Катынь. Современная история вопроса - Владислав Швед

Известно, что при проведении эксгумационных раскопок предварительно, как правило, делается топографическая съемка местности, четко обозначаются границы и квадраты раскопов, документально фиксируются все находки с обязательным указанием мест, в которых они были сделаны. Добавим, что при идентификации стремятся из найденных костей составлять целые скелеты. Только таким образом появляется установить личность человека даже спустя сотни лет после смерти.

Судя по имеющейся информации, прежде всего, о польских раскопках в киевской Быковне, ничего подобного ни в Медном, ни в Катыни, ни в Пятихатках не было сделано. Видимо, польские археологи эти канонические требования эксгумации считают для себя не обязательными. Главным документом для идентификации останков они сочли спискипредписания НКВД.

В сентябре 1994 г. польские эксперты начали повторный расширенный зондаж территории спецкладбища «Медное» и его окрестностей. Они осуществили 246 зондирований, в 98 случаях попали на захоронения, и сделали 18 зондажных раскопок. При зондажах брались пробы грунта, в которые, как утверждали эксперты, попадали фрагменты польского обмундирования. Окраска грунта была характерной для многолетнего наличия в нем обмундирования польских полицейских и пограничников. В результате было выявлено 17 польских могил, плюс 4 могилы, установленные во время эксгумации 1991 г.

В июне – августе 1995 г. польские эксперты и археологи продолжили работу в Медном. Они пришли к убеждению, что на спецкладбище НКВД находятся только 25, по некоторым данным 26 польских захоронений. 2 советских захоронений были выявлены за пределами спецкладбища. К такому же выводу пришли и специалисты Тверского УФСБ, проводившие зондажные бурения в Медном осенью 1995 г. В результате в 1995 г. польские эксперты сумели идентифицировать, как польские, уже 2115 найденных останков. Сегодня же считается, что в Медном покоится прах всех 6311 польских полицейских и пограничников из Осташковского лагеря НКВД.

Между тем, в начале 1990-х годов члены тверского «Мемориала» и сотрудники Тверского УФСБ установили, что именно на спецкладбище НКВД было захоронено около 5.000 репрессированных советских людей, расстрелянных в 1937—1953 гг. Но, согласно польским исследованиям, на территории спецкладбища НКВД нет советских захоронений. Однако следует учитывать, что кости и черепа, даже с пулевыми ранениями, не имеют национальной принадлежности.

В итоге мемориальный комплекс «Медное» сегодня состоит из двух частей. В одной, как утверждают надписи на мемориальных досках, захоронены 6.311 военнопленных поляков, в другой – 5.000 советских людей, ставших жертвами репрессий в 1930—40 годы. Но польские захоронения находятся на территории бывшего спецкладбища НКВД, а советские вне его. Одним словом, по воле польских экспертов останки расстрелянных советских людей неожиданно переместились?! К этой странности мы еще вернемся.

Не менее эффективно «поработали» польские археологи в Пятихатках, точнее 6-м квартале лесопарковой зоны Харькова. В июле – августе 1991 г. эксгумационные работы в Пятихатках также велись на значительной площади: 97×62×143×134 м. Сделано было 49 раскопов и 5 зондажей. Однако польские эксперты идентифицировали всего 167 останков поляков. Причем только на 62 из 167 исследованных черепов, найденных в Пятихатках, были обнаружены следы огнестрельных ранений.

В самих захоронениях были обнаружены боеприпасы трех видов: малокалиберные, винтовочные и к револьверам системы «Наган.» Известно, что бывший старший по корпусу внутренней тюрьмы Харьковского УНКВД М.Сыромятников на допросе 20 июля 1990 г. показал, что поляков в подвале тюрьмы расстреливали из револьверов. Тем не менее все 167 эксгумированных в Пятихатках трупа были признаны польскими.

В 1994—1996 гг. при повторной польской эксгумации в Пятихатках «польскими» были признаны 15 из 75 захоронений. в них было обнаружено уже 4302 польских трупа. В то же время в Харьковское УНКВД из Старобельского лагеря направили 3896 польских военнопленных. Согласно записке Шелепина в Харькове было расстреляно 3820 человек. Лишние трупы польских экспертов не смутили. 500 туда, 500 сюда, какая разница?

Польские захоронения в Пятихатках вызывают немало вопросов. Станислав Микке в своей книге «Спи храбрый…» писал, что в ходе эксгумаций в 1995—1996 гг. на спецкладбище в Пятихатках польские археологи обнаружили следы «замаскированных» скважин диаметром 60, 80 и 90 см., пробуренных механическим путем вглубь только 15 захоронений, признанных «польскими». Более того, в могиле № 7 в центре был обнаружен шурф, идущий через всю могилу. Во всех 15 могилах были зафиксированы «нарушения анатомической целостности захоронений».

Эти нарушения официально зафиксировали польские эксперты. Но объяснить их не смогли, или не захотели. В остальных 60 захоронениях, признанных «советскими», подобные скважины отсутствовали. Некоторые исследователи полагают, что через эти скважины в захоронения были подброшена польская атрибутика.

В 1991 г. жители Пятихаток говорили, что несколько лет назад на спецкладбище ночами велись какие-то буровые работы. Власти объясняли это тем, что проводилась санобработка захоронений. С этим можно было бы согласиться, если бы не следующие вопросы. Зачем надо было бурить скважины почти метрового диаметра, если для закачки дезинфицирующего раствора достаточно 100-мм скважины? Почему работы велись ночью? Почему обрабатывались только «польские захоронения»? Возможно, для того, чтобы судьба почти 4 тысяч польских офицеров из Старобельского лагеря не вызывала лишних вопросов.

Но каким же образом польские эксперты в 1990-х годах производили идентификацию эксгумированных останков, добиваясь совершенно невероятных результатов? Повторим, базовым документом для идентификации останков, из признанных польскими захоронений, явились списки-предписания НКВД на отправку поляков из лагерей. Ну а далее дело техники.

Необходимо было обнаружить захоронения с требуемым количеством останков, неважно какого происхождения. А в захоронениях найти, даже в незначительном количестве, польскую атрибутику: погоны, ремни, пуговицы и т. д. Потом на основе списков-предписаний НКВД сформировать список расстрелянных поляков, якобы обнаруженных в эксгумированных польскими экспертами захоронениях.

По такой технологии на территории сегодняшней Польши российские эксперты могли бы обнаружить не 18 тысяч погибших в польском плену в 1920—1922 гг. красноармейцев, как считают поляки, а всю сотню тысяч. Только вот списков тех лет на транспортировку пленных красноармейцев у поляков не сохранилось, да, и у российского руководства желания заняться этой проблемой тоже нет!

Списки-предписания на конвоирование в распоряжение областных УНКВД сторонниками официальной версии в настоящее время расцениваются, как документы, подтверждающие расстрел. Теперь уже не нужно искать решения о расстреле и акты, подтверждающие факт расстрела. Не требуется и обнаружение в захоронениях документов или вещей, подтверждающих личность расстрелянного. «Проездного билета» в виде списка-предписания НКВД, достаточно для того, чтобы со 100% уверенностью заявить – польский «пассажир» оказался в заданном пункте и покоится в соответствующем захоронении.

Конец ознакомительного фрагмента.