Сидни Шелдон. Интриганка-2 - Тилли Бэгшоу

Если революция действительно разразится, Гейб потеряет все, но если нет…

Наконец-то у него возник план. Он поедет в Африку, чтобы делать деньги.

Совсем как Джейми Макгрегор.

К половине восьмого утра Гейб уже добрался до линии метро, ведущей к центру Лондона.

К девяти – ждал у стеклянных дверей частного банка «Коуттс», расположенного в доме номер 100 на Стрэнде.

– Чем могу помочь, сэр? – спросил охранник, хотя по его лицу было видно, что менее всего он желал бы помогать всяким оборванцам. Впрочем, Гейб не винил парня. Хотя он побрился и немного почистился, но в обтерханном сером пиджачишке и мокрых от дождя джинсах совсем не походил на обычных посетителей «Коуттс».

– Я кое-что оставил тебе в «Коуттс». Чтобы было с чего начать.

Типичное великодушие Маршалла. Он уже так много сделал для Гейба: подстегнул его подать апелляцию, выучил всему, что знал о недвижимости. Конечно, благодаря Билли и тюремному доктору Гейб избавился от тяги к наркотикам, но именно Маршалл указал ему дорогу, по которой следует идти, и не дал вернуться к старому. Маршалл дал Гейбу надежду. Цель в жизни. И не столько спас его, сколько подарил эту жизнь.

А теперь хочет, чтобы у Гейба были деньги на ночлег и обед, хотя бы сегодня.

Гейб был тронут. Кроме того, он действительно нуждался в деньгах. В кармане у него было всего пять фунтов, которые он потратил на проезд в метро и сандвич с беконом на вокзале Кингс-Кросс. Сегодня днем он поищет работу на стройке. Тюремные приятели дали ему несколько наводок. Но хорошо, что ночью ему не придется спать под открытым небом.

– Мне нужен Робин Хэмптон-Гор, – тихо, но уверенно объяснил Гейб. – Насколько мне известно, Маршалл Грешем уведомил его о моем приходе.

Взгляд охранника стал еще более красноречивым. Похоже, этот тип явился, чтобы разжалобить хозяина слюнявыми россказнями. «Удачи тебе, приятель. Но этот номер у тебя не пройдет!..»

– Подождите здесь, сэр, – произнес он.

Гейб кивнул. Минут пять спустя, к общему его и охранника удивлению, он оказался в угловом офисе, где его встретил приветливый мужчина в костюме в тончайшую полоску с Сэвил-роу и сверкающих, как зеркало, туфлях ручной работы.

– Мистер Макгрегор, полагаю? – спросил мужчина, усаживаясь за солидный стул красного дерева и указывая Гейбу на стоявшее напротив мягкое кресло. – Я – Робин Хэмптон-Гор. Маршалл говорил, что вы придете. Разливался соловьем, говоря о вас. Уверял, что вы – будущий Дональд Трамп.

Гейб смущенно рассмеялся. Для богатого банкира Робин казался подозрительно дружелюбным по отношению к бывшему наркоману, только что вышедшему из тюрьмы, куда попал за грабеж с насилием, и явившемуся сюда с рекомендацией осужденного мошенника.

– Маршалл – мой старинный друг, – пояснил Робин, словно разгадав мысли Гейба. – Он ввел меня в этот бизнес. Был моим первым большим клиентом и не перешел к другому банкиру, хотя так разбогател, что мог бы настоять на том, чтобы его финансами управлял человек с бо́льшим опытом. Я многим ему обязан.

– Я тоже, – кивнул Гейб.

Робин открыл ящик стола старомодным медным ключом и вынул белоснежный конверт.

– Это наличные. Маршалл подумал, что вам они понадобятся немедленно.

Гейб сломал печать и ахнул, обнаружив внутри небольшое состояние. Здесь были и десятки, и двадцатки, и стопка сотенных банкнот, трепетавших в его дрожащих пальцах подобно бабочкам, когда он пытался их сосчитать.

– Здесь только десять тысяч. Чтобы перебиться. Остальное лежит на вашем именном счету. Вот тут у меня все детали.

Робин Хэмптон-Гор вручил Гейбу второй конверт, на этот раз открытый. Оттуда высовывалась пачка документов с логотипом «Коуттс».

– Я… не понимаю, – заикаясь, пролепетал Гейб. – Что значит «остальное»? Наверное, тут какая-то ошибка. Мне всего-то нужна пара сотен.

– Ну да, пара сотен тысяч, – рассмеялся Робин и, протянув Гейбу третий конверт и свою визитку, поднялся. – Это письмо от Маршалла. Полагаю, оно все объясняет, но если у вас возникнут вопросы, не стесняйтесь позвонить.

Руки Гейба по-прежнему дрожали. Как всегда, письмо Грешема было коротким и деловым.

Дорогой Гейбриел. Это не заем. Это инвестирование. Мы – равные партнеры.

С любовью, М.

P.S. Не забудь написать из Кейптауна.

