Око флота - Ричард Вудмен

Готовясь к бою, «Циклоп» сблизился с противником. Сидя на фор-марсе, Дринкуотер выглядывал из под кромки паруса. Что-то в чужом корабле показалось ему странным.

— Тригембо, глянь-ка на него. Ничего особого не замечаешь?

Корнуоллец оставил свою пушку и стал вглядываться во вражеское судно, поджидающее британский фрегат.

— Не, сэр… погодите-ка, что-то блеснуло над фальшбортом. Нет, опять исчезло… — Он выпрямился, мотая головой.

— Заметил серебристый блеск?

— Да, сэр, по-крайней мере, так показалось…

Дринкуотер посмотрел назад. С грот-марса Крэнстон приветственно помахал ему. Дринкуотер помахал в ответ, и тут к нему вдруг пришла мысль. Он соскользнул вниз по вантам.

На квартердеке Натаниэль столкнулся с Моррисом, исполнявшим обязанности сигнального мичмана.

— Какого черта ты тут делаешь, — прошипел Моррис. — Отправляйся на свой пост, свинья!

Дринкуотер обогнул его и остановился за спиной у капитана.

— Сэр! Сэр!

— Какого дьявола? — Хоуп и Дево вынуждены были прервать напряженное наблюдение за противником.

— Сэр, уверен, что я видел с фор-марса, как солнце блестит на штыках…

— На штыках? — Вилер вскинулся, услышав знакомое слово. Потом повернулся и приложил к глазу окуляр подзорной трубы. В луче солнца блеснул отсвет стали.

— Точно, штыки, Богом клянусь, сэр! У них там рота или две, чтоб мне сдохнуть, если не так! — воскликнул офицер морской пехоты.

— Если это так, вот тогда вам и придется сдохнуть, сэр, — буркнул Хоуп. — Значит, они намереваются абордировать нас с помощью пехоты… Мистер Дево, не подходите близко, бейте по рангоуту.

— Есть, сэр.

Дево отдал соответствующие приказы.

— Спасибо, мистер Дринкуотер, можете вернуться на свой пост.

— Есть, сэр…

— Подлиза! — прошипел Моррис ему вслед.

Предположения Хоупа оказались верными. Вражеский корабль был французским «индийцем», но действовал по патенту, подписанному самим Джорджем Вашингтоном. Хотя корабль нес американский флаг, командовал им отважный француз, вставший на сторону американцев с того самого момента, когда те призвали на помощь молодых искателей приключений из Европы. На борту находился батальон американской милиции, который пусть и был выбит недавно из Джорджии своими соотечественниками-лоялистами, уже успел восстановить боевой дух под воздействием зажигательных речей своих союзников и горел желанием вновь пустить в дело мушкеты.

Хотя Хоуп разгадал тактику противника, было уже слишком поздно. Когда корабли открыли огонь, противник устремился к британскому фрегату. По мере сближения на корме вражеского судна стали различимы буквы: «La Creole».

Грота-рей «Креолки» сцепился с крюйса-реем «Циклопа» и оба судна с угрожающим треском столкнулись. Хотя дула орудий почти уперлись в борт, грянул залп. Ближайшие друг к другу фальшборты обоих кораблей были буквально сметены, и рой смертоносных щеп наполнил загустевший от порохового дыма воздух. Выстрелы с «Циклопа» вывели из строя две шлюпки противника, расположенные на решетках, а ядра и произведенные ими щепы заставили ополченцев вздрогнуть. Французский капитан, понимая, что промедление смерти подобно, запрыгнул на поручни и махнул американцам. За ними последовала и его многонациональная команда.

Абордажная партия смела канониров верхней палубы фрегата, и достигла выстроенной в линию пехоты Вилера.

— Готовься! Цельсь! Пли!

Громыхнул залп, и пехотинцы отработанными движениями принялись перезаряжать ружья. Они сплевывали пулю в ствол и стучали прикладом по палубе, чтобы не тратить время на возню с шомполом.

Дринкуотер со своего фор-марса разрядил пушчонку по хлынувшей на борт толпе. Перезарядив ее, он вдруг заметил, что Тригембо сцепился в рукопашную с не пойми откуда взявшимся головорезом. Подняв голову, мичман увидел, как другие фигуры перелезают с реев неприятеля на рангоут «Циклопа». На грота-марсе Крэнстон хладнокровно отстреливался, мешая сцепить реи кораблей, но враги пробирались на фрегат через марса-реи и спускаясь вниз по снастям подобно цирковым акробатам.

На главной палубе расчеты орудий продолжали свою работу. Время от времени орудовавшим банником матросам доставался удар абордажной пикой, и Дево распорядился закрывать порты на время перезаряжания пушек. Это замедлило темп стрельбы, но зато позволило людям работать сосредоточенно, снижая тем самым риск от самопроизвольного возгорания пороха в небрежно пробаненном стволе. Над головами артиллеристов не смолкал треск ручного оружия. Из под локтя лейтенанта Кина вынырнуло ребячье лицо. Это был молодой Уайт.

