Ордынский период. Первоисточники - Коллектив авторов

А князь Дмитрий, услыхав, что дети великого князя, придя, засели в Муроме со многими людьми, не решался посылать за ними, потому что все люди негодовали из-за его вокняжения и замышляли против него самого, желая видеть своим государем великого князя.

Плащаница (возду́х), созданная повелением Дмитрия Шемяки в 1444 или 1449 г. для Юрьева монастыря Великого Новгорода

Князь же Дмитрий задумал такое: призвал к себе епископа рязанского Иону на Москву и, когда тот пришел, обещал ему митрополию. И начал говорить ему: «Отче, сходил бы ты в свою епископию, в город Муром, взял детей великого князя под свою епитрахиль, а я буду рад их пожаловать, и отца их, великого князя, выпущу, и дам ему достойную его вотчину, чтобы у него там все было».

Владыка же Иона отправился к Мурому на судах и принес туда речи князя Дмитрия и стал говорить эти речи боярам детей великого князя, трем князьям Ряполовским и прочим, которые были с ними. Бояре же, подумав об этом, решили так: «Если мы теперь святителя не послушаем, не пойдем к князю Дмитрию с детьми великого князя, то он, придя с войском, возьмет город и, захватив их, сотворит с ними, что захочет; так же поступит и с отцом их, великим князем, и со всеми нами. И чего будет стоить наша присяга, если мы не послушаем слов святителя?» И сказали владыке Ионе: «Хотя ты и пришел с этими словами от князя Дмитрия к нашим государям, детям великого князя, и к нам, но мы не может так сделать – отпустить с тобой детей великого князя без присяги. Но если ты пойдешь в соборную церковь Рождества Пречистой и возьмешь их из-под покровительства Пречистой под свою епитрахиль, то тогда мы отпустим их с тобою и сами пойдем с ними».

Владыка же Иона обещал так сделать. И, войдя в церковь, начал молебен Пречистой и, совершив молебен, взял их из-под покровительства Пречистой под свою епитрахиль. И отправился с ними к князю Дмитрию в Переяславль, где он тогда находился, и пришел в Переяславль 6 мая. Князь же Дмитрий притворно оказал им небольшие почести, пригласил их на обед, и на третий день после этого послал их с тем же владыкой Ионою к отцу в Углич в заточение. Он же дошел с ними до отца их и, оставив их там, возвратился к князю Дмитрию. Тот же приказал ему идти к Москве и сесть на митрополичьем дворе. Иона так и сделал.

А Ряполовские, князь Иван с братьями, князем Семеном и князем Дмитрием, услышав, что князь Дмитрий Шемяка нарушил свое слово, солгал владыке во всем, начали горевать и думать, как бы им освободить великого князя. Единомышленниками их были тогда князь Иван Васильевич Стрига и Иван Ощера с братом Бобром, Юшко Драница и иные многие дети боярские, придворные великого князя. С ними же в сговоре был Семен Филимонов со всеми детьми, Русалко, Руно и иные многие дети боярские. И установили срок – всем быть под Угличем в Петров день в полдень. И Семен Филимонов к тому сроку пришел, а о Ряполовских стало известно князю Дмитрию, и они не решились идти к этому сроку под Углич, а пошли за Волгу к Белоозеру. И князь Дмитрий послал за ними с Углича рать с Васильем Вепревым, послал также за ними Федора Михайловича с многими полками, и назначен был им срок сойтись в одном месте на устье Шексны у церкви Всех Святых. И Федор не успел подойти к Василию, и Ряполовские, обратившись против Василия, разбили его на устье Мологи. А тем временем Федор переправился на устье Шексны со всеми своими полками, и Ряполовские получили о нем весть. Они обратились против него; Федор же, увидев их, опять побежал за Волгу. А Ряполовские пошли по Новгородской земле к Литве и пришли ко князю Василию Ярославичу в Мстиславль. Семен Филимонов со всеми своими людьми от Углича пошел к Москве, ибо ничего обо всем этом не знал, один только Руно повернул от него, пойдя за Ряполовскими. И когда пришли Ряполовские, да князь Иван Стрига и прочие многие дети боярские, они стали говорить князю Василию Ярославичу прежде написанные и неписаные речи о том, как им освободить великого князя.

А князь Дмитрий Шемяка, видя, что из-за великого князя многие люди отступились от него, послал за владыками и стал совещаться с князем Иваном, с владыками и с боярами, выпустить ли его или нет. А владыка Иона каждый день, не переставая, говорил: «Совершил ты неправду, а меня вверг в грех и в срам: тебе следовало князя выпустить, а ты посадил вместе с ним еще и детей. А мне ты дал честное слово, и они меня послушались, и нынче вся эта ложь на мне. Выпусти его, сними грех с моей души и со своей. Что он может совершить без глаз? А дети его малы. А кроме того, вели ему поцеловать крест, и наша братия, владыки, будут свидетелями».

