Медовый месяц - Дороти Сэйерс

— Да, сэр, — уважительно сказал Селлон. Харриет привела мисс Твиттертон. Констебль встал и придвинул еще один стул.

— О, пожалуйста, — простонала мисс Твиттертон. — Пожалуйста, не оставляйте меня, леди Вимси.

— Нет, нет, — ответила Харриет. Кирк поспешил успокоить свидетельницу.

— Садитесь, мисс Твиттертон. Вам не о чем беспокоиться. А теперь, пожалуйста, ответьте на несколько вопросов. Насколько я понял, вы ничего не знали о переговорах вашего дяди с лордом Вимси. Я имею в виду продажу дома и так далее. Нет. Понятно. А когда вы видели его в последний раз?

— О, наверное, — мисс Твиттертон замолчала и начала загибать пальцы на обеих руках, — дней десять назад, не позже. Я к нему забегала в субботу после обедни. Я, конечно, хотела сказать, в воскресенье. Видите ли, я хожу в церковь помогать нашему дорогому викарию. Играю на органе. У нас маленькая церковь, и приходит не так уж много людей. А в Пэгглхэме никто не умеет играть на органе. И, в любом случае, я была бы рада помочь, чем могу. Я в тот день заходила к дяде. Все было так, как всегда. И это был… это был последний раз, когда я его видела. О, Боже мой!

— А вы знали, что его не было дома всю прошлую неделю?

— Но он был дома! — воскликнула Твиттертон. — Он все время лежал здесь.

— Именно так, — согласился инспектор. — А вы знали, что он всю прошлую неделю был здесь?

— Конечно, нет. Он часто уезжает. Но всегда предупреждает меня… Я хотела сказать, предупреждал. Не было ничего удивительного в том, что он уехал в Броксфорд. Я имею в виду, если бы он меня предупредил. Я ничего такого бы не подумала. Но он мне ничего не сказал.

— Не сказал о чем?

— Не сказал ни о чем. Я хочу сказать, что никто мне не говорил, что он уехал. Поэтому я думала, что он здесь. Боже мой! Так оно и было на самом деле…

— А если бы вам сообщили, что дом закрыт, и миссис Руддл не может войти, вы бы не удивились?

— Нет. Такое часто случалось. Я бы подумала, что он в Броксфорде.

— У вас есть ключ от передней двери?

— Есть. И от задней тоже, — мисс Твиттертон порылась в большом старомодном кошельке. — Но я никогда не пользовалась ключом от задней двери, потому что она всегда закрыта на засов, — она достала большую связку ключей. — Я их оба отдала лорду Питеру вчера вечером. Они были в этой связке. Я всегда носила дядины ключи вместе со своими собственными. За исключением вчерашнего вечера, естественно. Потому что отдала их лорду Питеру.

— Хм! — нахмурился Кирк, доставая ключи, которые ему дал Питер. — Это те самые?

— Д а, должно быть, те самые, если их вам дал лорд Питер.

— А вы никогда не давали эти ключи кому-нибудь другому?

— Конечно, нет! — возмутилась мисс Твиттертон. — Я никому не давала ключи. Когда дядя уезжал, а Фрэнку Кратчли нужно было попасть в дом, чтобы полить цветы, он всегда приходил ко мне. А потом мы вместе шли к дяде, и я лично открывала ему дверь. Дядя всегда был очень осторожен. И потом, я должна была лично убедиться, что в доме все в порядке. Когда дядя Вильям уезжал, я каждый день приходила в дом.

— Но в этот раз вы не знали, что его нет дома.

— Не знала. Я вам все время повторяю, что я не знала. Поэтому я и не приходила. А он на самом деле никуда и не уезжал.

— Вот именно. Вы уверены, что вы никогда не теряли ключи, что их у вас никто не мог украсть или… взять на время?

— Нет, никогда, — честно призналась мисс Твиттертон.

Она сама затягивает веревку на своей шее, подумала Харриет. Она должна понимать, что ключ от дома — это ключ ко всей этой таинственной истории. Инспектор бесстрастно продолжал допрос:

— Куда вы кладете ключи на ночь?

— Они всегда лежат в моей спальне. Ключи, мамочкин серебряный кофейник и распятие, которое наша дорогая тетя Софи подарила на свадьбу бабушке и дедушке. Каждую ночь они лежат рядом со мной на ночном столике. Рядом с колокольчиком для слуг на случай пожара. И я уверена, что никто не мог забраться в спальню, пока я спала. Я всегда ставлю под дверью стул.

— У вас в руках был колокольчик, когда вы открыли нам дверь вчера ночью, — немного рассеянно подтвердила Харриет, потому что ее внимание отвлекло лицо Питера в окне. Он старался рассмотреть, что происходит в комнате. Харриет помахала ему рукой. Наверное, подумала она, он уже успокоится и решил опять присоединиться к ним.

— Стул? — переспросил Кирк.

