или лесу. Днем каждый ученик лично встречался
настоятелем монастыря – Роши. А после ужина – медитация. Роши задавал каждому из нас
вопрос, и пока ты медитируешь, ты должен успокоить ум и понять его значение.
Некоторые люди ищут ответ в течение нескольких лет.
Его пальцы нашли тонкую цепочку вокруг ее шеи и начали ее теребить.
– Однажды во время медитации у меня было видение, – продолжал он. – Я был в
монастыре и шел рядом с тенью, которая по форме напоминала меня. И я понял, что я и
был монастырем, храмом, а тень – это пустое место, где должна быть душа.
Джастина почувствовала беспокойство и сочувствие.
