Князь Федор. Куликовская сеча (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Правда, это же решение оставило селян беззащитными перед лицом нападения небольших татарских ватаг — коих можно было бы и отогнать, имея на руках настоящее оружие «дальнего боя»! Все же охотничьи однодревки и составные биокомпозиты в один ряд ну никак не поставишь… Но эту проблему могли решить степные дозоры, службу которых также должен был наладить Твердило.

О чем я и не преминул его спросить:

— Что дозоры? Удалось наладить поиск? Засеки?

В этот раз сотник ответил уже более уверенно:

— Засеки нарубили у каждого брода — любому татарскому отряду не меньше дня потратить, чтобы их разобрать! С дозорами же по весне весьма тяжко было. Особливо, когда десяток Макара вам на встречу отправили… Но, когда пришли казаки, людей в дозоры набралось уже в достатке.

Я понятливо кивнул, вновь с интересом посмотрев в сторону небольшого острога, возвышающегося ныне над скалами-печурами… Удивительное природное явление! Вроде как у нас равнина и степи к югу, лесостепи к северу, а вот погляди же — скальные породы в здешних краях встречаются и на Ворголе, впадающем в Сосну (знаменитые Воргольские скалы, где была обнаружена стоянка людей бронзового века), и Галичья гора на Дону, недалеко от устья Сосны. И собственно Печуры — совершенно плоский поверху скалистый участок с выходом известняка на поверхность… Так вот там и основали небольшой острожек казаки, не пожелавшие селиться в городской черте — всего полсотни воев, явившихся в Елец с семьями по моему приглашению. Причем явившихся во главе с Тимофеем Болдырем!

Выходит, все же, мои слова убедили голову походной станицы…

— И слава Богу. Выходит, оборону держишь, Твердило? Молодец… Ладьи, смотрю, готовы?

Действительно, два не очень больших судна, размерами схожих скорее со стругами, а никак не с купеческим ладьями (куда более вместительными и подходящими для перевозки товаров!), стоят у причалов у подножия Кошкиной горы. Это явно не то, что мне нужно и на что я рассчитывал… Но в здешних местах иные суда особо и не строят, сам ведь о том не подумал!

Между тем, посмурневший Твердило, коему должно было просто на куски порваться, выполняя все мои указания, явно уловил перемену в моем голосе… Но я не оправдал его худших ожиданий — и лишь поспешно кивнул, при этом одобрительно улыбнувшись:

— Ну и хорошо. Человек тридцать я на них посажу, этого должно быть достаточно… Бортники нам воска наготовили?

Сотник мгновенно просиял:

— Есть несколько пудов!

— Вот и славно, вот и славно… Ну, а купцы с мехами наверняка не заходили?

Твердило отрицательно мотнул головой — но без особого смущения, потому как в этом вопросе от него ничего не зависело.

— Выходит, не зря я залез в личный долг к Путяте и взял груз меха еще в Хлынове, у новгородского купчины Захара Тимофеевича… Рад, очень рад твоей верной службе, Твердило Михайлович! А все же по осени, как урожай мужики снимут, собирай всех обратно в Елец. Хотя бы башни срубите — а уж там какие прясла успеете поменять на городни… Да, надеюсь, к тому времени и я с повойниками уже вернусь в Елец.

Сотник осторожно уточнил:

— Когда же вы в поход?

— Да припасы грузим и сразу выходим… Завтра, молебен послужим на дорогу, да выйдем. А тебе, Твердило, еще один мой наказ — кто из ратников свободен, не в поиске, прошу рыбы наловить-навялить к зиме, покуда дни жаркие. Да дичи добыть поболе, также завялить — и на ледники… Когда же прознаешь, что в Елец идем, отправляй в Пронск да Рязань гонцов, зову купцов, пусть идут к нам с хлебными обозами! Еды на зиму потребуется много — но и заплатить чем мы также найдем… Даст Бог.

Последние слова словно сами по себе сорвались с губ — но и пусть. Действительно, с моей затеей без Божьего провидения никак не обойтись…

Глава 15

…- Суши весла!

Обе скамейки гребцов дружно подняли весла вверх, практически без всплеска, предварительно развернув лопасти ребром. Так, чтобы судно наше не подалось назад — или наоборот, не получило напоследок лишнего ускорения… Десяток секунд спустя нос струга мягко ткнулся в песчаную отмель, плавно, без удара — кормчий Степан Никитич свое дело знает!

