Семь легенд мира - Оксана Демченко

Но всегда они должны помнить: он придет лишь в самой тяжкой и непосильной беде, угрожающей всему живому. Прочее – их удел. Может быть, с риском для жизни, и на грани исчерпания сил. Но для того и даруется особая благодать дракона, право быть Говорящим с миром. Право спорить с судьбой и помогать там, где иные бессильны.

Ками вздохнул, погладил замершего столбиком и внимательно слушающего Лой’ти и поднял взгляд на айри. Тоэль сидел очень задумчивый и даже чуть отрешенный. Вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей.

– Красивая легенда. Мы его знаем, но говорим проще, называя основателем рода. В горах считают, что древний прародитель давно спит и нами не интересуется. Оно и понятно, на айри Великому смотреть тошно. Терпит, наверное, из последних сил позорную родню… Почему его не позвали?

– Ну, трудно как решиться, так и докричаться, – покачал головой Ками. – Более или менее прямо с ним могут общаться лишь наш учитель по имени Рин, тоже айри, как мы теперь понимаем. Он нас сюда направил, не сообщая о беде Великому. Деяна может его позвать. Она, как ты наверняка заметил, мудрее и сильнее нас с Фрисс, – и по способностям, и по характеру. У нее есть частица души дракона, его дар в особой форме. Но мы не знаем, имеем ли право, и настало ли время. Гибель людей – тяжкое преступление, но его разбирать следует нам самим. Убийство снавей – трагедия. Но миру в целом ничто пока не угрожает. Нельзя перекладывать на чужие плечи свои заботы только потому, что так можно разогнуться и отдохнуть. Иначе однажды он не станет более помогать. Я не решаюсь пробовать звать. У нас пока есть шанс и есть ты, Тоэль. Дракон, хоть и не Великий, но вполне талантливый.

– Понятно. Я во многом с тобой согласен. И, может быть, знаю, что надо делать. Здесь бесчинствует один из наших… скажем так, князей. Младшенький. И метит он на место правящего. Такой вот вырисовывается внутренний конфликт. Если айри отвезти домой и сдать со всеми их записями, произошедшее уже никогда не повторится. Общее решение Совета наших старейших – штука жуткая. Оно блокирует сознание сородичей, попытка преодолеть его ведет к гибели. Весь раздел знаний о подчинении сознания окажется под запретом и будет вычеркнут из их памяти. Если же план не сработает, будем звать Великого. Потому что потеря свободы воли – очень серьезная угроза, и не нескольким племенам, а всему миру.

– Полночь миновала, – отметил Ками чуть нервно. – Зова не было. Только мерзкий шепот о подчинении и служении – для одурманенных горцев.

– Я слышал и, признаться, на это надеялся. Влияние на вас, скорее всего, будет ослабевать с утратой внезапности нападения. Они попробуют найти женщин силами горцев, а обнаружив, подключатся к делу сами. Как ты ощущаешь айри в куполе сейчас, кстати?

– Спят, полагаю.

– Славно, я чувствую то же самое. Пошли. Зубы Лой’ти – наше главное оружие. Его не услышит даже самый бдительный из моих сородичей, зверек мелкий и вполне безобидный, я и сам его так воспринимаю. К тому же он умеет замечательно бесшумно двигаться, подойдет вплотную. А меня этот Илгри, увы, опознает наверняка. Старые счеты, знаешь ли.

– Хочешь добавить новые? – усмехнулся Ками.

И они пошли.

Лой’ти, гордый своей значимостью, сидел на плече нового хозяина и победно подпрыгивал время от времени, норовя перебраться на макушку. Тоэль двигался впереди, вслушиваясь в сонный лагерь. Ключ сработал, дверь впустила их. Айри облегченно вздохнул. Он более всего опасался, что код могут обновлять каждый день.

Пушистый малыш справился с работой безупречно. Через час пять связанных айри скрипели зубами и ругались сквозь тряпичные кляпы во ртах. Мстительный Ками подобрал для «князей» самые грязные и вонючие тряпки из лагеря.

Тоэль был почти уверен, что так непотребно вонять могли только обмотки с ног, пораженных язвами почти у всех горцев. И, кажется, айри думали о том же, давясь рвотными позывами. Тоэль подобрал необходимые шары с записями и уничтожил прочие, несущие опасную информацию. Пояснил: не все сведения можно восстановить. Данные опытов этого гнусного лагеря будут утрачены теперь полностью, а сохраненные выводы примитивны, во многом ошибочны и годятся лишь как доказательство для старейших. К утру удалось разыскать и пробудить от похожего на смерть сна всех девятерых пленников. Им пока предстояло есть запасы, добытые благодаря Лой’ти, и отдыхать.

Пленных айри Тоэлю пришлось вдвоем с Ками на руках переносить в умеющую летать лодку. По оценкам Тоэля, добираться до долины его рода предстояло через океан, и при самой высокой скорости на перелет в один конец ушло бы не менее десяти часов. Сколько надо истратить сил и времени на разговоры со старейшими, айри вообще не брался предсказывать, и от своих мыслей все более мрачнел. Где-то в горах идут к берегу полторы тысячи одурманенных людей. Рядом, за полимерными стенами ангара, медленно переходят из затянувшегося сна в смерть еще три сотни. Судьба «Лебедя» и его экипажа неизвестна, девять Говорящих едва способны дышать…

– Ками, ты тоже полетишь, – предупредил Тоэль. – И Лой’ти, само собой. Эти типы опасны, за ними надо приглядывать.

– Понял. Занятно – я увижу ваш поселок. А там нет лекарей, умеющих помочь Мире?

– Желающих помочь уж точно нет. Но я и сам хочу поговорить со своим знакомым, он лучший из наших лекарей. Готов?

– Вполне. Я никогда не летал. Можем мы истратить немного времени и пройти над побережьем? Я бы попытался окликнуть Деяну.

Айри согласно кивнул и разбудил лодку, наполняя ее чуть приметным шелестом механической жизни. Лой’ти пискнул предостерегающе и взлетел на знакомое плечо. Мало ли что, надо сообщить хозяину – а он явно тяготел к Ками в своих симпатиях – о непонятном и быть рядом! Получил заслуженную ласку за бдительность и просьбу внимательно следить за врагами. Охотно перепрыгнул на связанных айри и защелкал со злобным присвистом, потом деловито напоил парализующим ядом длинные крайние когти на передних лапках и забегал, принюхиваясь, вглядываясь и щекоча носом вену на шее то одному, то другому. Кажется, все пятеро не сомневались, этот малыш способен вскрыть ее одним движением зубов или когтей. Ками охотно пояснил: вообще-то Лой’ти имеет в распоряжении два вида ядов. А когда тот, что на когтях, смешается в крови с тем, что в полых передних зубах… Он сделал длинную трагическую паузу и закончил фразу: смерть жертвы станет неизбежной, но не слишком быстрой. Ни крика, ни движения, полный паралич. И боль, час за часом, до двух суток, – вздохнул Ками отворачиваясь от связанных айри и усмехаясь презрительно. Его выслушали, понятное дело, внимательно. И замерли, прекратив ругаться сквозь тряпки и дергаться.