Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш] - Астрид Линдгрен

Был ли пленник так уж беззащитен? Он и сам размышлял по этому поводу, а наразмышлявшись вволю, неожиданно вскочил со стула и совершил дикий прыжок к двери в безрассудной попытке обрести свободу. Но это кончилось самым жалким образом. Секунда, и три пары крепких мальчишеских рук обвились вокруг него и довольно бесцеремонно отвели Андерса назад.

— Э, нет, — сказал Сикстен. — Так легко не отделаешься. Получишь свободу, когда я этого захочу, и ни минутой раньше. А может, через несколько лет. Кстати, куда вы спрятали Великого Мумрика?

— Да, куда вы спрятали, например, Великого Мумрика? — спросил Юнте, требовательно ткнув Андерса в бок.

Андерс хмыкнул и стал извиваться словно червь. Дело в том, что он ужасно боялся щекотки. Но когда Сикстен увидел это, улыбка озарения мелькнула на его лице. Он был рыцарем ордена Алой Розы и не истязал своих пленников. Но кто сказал, что их нельзя щекотать?

Он играючи сунул указательный палец прямо в живот Андерса. Какая удача, просто сверх ожидания! Андерс зафыркал, словно бегемот, и стал извиваться еще сильнее.

Ну и оживились же Алые! И все втроем набросились на свою жертву! А несчастный предводитель Белых Роз застонал, запищал, заикаясь от смеха.

— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Сикстен, проведя на ощупь пальцем по его ребру.

— О!.. О!.. О!.. — задыхался от смеха Андерс.

— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Бенка, целеустремленно щекоча ему пятки.

В ответ — лишь новый взрыв хохота.

— Куда вы спрятали Великого Мумрика? — спросил Юнте и вопросительно ткнул указательным пальцем под коленку узника.

— Я… Я… больше не могу, — пролепетал Андерс. — Там в Прерии… чуть подальше… за Господской Усадьбой… идите по той самой узенькой тропке…

— А потом? — спросил Сикстен, угрожающе держа наготове указательный палец.

Но никакого «потом» не последовало. Произошло нечто совершенно неожиданное. Послышался резкий щелчок — бац! — и каморка Юнте в секунду погрузилась во тьму египетскую. Маленькая простенькая лампочка на потолке, единственное освещение комнаты, разлетелась на тысячи осколков.

Предводитель Белой Розы был так же ошарашен, как и Алые. Но быстрее их обрел самообладание. Под покровом темноты он, словно угорь, скользнул к двери и исчез в летней ночи. Он был свободен.

Наверху, на крыше, прямо напротив мансарды, Калле задумчиво засовывал рогатку в карман брюк.

— Возьму деньги из копилки и куплю новую лампочку для Юнте, — в раскаянии сказал он.

Посягательство на чужую собственность совершенно не подобало благородному рыцарю Белой Розы, и для Калле само собой разумеющейся необходимостью было возместить потери.

— Но ты-то ведь понимаешь, что это было крайне необходимо, — сказал он Еве Лотте.

Ева Лотта согласно кивнула головой.

— Да! Крайне необходимо, — сказала она. — Наш предводитель находился в опасности. И Великий Мумрик — тоже. Это в самом деле было необходимо.

В своей каморке Юнте уже вытащил откуда-то карманный фонарик. В его неверном свете Алые могли с горечью констатировать, что пленник бежал.

— Он удрал! — закричал Сикстен, ринувшись к окну.

— Какой проклятый блохастый пудель разбил лампочку?

Но спрашивать было излишне. Виновники стояли прямо напротив, на крыше. Два узеньких черных силуэта, поспешно готовившихся к отступлению. Они только что услыхали условный свист Андерса и поняли: он на свободе.

И кинулись бежать по крыше с опасной для жизни быстротой. Речь шла о том, чтобы спуститься вниз и оказаться в безопасности прежде, чем Алые успеют подбежать и схватить их. Они бежали вдоль конька крыши во мраке, ничуть не колеблясь, и двигались с той легкостью и гибкостью, которой дикая счастливая жизнь одарила юные тела бесстрашных тринадцатилетних подростков.

Они добрались до лестницы и с устрашающей быстротой начали спускаться вниз. Первой — Ева Лотта, а за ней, буквально следом, — Калле. Теперь они не думали о Грене, они думали только об Алых. В окне Грена свет уже не горел. Незнакомец наверняка ушел.

— Быстрее, я тороплюсь, — настойчиво прошептал Калле Еве Лотте.

И тут штора Грена с треском взвилась вверх и старик выглянул в окно. Это произошло так неожиданно и так ужасно их испугало, что Калле внезапно выпустил лестницу из рук. С глухим шумом сорвался он на землю и чуть было не увлек за собой Еву Лотту.

