Притчи. Стихи. Рассказы 1-15 - Никита Белугин

вдруг неожиданно ляпнул водитель, видимо всю дорогу размышлявший о Добром, как о каком-то воре в законе.

— Причём тут «шестёрка»! У тебя в объявлении написано: 350 рублей!

— И что? Все знают, что если груз негаборитный, то цена двойная.

— Как это «все знают»? Я например не знаю. Я много раз перевозил всякой всячины и ни от кого такого не слышал.

Водитель молчал с видом правого. В эту паузу Доброму пришла маленькая оригинальная мысль:

— А если бы у меня были заготовлены 350 рублей и кроме них не было ни копейки, ты тоже бы настаивал на том, что «все знают»?

В паузу ум не спал и у подлеца и он тоже сочинил некий каламбур:

— Слышь, ты бы ещё вызвал машину, у которой в объявлении цена — рубль.

Есть такие объявления, где их авторы, «желая сохранить интригу», ставят цену «один рубль», с тем чтобы клиент устно интересовался и узнавал. Добрый хотел было сказать, что это глупость, ведь у тебя же написана нормальная цена, но сам себя одёрнул, ведь он всегда и со всеми договаривался о цене на всякий случай и устно вконце заказа; и вот теперь, в кой-то веке не договорился — и на тебе, попался такой пройдоха, который видимо наслушался сказок от коллег по цеху, — бывают такие легенды среди слуг, бывают и не двойные, а тройные цены, «в зависимости от обстоятельств» — «они же — не шестёрки!»

Итак они стояли, как два барана, — один добрый, второй злой, — у доброго была своя правда, у злого своя. Ситуация грозила дракой. О, как бы хотел Добрый этой драки, но силы противника превосходили чуть ни в два раза; и как он страдал от этой несправедливости! Ситуацию немного разрядила мать Доброго, которая на шум ругани вышла на улицу.

— Что такое, сынок?

Сынок объяснил ей в двух словах что такое и мать с своей женсколисьей нежностью начала пытаться договариваться с водителем. Водитель — надо отдать ему должное — теперь, в присутствии взрослой женщины, стал вести себя более сдержано, даже достойно. Их беседа так же не увенчалась победой ни одной из сторон. И Добрый, наблюдая всю сцену, заключил, обращаясь сначала к матери:

— Пошли, хватит из пустого в порожнее. А ты, если хочешь решить вопрос, — обратился он к водителю, — номер у тебя мой есть.

Добрый имел ввиду, что если водитель кому-нибудь пожалуется из «крутых», то Добрый тоже имеет связи и не струсит потягаться ими, то есть связями, — а там уж «как суд людской решит».

Они с матерью зашли домой, но Добрый предчувствовал, что этим дело не закроется. Водитель сначала стал стучать в двери — прилично стучать, не нагло, — затем стал стучать в окно, — звонка на доме не было, поэтому оставалось стучать… Это вывело Доброго из себя и он с яростью пошёл опять на выход, с тем что бы может быть ввязаться в драку, себе в ущерб… Сразу драться он конечно не кинулся, но теперь, на чистом мате, он стал переливать из пустого в порожнее, снова пытаться достучаться до жадного фантазёра. Мать выскочила следом за ним. Водитель тоже довольно был взбешён и тоже переливал из пустого в порожнее… Мать сначала пыталась успокоить сына, но он её не слушал и отталкивал, когда она вставала перед ним, как бы уже разнимая с его врагом. Наконец он немного подостыл и в этот момент она снова стала — как и в предыдущий раз — сама разговаривать с недоброжелателем. Все доводы её снова не помогли, тогда она достала двести рублей и сказала: «Вот возьмите. Вы поймите, мы же не знаем ваших правил. Давайте расстанемся миром.» Добрый услышал эти слова и отправился в дом с отвращением, уже не зная что предпринять, если этому балбесу будет мало и он будет стоять на своём. Конечно, ему было стыдно уступать и двести рублей — и дело вовсе ни в каких ни в деньгах, а в наглости мерзавца, «чего ни один добрый вынести не может».

Вскоре послышался хлопок дверью Газели и звук мотора; мать вошла домой, Добрый был в бешенстве, но всё понимал и был почти спокойным.

PS.

Много бы Добрый дал (может ни одну тысячу), что бы в тот раз, созваниваясь с этим негодяем, спросить о цене. Жалел он потом, что и не напал на него, — хотя это дело было бы почти невыгодное, это понимал он. Долго пытался потом он забыть этот случай, как давно произошедший и несуществующий, но ничего не получалось, — всякий раз, когда он ненароком вспоминал хотя бы одну чёрточку того дня, то как снежный ком нарастали все подробности и мучили его, будто это было вчера. Причина же его мучений была в том, что он уступил неправому, что он почти струсил, в довесок ещё и мать заступилась за него… Это были мысли гордые, но были против них и благородные: он понимал самою главною как бы даже истиною, что настои он на своём и не отдай мерзавцу просимого, то такой человечишко не струхнёт — и бог его знает — подожгёт дом… Ладно бы дом был его — утешал себя так Добрый — так дом матери, ведь его дома злодей не знает.

Утешение было справедливым, но почему-то никак не могло перевесить тревожащее зло… Наверно доли их были абсолютно равными — 50/50, — но зло казалось ему всегда значительнее, — всегда он начинал браниться мысленно при воспоминании, и всегда кое-как мог утешиться.

ПСР — 7

Новелла о двух дружках.

1

Молодой человек по имени Алексей устроил свою жизнь пресладко, выполняя функцию помощника депутата городского Совета. Родом Алексей из провинции, а с получением образования переехал в областную столицу. Работа его заключалась в том, — если простыми словами, — чтобы его депутат — то есть которому он служит — побеждал на выборах. Звучит цинично, но есть в этом цинизме и простая логика, которая должна быть понятна всем избирателям — простым людям. В цинизме в этом нет ничего циничного,