— Сети, сети давай, к берегу!

Неугомонный Алешка, скинувший с себя всю одежду, кроме нательной рубахи и портов, уже нырнул в воду, увлекая за собой могучего побратима и знаменосца-Андрея. С соседнего же струга, ткнувшегося носом в отмель практически синхронно с нами, в воду тотчас попрыгали сразу несколько повольников… Сейчас мои дружинники и наши соратники с соседнего судна дружно вытянут на берег сеть, до того натянутую промеж стругов.

Посмотрим, посмотрим, что у нас за улов сегодня…

— Гляди-ка, сом!

— Да какой здоровый!

— Ага, и щук вон пара!

— Ого-го! Осетр!!!

Дружинники и ушкуйники, перевесившись через борта стругов или уже спрыгнув на сырой песок, с восторгом ихтиологов перечисляют угодившую в сеть рыбу. Наибольший ажиотаж, как ни странно, вызывает именно крупная и хищная рыба — хотя я, например, вообще не понимаю вкусовых пристрастий соратников. И также напряженно вглядываясь в бьющуюся в сети рыбу, со вздохом облегчению различаю среди прочих судаков и налимов обычных карасей и карпов. Вот это рыба по мне!

— Аким! Давай на берег со своим десятком, за сушняком! Ефим, а вы посмотрите камни!

Что же, я провел небольшую организационную «революцию», введя десятки, как наименьшую тактическую единицу — что позволило мне повысить управляемость и многозадачность имеющейся под рукой дружины… Но между тем, схожие команды с соседнего струга подает и Добрыня — атаман ушкуйников, названный в честь былинного богатыря и дяди самого Владимира Красное Солнышко. Вскоре на берег высаживается уже обе «пиратские» команды практически в полном составе — и если меньшая часть нашего воинства отправилась за топливом и камнями, то большинство ратников хватает рыбину, принявшись ее глушить веслами (при необходимости), да чистить и потрошить.

— По лбу ему врежь, по голове!

— Что ты как маленький, хватани один раз, чтобы дух вон!

— Да скорее же, уплывет!!!

Повольники ринулись «добывать» здоровенного, едва ли не в человеческий рост, сома; последний, оказавшись на берегу, целеустремленно рванул к воде, бешено извиваясь на песке… Пара ударов лопастью весла по лбу, как кажется, только раззадорили его пыл — но спасительный «забег» в сторону реки прервал тяжелый удар сулицы Михаила, пригвоздившего сома к песку!

— Эй, это наша рыбина!

— Мы добыли!

— Иди карасей чистить, дружинный… По добру, по здорову!

— Миша, да оставь ты им этого падальщика, пусть давятся его тухлым мясом! Ты сюда иди, мне поможешь!

Я одернул старшего дружинника, застывшего напротив обнаглевших повольников с каменным выражением лица — и сжавшимися, побелевшими от напряжения кулаками… Вообще, часть нагловатых по натуре своей ушкуйников действительно нарывается — и будь повод поувесистее, можно было бы и проверить, у кого зубы крепче… Но влезать в конфликт из-за какой-то рыбины, да еще и отвратной на вкус⁈ Пусть жрут, да подавятся…

Миша нехотя подчинился — в то время как я, усевшись рядом с Алешкой и Андреем, проникшихся моими вкусовыми предпочтениями, взял в руки первого карася:

— Братец, не лезь ты к ним из-за этой травяной рыбы, у нее же вкуса ну просто нет!

— Княже, так они каждый раз самую крупную себе прибирают. Разве то справедливо?

Медленно краснеющий Михаил, явно недовольный исходом короткого конфликта, с видимой неохотой уселся в наш малый круг. Все так же раздраженно он выхватив из ножен, для удобства подвешенных на шею, широкий охотничий клинок… Но тут побратима легонько толкнул плечом сидящий подле него Алексей:

— Да уймись ты, Мишка! Нам с ушкуйниками не сегодня-завтра в сечу вступить придется, спину друг другу прикрывать будем — а ты из-за сома едва драку не начал. Вот ты этим троим челюсти наверняка свернул бы — но ведь после на тебя вся дружина повольников накинулась бы! А там и наши в драку полезли бы… Кончилось бы все смертоубийством! И из-за чего⁈ Из-за треклятого сома⁈