Байки русского сыска - Валерий Ярхо

По возвращении домой в апреле того же года Денисов, заглянув в свою кассу, сразу обнаружил недостачу: исчез фамильный серебряный сервиз эпохи Наполеона Первого, ценою 25 тысяч рублей, и икона пророка Илии, украшенная бриллиантами. Икона была поднесена некогда чете Денисовых настоятельницей монастыря, который супруги почтили своим посещением.

Денисов пожелал видеть сына, чтобы расспросить его о том, что происходило в доме. Но ему доложили, что Илья за время его отсутствия выправил заграничный паспорт и, как только была получена телеграмма от Денисова, извещавшая о приезде, в сопровождении воспитателя-француза спешно отбыл на вокзал и выехал за пределы Российской империи. У несчастного шталмейстера от всего этого голова буквально пошла кругом, а тут ещё позвонил поверенный жены и передал её просьбу срочно предоставить в распоряжение мадам Денисовой хранившиеся у него бриллианты.

Пришлось, оставив невыясненной историю с пропажами из кабинетной кассы, спешно ехать в Волжско-Камский банк, забирать из сейфа пакет. Там же, в сейфовом зале, Денисов вскрыл одну из коробочек и обнаружил в ней вместо украшений с бриллиантами… пасхальное яичко! Он принялся лихорадочно раздирать другие коробки и находил в них все те же яички-«крашенки» вместо драгоценностей.

Прямо из банка шталмейстер отправился в санкт-петербургскую сыскную полицию, где был принят лично её начальником Филипповым, которому и поведал о произошедшей краже и подмене. Связи в сыскной полиции у Денисова имелись большие: он состоял в Обществе поощрения использования собак в полицейской и сторожевой службе и много делал для становления кинологической полицейской службы.

В доверительной беседе посетитель поведал о запутанной ситуации, сложившейся в его доме, умоляя только об одном: провести расследование, по возможности не предавая события огласке. Вести деликатное дело Филиппов поручил своему заместителю, старшему чиновнику для особых поручений Кунцевичу, которому разрешено было брать в помощь любых людей из персонала столичной сыскной полиции.

Осмотр замка кассы в кабинете Денисова показал, что её открывали ключом: следы взлома или работы отмычкой отсутствовали. Ключ от кассы был в общей связке и всегда при Денисове, заграничная поездка не была исключением. Вследствие собранных первичных показаний и рассказа самого Денисова Кунцевич предположил, что обе кражи мог совершить только кто-то из живших в доме. Он сосредоточил внимание своих людей на двух моментах: во-первых, следовало проверить, не заказывал ли кто-либо копии ключа от кассы, во-вторых, разузнать о всех живших в доме Денисовых и попробовать ответить на вопрос, кто из них знал о бриллиантах, а главное, мог их подменить.

Сам же сыщик постарался выяснить подробности спешного отъезда Ильи Денисова и доктора Данжу, именно на этой паре сошлись оба направления поиска, заданные Кунцевичем. Подозрение на них пало после того, как полиция сделала через французское посольство запрос о личности Данжу, и оказалось, что воспитатель детей шталмейстера, покоривший всех в доме своим светским обращением и изяществом манер, личность, в своём роде, презанятная.

Образование месье Данжу получил в одном из иезуитских колледжей и даже готовился принять монашество, но за какие-то проделки был изгнан из ордена (за какие именно, установить не удалось — иезуиты не раскрывают своих тайн). Засим в его биографии был эпизод, когда в Тулузе он предстал перед уголовным судом присяжных по обвинению в краже. Но тогда «доктор прав» ловко симулировал сумасшествие, и присяжные, признав Данжу слабоумным и недееспособным, освободили его от ответственности. После этого он прибыл в Россию, где очень скоро стал своим человеком в разрушающейся семье Денисовых.

Таким образом, подозреваемый №1 определился довольно быстро. Сыщикам удалось найти слесаря, изготовившего модельный ключ от кассы Денисова. Когда мастеру показали фото Данжу, он опознал в нем заказчика. Для полиции оставалась непонятной роль Ильи Денисова в этой истории. И они принялись исследовать окружение младшего сына шталмейстера. Факты, которые были собраны в короткий срок, когда они были представлены Денисову-старшему, поразили его более, чем все предыдущие события: оказалось, что под одной с ним крышей жил человек, фактически похитивший у него его детей.