Много и другого говорил. Князь же Дмитрий, много думав об этом, решил выпустить великого князя и дать ему вотчину, в которой он мог бы жить.

В том же году родился у великого князя в Угличе сын Андрей 13 августа.

О Великом князе и его детях – как князь Дмитрий Шемяка выпустил их из Углича

В год 6955 (1447).

Князь Дмитрий Шемяка пошел в Углич, чтобы выпустить великого князя и его детей. И пошли с ним все епископы, честные архимандриты и игумены. И, придя в Углич, выпустил великого князя и его детей, каясь и прося прощения, а великий князь выразил смирение и возложил на себя всю вину такими словами: «Должно было мне и не так пострадать за грехи и беззакония мои, и за нарушения крестного целования, данного вам, моим старшим братьям и всему православному христианству, которое я губил и хотел погубить окончательно. Достоин я был смертной казни, но ты, государь мой, проявил ко мне милосердие свое, не лишил меня, отягченного грехами, жизни, но дал мне возможность покаяться в них».

И еще много говорил таких речей – их же перечислить и записать невозможно. И когда он говорил, а слезы потоками текли из его очей, то все бывшие там дивились такому смирению и благочестию. И плакали все, глядя на него. Потом князь Дмитрий устроил великий пир в честь великого князя, великой княгини и их детей. Были же тут и все епископы Русской земли, и бояре многие, и дети боярские. И честь великую оказал великому князю, и дары многие ему давал, и великой княгине, и детям их. И дал в вотчину великому князю Вологду со всеми землями, и отпустил его туда с великой княгиней и детьми.

Князь же великий, приехав в Вологду, пробыл там немного и пошел со всеми своими людьми в Кириллов монастырь, как бы для того, чтобы накормить тамошнюю братию и дать милостыню; нельзя ведь такому великому государю оставаться заточенным в столь дальней и пустой земле. Услышав об этом, бояре великого князя, и дети боярские, и многие люди побежали от князя Дмитрия и князя Ивана к великому князю. Побыв же на Белоозере, князь великий пошел прочь, и тут к нему прибыли многие люди.

Князь же великий не возвратился к Вологде, но пошел к Твери, снесясь с великим князем тверским Борисом Александровичем. Когда же он пришел в Тверь, то князь великий тверской пригласил его отдохнуть с дороги, оказал ему великую честь и дал многие дары. Тогда князь великий обручил своего старшего сына князя Ивана с дочерью великого князя Бориса Марией. Многие же бояре с многочисленными слугами перешли к великому князю в Тверь.

А когда князь Дмитрий еще только выпускал великого князя из заточения, то князь Василий Ярославич, будучи в Литве и еще не зная этого, договорился с боярами великого князя, что они, оставив жен и детей в Литовской земле, попытаются добраться до великого князя и похитить его из Углича. И установили срок, когда всем встретиться в Литовской земле в городе Пацине. И когда они еще не вышли из Литовской земли, князь Василий Ярославич пошел в Метиславль, а с ним трое Ряполовских, да князь Иван Стрига, да Ощера, и иные многие дети боярские с ними, а в Дебрянске были князь Семен Оболенский да Басенок и также многие дети боярские; как раз в то время пришла весть к князю Василию в Мстиславль, что князь великий выпущен и дана ему Вологда. И прискакал с этой вестью Данило Башмак. В Дебрянск же прискакал к князю Симеону некий киевлянин, прозванный Полтинкой, который был послан в Москву княгиней Настасьей Олельковой для получения вестей про великого князя, а из Дебрянска поскакал к Киеву и рассказал им ту же весть, с которой примчался Башмак. Князь же Василий Ярославич со всеми людьми, и с боярами, и с женами, и детьми отправился из Мстиславля, а из Дебрянска – князь Семен и Басенок, также со всеми людьми, и сошлись они в Пацине.

В. П. Верещагин. Князь Василий II Васильевич Темный с сыном. XIX в.

И тут к ним прискакал Дмитрий Андреев с вестью, что князь великий пошел из Вологды к Белоозеру, а оттуда к Твери. Они же тогда пошли все вместе с многими людьми. Когда же они пришли в Ельню, встретились с ними татары, и началась между ними перестрелка. Потом татары стали кричать русским: «Вы кто такие?» Те же ответили: «Мы москвичи, а идем с князем Василием Ярославичем искать своего государя великого князя Василия Васильевича, говорят, что он выпущен. А вы кто такие?» Татары же сказали: «А мы пришли из черкас с двумя царевичами, сыновьями Махмета, – Касымом и Ягупом». Ибо они слышали про великого князя, что братья ему изменили, и пошли его искать, чтобы отплатить ему за оказанное им добро и угощение: «Много он сделал нам добра». И так, сойдясь и договорясь между собой, они пошли вместе, ища великого князя, чтобы ему помочь.