Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили - Жизела Энсина

Нужно иметь в виду, что коммунистический режим на протяжении трех четвертей века безустанно внушал этим казакам свои «святые» догмы классовой ненависти и «святой долг» преданности советским лозунгам. И все это под непрестанным нажимом угроз. Немногих слов из этого письма, направленного одному из Красновых, в предыдущие годы было бы достаточно, чтобы отправить их авторов на виселицу или в ГУЛаг. Но, несмотря ни на что, они пронесли сквозь страшные годы ясность мышления и память о Красновых.

Я уверена, что одной из самых больших жертв, на которые жизнь обрекла Михаила Краснова, является то, что он не смог приехать в Россию и пожать руки казаков, протянутые ему с таким доброжелательством и откровенностью.

В последующие годы поддержка и солидарность со стороны казачества выражалась постоянно, в том числе она доходила и доходит до тюрьмы, где Михаил Семёнович расплачивается за преступления, которых никогда не совершал. Это является для него постоянным источником стойкости, оптимизма и радости.

Третья часть

ПОБЕДИТЬ В ВОЙНЕ И ПОТЕРПЕТЬ ПОРАЖЕНИЕ В МИРЕ

МЕСТЬ

Вернёмся на несколько лет назад. В 1979 году, в то время в звании майора, Михаил Краснов впервые был вызван в суд. Судья Сервандо Йордан вызвал его в качестве свидетеля по делу о предполагаемом исчезновении около пятидесяти террористов. Таким образом, наш герой стал одним из первых офицеров Вооружённых Сил, представшим перед лицом юстиции. Стоит сказать, что судья Йордан пришёл к выводу, что полковник Краснов не имеет никакого отношения к рассматриваемым в этом деле событиям и закрыл дело против Краснова.

Между тем, это было лишь самое начало, а далее последовали постоянные вызовы со стороны различных представителей юридической власти, продлившиеся в течение 28-ми лет. Уже само по себе это является тяжелейшим испытанием, создающим разного рода преграды в жизни любого гражданина.

А последствия этой аномальной ситуации были очень тяжкими. Сначала появились первые препятствия в военной карьере — очевидные профессиональные успехи, которые мы уже видели, вошли в противоречие с подозрениями, подпитываемыми постоянными судебными повестками.

В 1991 году, по окончании успешной службы в городе Темуко, Главное командование Армии командировало Краснова (в то время полковника) на два года для выполнения служебных обязанностей в составе Межамериканского Совета обороны со штаб-квартирой в Вашингтоне. Это назначение на высокую ответственную должность международного уровня означало бы новую ступень в его успешной профессиональной карьере.

Но, спустя несколько дней, офицер получил сообщение от командования, в котором его информировали, что назначение аннулировано «по причинам, независящим от интересов и желания Армии».

Удивлённый и разочарованный этим незаслуженным отклонением его кандидатуры, Михаил Краснов подал рапорт с просьбой об отставке, который был безоговорочно отвергнут военным командованием и он тут же получил назначение на пост начальника штаба 4-й дивизии со штаб-квартирой в городе Вальдивия. Там его военная карьера продолжила своё развитие нормальным образом до 1993-го года.

Два года спустя его ожидало ещё одно, более значимое разочарование, как в профессиональном, так и в личном плане. Ему предстояла поездка за рубеж и неофициально Краснову сообщили, что он представлен к назначению на пост военного атташе чилийского посольства в Российской Федерации.

Это назначение являлось бы наиболее правильным не только для Армии, но и собственно для правительства Чили. Военный советник русского происхождения, потомок прославленных казаков, чисто говорящий на языке страны — он располагал всеми средствами для наилучшего выполнения служебных задач и поддержки репутации Чили на должном высоком уровне. Не будет лишним сказать, что к тому времени — в 1995 году — красное знамя с серпом и молотом уже давно было заменено бело-сине-красным стягом и гербом с двуглавым орлом.

Интерес и российского правительства стал очевидным когда посол России в Чили пригласил Михаила с женой в свою резиденцию на ужин с участием всего дипломатического корпуса, что можно было рассматривать как преддверие благожелательной встречи, которая его ожидает в этой стране.

Но тёмные силы снова пересеклись в судьбе полковника Краснова. Немного спустя, несмотря на очевидные преимущества для Чили, которое имела бы его дипломатическая работа на этой должности, назначение Михаила было отклонено «на политическом уровне».

В конечном итоге, в 1997 году, в звании бригадира, в момент, когда он мог быть представлен к присвоению звания бригадного генерала, как результат блестящей и безупречной военной карьеры, очередное правительство наложило вето на его повышение под предлогом его «бывшей принадлежности к DINA» (правильное определение должно было звучать так — «был краткосрочно прикомандирован к DINA»).

Придя к выводу, что на этом его карьера закончилась, Михаил Краснов подал рапорт о добровольной и не отклоняемой отставке из рядов Вооружённых Сил. В точности, как ему и говорила мать в своём необъяснимом предсказании, он не станет генералом, каковыми были его предки. Положительный характер нашего героя позволил ему со спокойствием преодолеть это новое разочарование. Он был удовлетворён сознанием и уверенностью, что Армия не желала его отставки и что командование не было согласно с политическим вето на его продвижение по службе, а напротив, считало, что его блестящая военная карьера была достойна заслуженного признания.

Так или иначе, это было только начало длинного пути, пронизанного несправедливостью, клеветой и оскорблением.

Для того, чтобы разобраться в юридических вопросах, предварительно считаю необходимым сообщить о принципиальной ошибке в судопроизводстве, которая имеет явно умышленный характер и ликвидирует любую возможность правосудия не только в случае с Красновым, но и с другими обвинёнными военнослужащими. Дело в том, что так называемые «процессы о правах человека» рассматривают события с искусственно установленной даты — 11 сентября 1973 года. Всё, что произошло до этой даты, не только не считается мотивом для расследования — но и вообще целенаправленно замалчивается и стирается из памяти чилийцев.

Это искусственное разделение исторического процесса крайне искажает восприятие действительности того времени, представляя наших военнослужащих людьми, которые без какой-либо причины насильно захватили власть и в тот же момент занялись насилием против сотен мирных сограждан, не совершивших никаких преступлений.