Попав в семью Денисовых, Данжу, пользуясь слабохарактерностью Николая и Ильи, полностью завладел их волей. При этом рассказывавшие об этой власти француза над молодыми людьми употребляли термин «гипнотическая власть», именно так он воздействовал на них. Однако природа этого «гипноза» раскрылась, когда выяснилось, что Данжу проповедовал своим подопечным идеи женоненавистничества, восхваляя «чистую мужскую дружбу и союз». Примером для молодых людей он избрал Оскара Уайльда. Восхищаясь мастерством британского писателя, он ставил его талант в прямую зависимость от сексуальных предпочтений, которые, по Данжу, являлись знаками тонкой, творческой натуры, не скованной условностями ложной буржуазной морали и общественных предрассудков. В сущности, речь шла о растлении молодых людей посредством педерастии и пристрастию к кокаину, что являлось признаками элитарности в тогдашней среде петербургской «золотой молодёжи».

В своих проповедях Данжу преуспел настолько, что оба Денисовых стали игрушками в его руках. Помимо гомосексуально-кокаиновой подоплёки самоубийства Николая Денисова в ходе расследования неожиданно обнаружилась ещё и «экономическая причина» произошедшего — Николай, по просьбе своего кумира Данжу, подписал векселя на кругленькую сумму в знак их «высоких отношений». Позже, поняв, что без скандала из этой истории ему не выпутаться, он предпочёл уйти из жизни, чтобы не подвергнуть опасности «дражайшего друга Данжу».

Положение Денисова было отчаянное: в любой момент мог разразиться скандал, и его, светского человека, могли обвинить в том, что он все это подстроил, чтобы украсть у своей жены бриллианты. Известно: на каждый роток не накинешь платок. И если пуля в голову или яд могли спасти поруганную честь, то сын все равно оставался в руках Данжу, этой извращённой твари, которая умеет принудить его совершать самые ужасающие пакости!

По имевшимся в распоряжении полиции данным, Илья Денисов и Данжу выехали в Швейцарию, куда немедленно был командирован Кунцевич для розыска и допроса француза. Вместе с ним собирался выехать и Денисов, но его задержали неожиданные дела: жена во время его пребывания за границей обратилась в суд с иском о разделе имущества и выплате причитающейся ей доли. Во время разбирательства выяснилась тайна пропажи иконы и сервиза из кассы в кабинете Денисова: оказалось, что мадам Денисова успела посетить особняк в Гродненском переулке. Пока муж отсутствовал, она вывезла из нескольких комнат особняка ценную мебель и предметы обстановки к себе на квартиру, снятую в доме на Сергиевской улице, где она жила. Муж на такую «мелочь» не пожелал обратить внимания. Но, как выяснилось, не мебель была целью посещения покинутого семейного гнёзда. Денисова, имея «свой» ключ от кассы, в которой хранились её бриллианты, по договорённости с мужем хотела забрать драгоценности, но, не обнаружив их, «ограничилась» только сервизом и иконой. Этим и объяснялось её поспешное требование к мужу, прямо в день его приезда, выдать ей бриллианты, которых она не обнаружила в условленном месте.

Денисов поручил своему адвокату как можно быстрее уладить все вопросы к бывшей супруге, только бы развязать себе руки и получить возможность ехать спасать сына и дворянскую честь. Денисова не преминула воспользоваться ситуацией и выставила условие: 50 тысяч ей единовременно «для обеспечения будущего» и 18 тысяч ежегодно «на житьё». Денисов велел адвокату соглашаться. Только после этого он смог выехать вслед за Кунцевичем, уже во второй половине мая 1914 года.

Оказалось, что Кунцевич, прибывший в Швейцарию раньше Денисова, времени даром не терял и успел отыскать беглецов. Идя по их следам от самого Петербурга, сыщик установил, что приметная парочка направилась в швейцарский город Люцерн. Прибыв туда, Кунцевич принялся систематически обходить отели и пансионы, в которых предположительно могли остановиться Илья Денисов и Данжу, и в одном из них он в списке постояльцев обнаружил некоего французского подданного по фамилии Дюрен. Это насторожило сыщика: дело в том, что совсем незадолго до этой командировки он прочитал сообщение в газете о том, что во Франции скончался в глубокой старости последний представитель древнего дворянского рода Дюренов, ведшегося от одного из маршалов Франции. В сообщении говорилось, что после умершего не осталось детей мужского пола и, таким образом, род Дюренов пресёкся, прекратив своё существование как дворянская фамилия. Заинтересовавшись самозванцем, Кунцевич расположился в холле отеля у столика с газетами, решив дождаться возвращения Дюрена в отель. Вскоре он увидел, как в холл, под руку с красивой дамой, вошёл Данжу, попросивший у портье ключ от номера. Вручая ключ, портье назвал Данжу «месье Дюреном». Таким образом, последние сомнения в виновности француза отпали: Данжу жил в отёле под чужим именем, явно скрываясь, а честному человеку, не чувствующему за собой вины, такие предосторожности не нужны.