— Неужели ты так торопишься? — саркастически спросила Ева Лотта.

Она судорожно держалась за лестницу, чтобы не рухнуть вниз, и повернула свое умоляющее лицо к Грену. Но Грен смотрел своими печальными старческими глазами на Калле, лежавшего на земле и ловившего ртом воздух. И Грен произнес своим печальным старческим голосом:

— Да, да, веселые забавы у деток! Веселые, невинные забавы у деток!..

6

У Евы Лотты и Калле не было времени, чтобы подробнее объяснить Грену, зачем они оказались на его лестнице. Да и сам Грен, пожалуй, вообще не видел в этом ничего особенного, примечательного или неестественного. Он явно считал, что веселые невинные детские забавы требуют иногда, чтобы дети карабкались по лестницам — то тут, то там — по соседству. Калле и Ева Лотта быстренько сказали «До свидания» и пустились бежать со всех ног, но Грен, казалось, этого даже не заметил. Он только тихонько вздохнул про себя и опустил штору.

А в темном переулке за домом Грена воссоединились три рыцаря ордена Белой Розы. Они пожали друг другу руки, и их предводитель сказал:

— Благородный поступок, о храбрецы!

Но затем пришлось срочно удирать, потому что и дальнем конце переулка послышался шум, набирающий силу. Это были Алые, сознание которых наконец-то пробудилось и взывало о мести.

В лачугах Плутовской горки люди в это время уже уснули. Теперь они вскочили, перепугавшись со сна насмерть. Была ли это дикая охота, проносившаяся мимо, или… Боже милосердный, что же это было? Ах, это были всего-навсего три благородных рыцаря ордена Белой Розы, которые гигантскими прыжками мчались по булыжной мостовой. А в пятидесяти метрах за ними неслись трое столь же благородных рыцарей ордена Алой Розы. Их прыжки были, разумеется, не менее гигантскими, а их пронзительные и ехидные голоса обладали таким диапазоном, который едва ли мог превзойти даже диапазон пожарной сирены, воющей во всю мощь.

Вначале преимущество было на стороне Белых Роз. Они неистово обегали углы домов, так что только ветер свистел в ушах, и удовлетворенно улыбались, слыша далеко за собой громогласные откровения Сикстена по поводу того, что произойдет, когда их схватят.

Калле мчался во мраке, чувствуя, как душу его охватывает безумный восторг. Вот это жизнь, по крайней мере, не менее интересная, чем охота за преступниками! Правда, охотиться за преступниками можно лишь в мечтах, на самом-то деле никаких преступников, похоже, нет! Но это вот есть на самом деле — топот ног преследователей за спиной, порывистое дыхание Андерса и Евы Лотты, неровные булыжники мостовой под ногами, темные маленькие переулки и темные, влекущие к себе проходы меж домами. Да и сами дворы, где можно спрятаться… О, как все это чудесно, как увлекательна сама погоня!

Прекрасней же всего — ощущать, как послушно твое тело, как быстры твои ноги и как легко дышится. Он мог бы бежать так всю ночь! Он чувствовал себя совершенно самостоятельным, готовым, если потребуется, справиться с целой сворой кровожадных псов. И вот, когда он так бежал, ему внезапно пришло в голову, что еще более увлекательно было бы, если бы гнались только за ним одним; тогда он мог бы дразнить своих преследователей совсем по-другому и быть куда более дерзким в своих маневрах.

— Спрячьтесь! — быстро сказал он Андерсу и Еве Лотте. — Я попробую их надуть!

Андерс счел это предложение разумным. Все выдумки, с помощью которых можно было бы надуть Алых, только приветствовались. И, обогнув следующий угол, Андерс и Ева Лотта с быстротой молнии нырнули в темную подворотню и остались там, молчаливые и тихие, если не считать легкого придыхания.

Прошло несколько секунд, прежде чем из-за угла появились Алые.

Они пробежали так близко от Андерса и Евы Лотты, что те могли бы их схватить. Ева Лотта едва удержалась, чтобы, вытянув вперед руку, не дернуть за рыжий вихор Сикстена, когда он мчался мимо. Но Алые ничего не заметили и очертя голову пронеслись дальше.

— Их так же легко надуть, как малых деток, — сказал Андерс. — Видно, они никогда не были в кино и не видели, как это делается.

— Но Калле приходится довольно трудно, — сказала Ева Лотта, напряженно прислушиваясь к топоту бегущих ног, смолкавшему в темноте. — Трое мерзких лисов, которые гонятся за одним несчастным маленьким белым зайчиком, — добавила она, внезапно охваченная состраданием.