Гейб судорожно сглотнул неизвестно откуда взявшийся в горле комок. Сейчас не время распускать нюни. Ему так много предстоит сделать. Он в долгу у стольких людей! Маршалл Грешем, Ангус Фрейзер, Клер, его мать… Он не может их подвести!

Он заплатит все долги.

Каждый пенс!

Он уедет в Африку, чтобы сколотить состояние.

И не вернется, пока не разбогатеет, как Джейми Макгрегор.

Глава 18

Огаст Сэндфорд вцепился в подлокотники кресла и стиснул идеально ровные белоснежные зубы.

Совещание сотрудников нового интернет-отдела фирмы «Крюгер-Брент» вышло далеко за пределы регламента и тянулось уже лишний час. Макс Уэбстер, двадцатиоднолетний правнук Кейт Блэкуэлл и, возможно, будущий председатель правления, все это время с умным видом вещал явные глупости.

Не для того Огаст восемь лет провел в компании «Голдман Сакс», чтобы сейчас слушать вздор, который несет первокурсник какой-то школы бизнеса! Или теперь уже ничего не поделать?

Миранда, подружка Огаста, предостерегала его от работы в «Крюгер-Брент».

– Это фамильный бизнес, беби. Как бы ни была глобальна корпорация, в результате все решения принимают Блэкуэллы. Ты возненавидишь свою должность.

Огаст проигнорировал ее предупреждения по трем причинам. Охотник за талантами из знаменитой фирмы по подбору кадров «Спенсер Стюарт» пообещал утроенное жалованье и бонусы, быстрый перевод в совет директоров «Крюгер-Брент», и, кроме того, у Огаста не было привычки следовать советам подружек во всем, что касалось карьеры. Он выбирал любовниц в соответствии со строгими критериями, включающими большой размер груди и плоский живот. В постели ему нужна львица, а не мудрый советник.

– Не волнуйся, крошка, – снисходительно обронил он. – Я знаю, что делаю.

Ни черта он, как выяснилось, не знал. Миранда оказалась права. В такие дни, как сегодня, Огаст жаждал вернуться на старую работу в «Голдман» так же страстно, как потерпевший кораблекрушение жаждет увидеть сушу. Никакая зарплата не стоит таких мучений.

– Вы близоруки! – провозгласил Макс, страстно сверкая глазами. – «Крюгер-Брент» должна вкладывать гораздо больше денег в интернет-бизнес!

Его речь, вернее, проповедь, – как с горечью подумал Огаст, – была направлена в адрес кузины, Лекси Темплтон. Он вел себя так, словно эти двое наследников были единственными людьми в комнате. Обоим предстояла стажировка от Гарвардской школы бизнеса. Когда они окончат университет, будут работать в компании. Но лишь один займет кресло председателя: должность, предназначенная только для членов семьи.

По общему мнению, избранником будет Макс. Помимо своего увечья, Лекси имела репутацию тусовщицы, и никто всерьез ее не принимал. В первый день стажировки она прибыла к зданию компании на заднем сиденье «дукатти», обнимая длинными загорелыми ногами его владельца, Рики Хейлза. Длинные светлые волосы девушки развевались на ветру.

Рики был барабанщиком модной рок-групы «Флеймз». Мало того, что почти каждый дюйм его кожи был покрыт татуировкой, – он так плотно сидел на игле, что Кортни Лав по сравнению с ним казалась матерью Терезой. Папарацци обожали его не меньше Лекси.

Лекси наградила Рики долгим поцелуем прямо на ступеньках «Крюгер-Брент». Назавтра снимок красовался во всех утренних таблоидах.

Лекси Темплтон была загадкой, иногда казавшейся беззащитным ребенком, иногда – прожженной потаскухой, чем интриговала и представителей прессы, и помешанных на Блэкуэллах читателей. Но Огаст подозревал, что сцена с Рики Хейлзом была предназначена не для репортеров. Этакая деликатная попытка уязвить кузена, вечно мрачного Макса Уэбстера.

Соперничество между наследниками больше напоминало бои без правил. Они чем-то походили на сестер Уильямс, объявивших на своем первом Уимблдонском турнире, что считают серьезными соперницами исключительно друг друга, чем мгновенно обозлили всех остальных теннисисток. Но в отличие от сестер Уильямс Лекси и Макс питали пламя вражды сексуальным напряжением такой силы, что окружающие буквально физически ощущали его. Правда, ни один из них не собирался в этом признаваться. Даже себе.

В ушах Огаста прозвенел голос Миранды: «Это фамильный бизнес. И все решения принимают Блэкуэллы».

Огаст оглядел сидевших за столом. Кроме него, Макса и Лекси, здесь было еще три менеджера. Гарри Уайлдер, седовласый экс-академик с мохнатыми бровями, был старше всех присутствующих и заседал в совете директоров вот уже десять лет. Питер Темплтон был его партнером по игре в гольф. Но кроме благородной внешности и хороших манер, он ничем не мог похвастаться. Пользы для компании от него никакой не было. И никто не принимал его всерьез, особенно Огаст Сэндфорд. И тот факт, что Гарри был назначен ответственным за работу интернет-отдела, ничего хорошего не сулил.