Та сторона времени - Евгений Дембский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но, мистер Вайсберг… — Тот спокойно выслушал поток ругательств. Он был намного лучше воспитан, чем мой спутник, ну и кроме того, немаловажное значение имел тот факт, что именно такие, как Вайсберг, давали работу охранникам, а не наоборот. — Ведь вы же только что уехали с приема?
— Ну и что? — Пат поднял голову и, ударившись о раму окна, неразборчиво выругался. Я понял лишь интонацию. — Хочу и еду… И-ик!
— А вы? — Охранник отодвинулся, чтобы разглядеть меня.
Я пытался поправить галстук, но руки соскользнули, и я долго выпутывал пальцы из кармашка. С трудом удерживая голову вертикально, я толкнул в плечо Пата, который начал засыпать, опираясь щекой об окно.
— Возвр-ращаемся! — рявкнул он и бросил машину вперед.
Я качнулся всем телом назад и вбок. Второй охранник молниеносно поднял шлагбаум, и мы пролетели под ним на скорости как минимум шестьдесят. Несколько минут мы ехали среди густых деревьев и кустов, маскировавших редко разбросанные здания. Здесь было много места — о свободном пространстве заботились. Архитекторы и хозяева старались не повторять ошибок, допущенных в свое время в Лонг-Айленде. Я осторожно передвинул рычаг тормоза, чтобы не погибнуть еще до первой порции выпивки. Пат не заметил, что машина замедлила ход, не особо обращая внимание на конфигурацию местности. В конце концов я позволил ему только держать ногу на акселераторе, взяв все остальное на себя. Увидев ярко освещенные, огромные, окованные железом ворота с четырьмя охранниками в форме и двумя в штатском, я ударом кулака вернул Пата к жизни. Мы выкарабкались из машины и, поддерживая друг друга, двинулись к воротам. Оттолкнув одного в форме, я так направил Пата, чтобы он толкнул второго. Этого хватило — мой спутник разразился ругательствами, а охранники с не слишком скрываемой ненавистью на физиономиях отодвинулись. Мы вошли в небольшую аллею. Вайсберг неожиданно пришел в себя и обрел ясность мысли.
— Пошли к… — он сплюнул, не слишком метко, разве что его целью был собственный подбородок, — кару.
Оглядевшись, я заметил небольшую стоянку с несколькими электрокарами. Впихнув Вайсберга в один из них, я сел за руль. За первым же поворотом я перестал покачиваться — для гостей я мог быть одним из охранников, для охранников — гостем. Трезвым.
Площадь владений Голдлифа равнялась, наверное, площади Копенгагена. Мы ехали минут пять, прежде чем я услышал звуки музыки, и потом еще пять, прежде чем мы добрались до дворца шефа ТЭК. Потребовались бы несколько архитекторов с репортерскими наклонностями, чтобы описать резиденцию одного из финансовых гигантов современности. Увидев ее, Хеопс наверняка отдал бы в лапы палачей проектировщиков и строителей своей пирамиды. Затормозив, я поближе пригляделся к нескольким сотням человек, бесцельно болтавшимся по террасам, лестницам и газонам перед виллой. Большинство из них были трезвы, во всяком случае, трезвее, чем Пат Вайсберг. Заехав в кусты, я удобно уложил Пата на оба сиденья. Он пытался подняться, но я придерживал его до тех пор, пока данная поза его не удовлетворила. Заодно я заметил торчавший из его кармана уголок приглашения на изящной бумаге с серебряной виньеткой, несомненно, содержавшего некий код, подделка которого превосходила возможности рядового детектива, сидящего в кустах. На всякий случай я взял карточку, хотя прекрасно сознавал, что Пат Вайсберг тут личность более известная, чем я. Поправив галстук и платочек, я вытер носки ботинок о брюки и вышел из кустов. После полутора десятков шагов и нескольких поворотов я оказался если не в середине, то, во всяком случае, не вовне толпы гостей. Еще несколько маневров принесли мне добычу в виде тарелочки с бутербродами с икрой и двух бокалов «манхэттена». Присев на мраморную балясину балюстрады, я отпил из одного бокала, отставил его в сторону и выпил половину второго, после чего принялся за бутерброды. Ни у кого не могло возникнуть сомнений, что я сижу и жду кого-то, кто пил со мной и ненадолго отошел. Теперь у меня было время, чтобы обдумать последующие действия, особенно учитывая, что я не очень-то знал, чего ожидаю от своего пребывания в гостях у Голдлифа. Мне не о чем было с ним разговаривать, нечем было ему угрожать, не было к нему вопросов. Пока что я мог только наесться и напиться. Однако я не спешил и с этим, присматриваясь к людям. Вскоре я понял, что торчать здесь нет никакого смысла — тут и в самом деле крутились богачи, никто, кроме меня, не попал сюда случайно, но это вовсе не была элита, что явно чувствовалось. Правда, на их лицах не было озабоченного выражения, но и полностью свободны они тоже не были. Похоже, что они чувствовали себя здесь лишь умеренно хорошо. Нужно было отсюда смываться, если я не хотел, чтобы профессиональные охранники причислили меня к этому плебсу, поскольку мне не удалось бы без проблем добраться туда, где развлекались настоящие шишки. Я отправился на небольшую прогулку, по пути вежливо поклонившись паре гостей, бросил несколько слов, проходя мимо двух групп выпивающих. Никто не удивился, не одернул меня, разговоры носили непринужденный характер. Я вклинился в ряды окружавших разглагольствующего старичка с лысиной.
— …итак, какова ситуация в данный момент? — Он обвел взглядом слушателей, но никто не спешил с ответом. — Нас, белых американцев, осталась пара миллионов! — Последние два слова он произнес, театрально понизив голос. Большинство присутствующих, казалось, близко к сердцу принимали слова деда. — Роковая идея наших предков, я говорю о порабощении чернокожих… — пояснил он, — и неразумная политика в отношении индейцев, мексов и тому подобных привела к гибельной деградации белой расы. — В его голосе чувствовалось явственное отвращение.
— Но ведь без рабов в самом начале было не обойтись, — осмелился вмешаться какой-то очкарик.
Я незаметно наблюдал за собравшимися. Часть искренне и с восторгом поглощала идиотские речи лысого. Другая часть, меньшая, тоже как будто радостно его слушала, но это скорее было радостное ожидание конца тирады.
— Согласен, — неорасист оперся ладонями о воздух перед собой, — но проблему прироста населения можно было бы решить несколько иначе. Бесплодный работник работает столь же хорошо, как и плодовитый, не так ли? — Кажется, только я не успел утвердительно кивнуть. — Да, для индейцев были резервации, но решимости не хватило — иначе почему им разрешалось их покидать? Плодить детей с белыми? А теперь что? Резервации для белых? — в отчаянии воскликнул он. Тихий стон прокатился по рядам слушателей. — Да, мы доходим до абсурда… О! Сейчас расскажу анекдот. — Он завертелся вокруг собственной оси, словно профессиональный педик из балета. — Джонс после смерти попадает в рай. Его встречает святой Петр и спрашивает: «Хочешь в рай для белых американцев или просто для американцев?» — «Конечно, для белых!» — решительно отвечает Джонс. «Ну тогда иди туда, направо, — показывает Петр рукой, а когда Джонс направляется в ту сторону, бросает ему вслед: — Но обедать приходи сюда. Нам нет смысла готовить для одного!» — Никто не засмеялся. — Ну? Разве это не сигнал к тому, что мы должны сплотить ряды…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});