— Сэр! Сэр! Пожалуйста, направьте расчеты правого борта наверх, нас здорово теснят, сэр!

Кин повернулся.

— Расчетам с правого борта! — рявкнул он. — Взять кортики и пики!

Боцманские помощники передали команду, и матросы, подсоблявшие товарищам по левому борту, бросились к оружию, сложенному в козлы у мачт.

— Скелтон, ты за командира! — Кин сжал рукоять тесака и косо улыбнулся Уйату. — Ну, вперед, парнишка…

Уайт выхватил свой игрушечный кортик.

— Правый борт! К трапу! За мной!

Прокатилось разрозненное «ура», едва слышимое в грохоте орудий. Но оно превратилось в яростный боевой клич, когда матросы хлынули на залитую солнцем палубу, где шла отчаянная рукопашная схватка. Попытка мятежников проникнуть на «Циклоп» через порты главной палубы провалилась, но на верхней палубе картина была иной. На крыльях первого удара абордажная партия проложила себе путь до квартердека британского фрегата. Ощетинившись штыками, пехота Вилера сдерживала их залповым огнем. После нескольких наскоков атакующие подались назад, направив свои главные усилия на нос, где сопротивление, возглавляемое лейтенантом Дево, было ожесточенным, но разрозненным, офицеры и матросы дрались каждый сам за себя.

Хотя американская милиция — не самые храбрые войска, против матросов они дрались хорошо, и постепенно начали одолевать последних. Сумей американцы овладеть шкафутом, и перед ними откроется дорога на главную палубу, и тогда захват фрегата окажется лишь вопросом времени. Схватка шла не на шутку: мушкетная пальба, выстрелы из пистолетов, блеск стали. Крики ярости и боли, хриплые голоса офицеров, выкрикивающие приказы, и все это время от времени тонуло в реве залпа главных батарей, разряжаемых по противнику в упор, отчего разворачивающаяся жуткая картина тонула в облаках дыма.

Бедолага Беннет, прислонившись к пушке, умирал от штыковой раны. Стюарт, помощник штурмана, не оправившийся еще от последствий любовного приключения в Фалмуте, отбил удар французского капитана, но не успел провести контратаку. Француз оказался быстрее, и Стюарт осел на залитую кровью палубу.

С высоты фор-марса Дринкуотеру не было ясно, как развивается битва на затянутой пороховым дымом палубе. Создавалось впечатление, что проникновение врагов по снастям между фок— и грот-мачтами приостановилось, и тут Дринкуотер услышал рев бросившихся в контратаку людей Кина. Он видел, что на палубе «американца» готовится к атаке новая группа бойцов. Вертлюжная пушка выплюнула на вражеский шкафут заряд картечи; несколько человек упало, группа рассеялась, потом собралась вновь. Дринкуотер выстрелил еще раз.

— Осталось два заряда, сэр! — прокричал ему на ухо Тригембо.

— Проклятье! — крикнул он в ответ. — И что мы будем делать потом?

— Не знаю, сэр, — матрос поглядел вниз — Присоединимся к остальным?

Дринкуотер посмотрел на палубу. Орудийная пальба, похоже, приостановилась, и ветер частично снес дым. Он видел, как Уайт размахивает кортиком, набросившись на американца, теснящего английского уоррент-офицера. Последний получил удар в бедро, но тут американец скорчился, когда подоспевший Уайт пырнул его в бок. Дево — тесак в одной руке и перехваченный за дуло пистолет в другой, — метался как безумный, ободряя парней Кина и уцелевших канониров с верхней палубы.

Посмотрев назад, Дринкуотер отметил, что Крэнстон на грота-рее занят тем, что рубит спутавшиеся снасти, соединяющие корабли.

Ну конечно! Им необходимо отвести «Циклоп» от корабля мятежников.

— Нам нужно развести корабли, Тригембо!

— Есть, сэр, но янки ведь у нас на ветре, сэр.

Это было так. Давление ветра прижимало корпус «Креолки» к борту фрегата так же надежно, как будто корабли были связаны друг с другом. Дринкуотер снова посмотрел вниз, и взгляд его упал на якоря. Поутру Дево распорядился изготовить становой якорь, поскольку они уже приближались к американскому побережью. Все что от них требовалось — это отдать якорь.

— Становой якорь, Тригембо! — взволнованно закричал Натаниэль, указывая рукой.

Тригембо тут же ухватил идею. Оба моряка спустились вниз по фока-штагу. Якорь подвешивался к правому борту на цепях. Цепи заканчивалась кольцами, сквозь которые пропускались пеньковые канаты, крепящими якорь к борту.