— Если грабитель решит пробраться в дом, — очень серьезно объяснила мисс Твиттертон, стул — лучшая защита. Как только он начнет открывать дверь, стул упадет. Вы услышите шум и проснетесь. А потом успеете выглянуть в окно и позвонить в колокольчик.

— Боже мой! — воскликнула Харриет (Лицо Питера в окне исчезло. Наверное, он пошел в дом). — Какая жестокость, мисс Твиттертон! Ведь бедняга может от испуга упасть, скатиться по лестнице и сломать себе шею!

— Какой бедняга?

— Грабитель.

— Но, дорогая леди Вимси, в том-то все и дело, что к нам никогда не заглядывали грабители.

— Хорошо, — сказал Кирк. — Не похоже, чтобы кто-то мог без спроса взять ключи. А теперь, мисс Твиттертон, поговорим о деньгах вашего дяди…

— О, Боже! О, Боже! — замахала руками мисс Твиттертон. — Я ничего о них не знала. Это ужасно. Для меня это был настоящий удар. Я думала… мы все думали, что дядя очень богат.

Питер вошел так тихо, что его заметила только Харриет. Он остановился у двери, завел часы и сверил их с настенными. Похоже, он окончательно пришел в себя, потому что лицо его не выражало ничего, кроме вежливого интереса.

— Вы не знаете, дядя составил завещание? — равнодушным тоном спросил Кирк. Вышеупомянутый злополучный листок бумаги лежал на столе под его блокнотом.

— О, да, — ответила мисс Твиттертон. — Я уверена, что он оставил завещание. В этом не было особой необходимости, потому что из всех родственников осталась только я. Но я помню, он мне говорил, что написал завещание. И когда у меня были проблемы с деньгами… Понимаете, я не так хорошо обеспечена… Он всегда мне говорил: «Не переживай, Агги. Я ничем не могу помочь тебе сейчас, потому что все деньги вложены в дело. Но после моей смерти все это будет твоим».

— Понимаю. А вам никогда не приходило в голову, что он мог изменить завещание?

— Ну, что вы! Конечно, нет! Кому бы он тогда все оставил? Я его единственная родственница. Надеюсь, с завещанием нет проблем?

— Должен вас огорчить.

— О, Боже! Неужели это то, что он называл «вложить все деньги в дело»? Что это значит?!

— Это может значить очень многое, — грустно сказала Харриет.

— Тогда это значит, что… — начала мисс Твиттертон и замолчала.

— Что это значит? — быстро спросил инспектор.

— Ничего, — грустно ответила мисс Твиттертон. — Я думаю о своем. О личном. Он мне что-то говорил о трудностях, о том, что люди не хотят платить по счетам… О Боже, что же я наделала? Как я смогу объяснить…

— Что объяснить? — настойчиво переспросил Кирк.

— Ничего, — в сердцах повторила мисс Твиттертон. — Это так глупо! — по выражению ее лица Харриет поняла, что она сказала не то, о чем думала. Мисс Твиттертон продолжала, с трудом выговаривая слова: — Он занимал у меня однажды. Не очень много. Но у меня и было-то немного. О Боже! Это, наверное, ужасно, что я сейчас говорю о деньгах, но… Я кое-что отложила на то время, когда стану совсем старой и не смогу больше работать… А времена сейчас такие тяжелые… Это была рента за дом… и…

Она разрыдалась. Харриет смущенно сказала:

— Не нужно плакать. Я думаю, все обойдется.

Кирк не смог больше этого выносить.

— Мистер Микобер! — в сердцах сказал он. Тихий шум позади привлек его внимание, он обернулся и увидел Питера. Мисс Твиттертон судорожно рылась в кармане в поисках носового платка. На пол градом посыпались бечевочки, карандаши, резинки для цыплячьих ножек и прочий хлам.

— Я так рассчитывала на эти деньги, — всхлипывала мисс Твиттертон. — О, простите меня, пожалуйста. Не обращайте на меня внимания!

Кирк откашлялся. Харриет, всегда носившая с собой носовой платок, на сей раз с огорчением обнаружила в кармане только элегантный кусочек кружева. Им можно было разве что утереть слезы радости, которые могут увлажнить глаза невесты в медовый месяц. На помощь пришел Питер, достав из кармана нечто, похожее на флаг молодежной организации.

— Он совершенно новый, — сказал он и ободряюще улыбнулся. — Я всегда ношу с собой запасной.

(Конечно, черт возьми, ты носишь, подумала про себя Харриет. Тебя так долго этому учили!)

Мисс Твиттертон уткнулась в цветной шелк и всхлипывала так тихо и жалобно, что у Харриет сжалось сердце. Джо Селлон сосредоточенно изучал последнюю страницу своего блокнота. Сцена грозила затянуться до бесконечности.

— Вам еще нужна мисс Твиттертон, инспектор? — наконец, не выдержала Харриет. — Я думаю, что…