Золотая кровь - Ляна Зелинская

Он обернулся к Эмбер и, указав на коробки, добавил:

— Ладно, мой друг, на сегодня, пожалуй, хватит. Здесь бессильна даже твоя расторопность и аккуратность. Зато теперь мне ясно, почему я не мог найти половину своих вещей. Завтра я жду тебя здесь в восемь утра, у нас полно дел. И прихвати свои вещи, Фернандо уже подготовил тебе комнату. Твоя помощь сегодня была просто бесценна, а главное, кажется, она вылечила меня от головной боли.

Сеньор де Агилар подошёл и опять похлопал Эмбер по плечу. И от этого дружеского похлопывания её снова накрыло его ароматом, начала кружиться голова, задрожали колени, и жажда стала уже просто невыносимой. А может, это от того, что она забрала его боль, потратив на это все резервы своих собственных сил?

— Благодарю, сеньор! До свиданья, сеньор, — пробормотала Эмбер, отступая к двери, и уже хотела скрыться за ней, но сеньор де Агилар снова её остановил.

— Вот я болван! Погоди, тебе же нужен браслет! — он усмехнулся. — Я отвык от жизни в Акадии. Как тебя пропустили на Холм?

— Э-э-э… браслет сеньора Кордезо… Месяц ещё не закончился, — пробормотала Эмбер, соврав первое, что пришло в голову, и надеясь, что её новый хозяин не знает особенностей выдачи пропусков на Голубой холм.

— Я сейчас велю Фернандо всё для тебя сделать.

И только оказавшись в корзине подъёмника, спускающейся на нижний ярус, Эмбер наконец-то смогла выдохнуть и расслабить сжатые от напряжения мышцы. Она ощущала себя жутко уставшей и совсем пьяной, и не могла понять, что с ней такое. Потому что с момента её инициации, случившейся в одиннадцать лет, она никогда не испытывала ничего подобного. Никогда, с того самого момента она не ощущала такой нереальной жажды, такого желания распахнуть крылья и наплевать на всякую осторожность.

*Эмикрания — мигрень (от лат. hēmicrania) — форма головной боли, симптомами которой являются периодические приступы головной боли средней и высокой интенсивности. Головная боль, как правило, локализована в одной половине головы, имеет пульсирующий характер и длится от нескольких часов до 2–3 дней. Сопутствующие симптомы включают тошноту, рвоту, гиперчувствительность к свету, звукам и запахам.

*Кашаса — крепкий алкогольный напиток, получаемый путём перегонки забродившего сока сахарного тростника. Крепость 37,5—40 градусов. В ряде стран называется бразильским ромом.

Глава 14. Дон Жаба и Его Светлость

По дороге она занырнула в узкий пустой переулок, стащила с себя парик и позволила тонкой паутине маски расплестись и рассыпаться, освобождая лицо от иллюзии. Втянула ноздрями воздух, расслабляя затёкшие мышцы и чувствуя, что дышит сейчас, словно усталый пёс. Сгусток боли, что она забрала у сеньора де Агилара, опустошил её досуха. Знала бы, что так будет, придушила бы собственное сострадание на корню.

− Эмбер, Эмбер! Это тебя погубит! — пробормотала она, засовывая парик в широкий карман пиджака.

Потёрла лицо ладонями, натянула копполу, спрятав под неё волосы, и отправилась дальше.

До заведения дона Каро «Торро Рохос» она добралась уже почти в бреду. Войдя, остановилась справа у стены, прислонившись затылком к плохо оструганным сосновым доскам, и закрыла глаза.

Доном Каро звали высокого толстяка с румяным, точно у пряничной куклы, лицом и блестящей лысиной, окаймлённой курчавыми завитками некогда пышной шевелюры. Несмотря на добродушную улыбку, именно этот пряничный толстяк устраивал самые популярные кровавые побоища во всём Нижнем ярусе. Кулачные бои, собачьи бои, петушиные бои и даже корриду — всё, что окрашивалось кровью, потом, яростью и азартом, и за что платились деньги, с радостью предлагалось посетителям его заведения.

В огромном деревянном строении, в котором он смастерил из досок самую настоящую арену с амфитеатром, сейчас было не протолкнуться. Оно располагалось на оживлённой Райя Абигаррада — улице, делившей город на Нижний и Средний ярусы, и, когда день близился к концу, рабочий люд заглядывал сюда пропустить вечерний стаканчик дешёвого пойла и посмотреть хорошую драку. Старший сын дона Каро здесь же разливал кашасу и принимал ставки, а сам дон стоял у ворот арены возле огромного джумалейца, кулак которого издалека выглядел больше, чем голова у Эмбер.

Этот джумалеец − нанятый доном Каро охранник, и задача у него одна: вышвыривать тех, кто не мог достойно принять свой проигрыш. В воздухе висела острая смесь запахов: аромат крепкого табака, алкоголя, перечной травы и лошадиного бальзама от ушибов. А ещё пота и свежих опилок, которыми посыпали пространство вокруг арены. Но Эмбер не принюхивалась. Здесь можно погасить обоняние полностью, слишком уж примитивен запах красных всполохов ауры человека.

Она бросила в кружку на входе один сантим — символическая плата за возможность смотреть бои. Впрочем, она-то приходила сюда не затем, чтобы смотреть. Это заведение — точно озеро чистейшей воды, для того, кто хочет пить. Для эйфайра здесь есть возможность подпитаться человеческой энергией, не забирая её против желания.

Люди глупы и тратят так много сил и эмоций просто так. Они приходят сюда, чтобы выплеснуть их на эту арену. И если оглянуться, то увидишь, что, когда начинается бой, всё вокруг полыхает алым и багровым. И кажется, что воздух полон огня, который колышется лепестками над головами посетителей, находящихся внутри, и, сливаясь в единый бутон, поднимается вверх к куполу.

Но для Эмбер это хорошо. Её питает этот огонь. Чужая сила совершенно бесплатно. Конечно, это не такая уж сытная пища, злость и ярость слишком примитивны для птички у неё внутри, но зато люди делятся ей добровольно. Да и выбирать сейчас не приходится, ей нужны силы. И быстро.

Когда-то, вот так же в мужском обличье, она работала у дона Каро. Раззадоривала толпу, заставляя делать больше ставок. Для эмпата это лёгкая работа: побродить среди людей, послушать, что говорят, втереться в доверие. Кому-то урезали жалованье, кого-то ест поедом жена, у кого-то неприятности на работе… Каплю сочувствия, рюмка за её счёт, и вот уже они лучшие друзья. А потом они идут делать ставки. Дон Каро выдавал ей аванс на такие расходы и всегда был доволен результатом. Когда Эмбер работала здесь, дела у дона Каро шли лучше некуда. А люди…

Они и сами не понимали, почему в один присест спускали всё, что заработали за неделю, сделав ставку на пятнистого бульдога или Громилу Жорже. Но для неё это была лёгкая работа… Грязная, но лёгкая. Легче той, которой ей приходилось заниматься в Лагуне, на самом дне этого города, до того, как она смогла наняться в «Торро Рохос». Да и что не сделаешь ради того, чтобы выжить?